Любовь ворона (СИ) - Фер Люси

— Думаю, наш в гость в представлении не нуждается, — продолжил король.

— Безусловно, — сухо ответил Родхард Друз.

— Перейдем к сути, — пренебрежительно высказался берунг.

— Пожалуй, — согласился с ним правитель Шаграна, — мои командоры в курсе нашего уговора, поэтому посвящать их в его детали смысла нет. Однако всех нас беспокоит то, каким образом ты будешь выбирать себе провидицу, — на этих словах король выжидательно уставился на берунга.

— А это имеет какое-либо значение? — скучающе спросил он.

— Безусловно, — ответил Норч, прямо посмотрев на пса, — не все провидицы свободны для исполнения вашего с его величеством договора.

— Дело в том, — стал объяснять Асхер, заметив непонимание на лице гостя, — что наш командор в скором времени объявит о помолвке с одной из террисс и нам бы очень не хотелось, чтобы это стало помехой на пути нашего союза.

— Не станет, — скучающе протянул Кышкар, обводя взглядом лица присутствующих, и отмечая, как вытянулись лица командоров, когда король сообщил о намерениях своего ворона.

— И все же, — не сдавался правитель, — могли бы мы узнать более о том предсказании, что сподвигло берунгов переступить через давние обиды и заключить союз с вечными врагами, — на последних словах взгляд его стал серьезным.

— Предсказание о будущем моего народа вас не касается, но коль уж мы теперь друзья, — на этих словах берунг ухмыльнулся, — так уж и быть… — медленно проговорил он и начал наизусть произносить стихотворные строки:

Сколько темных ночей и погасших огней,

Сколько крови, беды и раздора

Ожидает в походе твоих сыновей,

Если ты не отринешь былого…

Сколько крепких сетей и коварных речей,

Столько ж лживой и подлой измены,

Погрузив ваши земли в обиды и страх,

Слишком львиные платите цены.

Сколько зарев видала песчаная мать,

Оглашая пустынь зовом веры,

Не видать вашим землям ни цвета, ни злат

Коль ступили на путь вы марены…

Лишь одно в те пустыни надежду вдохнет

Коль займетесь вы поиском средства,

Взор провидицы с оком святого огня

Исцелит одичавших от бедствий.

Заканчивая пугающее предсказание, Кышкар невесело усмехнулся. На какое-то время в кабинете повисло гробовое молчание.

— Вы уверены, что это предсказание, а не сочинение безумного поэта? — нерешительно спросил Севастьян Трюдо.

— Абсолютно, — перевел на него тяжелый взгляд берунг, — мой отец всю свою жизнь искал средство для излечения песчанки. Он проводил часы, изучая свитки второпях оставленные Друнами, но результата не было. С каждым годом пустыня все больше окрашивалась заревами погребальных костров, все больше умирало молодых берунгов, тогда как новые не спешили появляться на свет. И тогда в отчаянии отец отправился к Диргам…

— Не понимаю… — ошарашенно прошептал Севастьян.

— Вы привыкли думать о нас, как о дикарях, песчаных псах, — с усмешкой проговорил Кышкар, заметив смущение короля, — доля истины в этом несомненно есть, слишком долго мы взращивали в себе ненависть и обиды, однако мой отец отличался мудростью. Никогда я не встречал более мудрого и рассудительного человека, чем он, — печально изрек песчаный волк.

— Дирги естественно не ждали на своих землях берунга, — усмехнулся вождь, — лишь чудо уберегло отца от мгновенной смерти. Старший Друн охладил разъяренный народ, слишком остро помнящий прошлое. Выслушав отца, он позволил ему остаться на некоторое время на землях Диргов, — Кышкар сделал небольшую паузу, а затем продолжил:

— Все свое время он проводил в разговорах с мудрым Друном. Тогда-то тот и обучил его приготовлению лекарства от песчаной хвори. Перед самым отъездом вождя Иврака жрец поведал ему о предсказании, указывая на чрезмерную жестокость моего народа. Прощаясь Друн отметил, что видел еще одно знамение. Спасительницей станет дева из круга, отмеченного годом, — закончил повествование Кышкар.

— Отмеченный годом? — непонимающе молвил Родхард.

— Леда старше остальных на год, — задумчиво проговорил Григор Норч, открывая истину известную далеко не всем.

— Я думал такого не бывает, — пробормотал Трюдо.

— Как видишь, — произнес Норч, — теперь понятно, почему вам нужна провидица именно нынешнего активного круга.

Берунг лишь согласно кивнул.

— Однако, что значит «провидица с оком святого огня»? — повторил строки предсказания король.

— Отец долго ломал над этим голову, — согласно кивнул Кышкар, — согласитесь, провидиц на свете не мало, порой и у нас рождаются девочки с этим даром, — гордо вымолвил он, — но перед самой смертью он все же нашел разгадку. Имя покровительницы ваших террисс Очхи с гаэльского переводится как святой огонь. Тогда-то все и встало на свои места, и слова Друна о круге, отмеченном годом, также обрели смысл.

— Но как же вы собираетесь выбрать одну из террисс? — после некоторого молчания спросил Трюдо.

— По правде говоря никак, — ответил берунг, — буду честен, я не собирался жениться в ближайшее время да уж тем более на девушке не моего рода. Но раз уж обстоятельства вынуждают меня совершить подобное, мне абсолютно все равно, кто станет моей женой, — заключил он.

— У берунгов принято говорить, — продолжил он, предупреждая вопросы, — «что начертала песчаная мать, люду уж боле не переписать», поэтому я полагаюсь в этом вопросе на судьбу. Она сама выберет ту девушка, что отправится со мной в пустыню и будет являться необходимой частицей для воплощения предсказания. Мудрость богов не допустит ошибки.

— Интересный подход, — резюмировал Асхер, — то есть вы заберете любую терриссу из нынешнего активного круга. А как же личные предпочтения? Вам же все же делить с ней не только кров и постель, но и жизнь…

— Об этом не волнуйтесь, — рассмеялся берунг, — никто кроме истинных берунгок не привлекает меня, так что какой бы ни была ваша террисса, мне абсолютно безразлично. Безусловно, — проговорил он, замечая тень недовольства на лице короля, — ей будет оказываться необходимое ее статусу почтение и уважение, однако остальное думаю ей и самой будет за ненадобностью.

— Однако продолжать свой род с законной женой вы тоже не собираетесь? — глумливо спросил Друз.

— Берунги в вопросах потомства не столь щепетильны как Шаграняне, — с нескрываемым превосходством отметил Кышкар, — однако и процесс сотворения законных наследников обычно не требуют слишком уж большого времени… — проговорил он, сверля тяжелым взглядом змея.

— Интересный подход, — проговорил король, улыбаясь, — однако есть еще одна вещь, в которую тебя необходимо посвятить, — начал он, увидев зажегшийся интерес в глазах пса. — Дело в том, что в королевстве Шагран много столетий существует так называемый закон Кайо, который гласит, что терриссы сами выбирают себе спутников жизни, не подчиняясь в этих вопросах абсолютно никому, — выдохнул Асхер, наблюдая за реакцией берунга.

— Ну что ж, — произнес он после некоторого молчания, — это в ваших интересах убедить одну из террисс стать женой песчаного пса, — глумливо проговорил Кышкар, — я обозначил свою позицию в данном вопросе и менять ее не собираюсь. Не ждите от меня хождения на задних лапах перед вашими столь почитаемыми провидицами, — с нотками раздражения проговорил он, — этот союз также важен вам, как и мне, если не больше…

— Твое слово понятно, берунг, — медленно проговорил правитель, — со своей стороны мы сделаем все возможное… Однако раз уж ты заговорил о нашей выгоде, давай решим вопрос и с лекарством… Песчанка лютует, я стремительно теряю ни в чем неповинный люд.

— Я привез с собой некоторое количество мази, как залог моих добрых намерений, — спокойно проговорил Кышкар, — однако рецепт этого снадобья я тебе не передам. Думаю, ты понимаешь, что это моя единственная гарантия выполнения обещаний с твоей стороны.

— Ты упрекаешь меня в бесчестности? — разъярился Асхер, сжав руки, лежащие на столе в гневные кулаки.

— Слова имеют свойство забываться, — спокойно изрек берунг, не впечатлившийся яростью короля, — а мое мнение в данном вопросе вообще ничего не решает.