Чернобуров 2: Таежные войны - Александр Майерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы что, его подкупили? Или это ваш человек?
— Не важно, — Чернобуров сложил пальцы домиком. — Последние слова?
Ствол сильнее уперся в висок. Раздался отчетливый щелчок взведенного курка. Тимофей приподнял руки и выдавил:
— Я уйду с должности, как мы договорились.
— Само собой. Мертвец не может ее занимать, — отрезая кусок грудки, заметил Константин.
— Полностью согласен, — кивнул граф. — Слабое предложение.
— Что вы хотите? Денег? Дополнительные разрешения на вырубку леса? Другие преференции? — почуяв шанс, Тимофей моментально начал торговлю.
Чернобуров откинулся на спинку дивана и не спеша оглядел Тимофея. Дойдя до глаз, он вцепился в них взглядом, как коршун в добычу. Тигров чуть не вздрогнул.
— Вам нет доверия, уважаемый, — вздохнул граф. — Как я могу надеяться, что вы не попытаетесь снова меня убить или не устроите очередную войну?
— Слово чести.
Константин еле слышно хмыкнул, а граф покачал головой. Тимофею вдруг стало стыдно. Значит, настолько запачкался, что его слово ничего не стоит?
Позор для мужчины из рода Тигровых. Да и для мужчины вообще.
— Для начала ответьте на один вопрос, — сказал Чернобуров. — Почему вместе со мной вы хотели убить Пихтина?
— Потому что он меня предал. Подробности вас не касаются.
— Вот как, — сказал Георгий и хмыкнул. — Ладно, наместник. Поступим следующим образом. Есть четыре условия. Первое, — он поднял палец, — вы познакомите меня с князем и представите, как достойнейшего графа в Красноярке. Второе: вы назначите на место Астахова того, кого я скажу. Третье: вы отречетесь от должности и своим преемником тоже назовете того, кого я скажу.
— Князь Дмитрий Анатольевич сам выбирает наместника!
— Но к вашим словам он может прислушаться. Давайте попробуем.
Тимофей дотянулся до бокала с красным вином и залпом выпил. Утерев губы, спросил:
— А четвертое условие?
— Новая машина, новые костюм и туфли из салона «Великий». Десять тысяч рублей компенсации для семьи водителя. Его сын только что закончил обучение на счетовода. Дайте ему место в канцелярии. Это все четвертое условие.
Тигров закрыл глаза и потер лоб. В голове гудела оглушающая буря, пальцы были холодными. Казалось, что все происходящее — дурной сон, но проснуться было невозможно.
— Хорошо, я все сделаю, — прохрипел он.
— Пишите расписку, — Чернобуров кивнул на стол, а Константин сразу же достал из портфеля бумагу и ручку. — Письменно клянитесь в том, что отречетесь от должности в течение недели. Если не сделаете — я обнародую компромат, а эту бумажку вручу вашему дяде-князю.
Тигрову ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Когда он поставил внизу листа дату и подпись, Константин сразу же забрал бумагу и спрятал в портфель. Чернобуров исчез, будто его и не было. Дуло револьвера перестало давить на висок, и Тимофей почувствовал, как невидимка протиснулся мимо.
Костя вытер губы салфеткой, бросил ее на стол, а следом — несколько купюр.
— Обед за наш счет, — сказал он и открыл портьеру, чтобы граф и его гвардеец могли выйти. — Приятного аппетита.
Наместник и племянник князя остался один. Он залпом выпил белое вино, а затем рукой схватил остывшую грудку и откусил.
Блюдо, как всегда, было великолепно.
* * *
Когда мы отъехали от «Горыныча», Харитон развеял иллюзию и вытер лоб.
— Охренеть, ваше сиятельство, уж простите. Тяжело было двоих так долго удерживать.
— Ты отлично справился, — сказал я. — Спасибо.
— Да пожалуйста, граф. Обращайтесь.
Иллюзиониста мы высадили возле казарм, а затем отправились домой. Когда добрались до поместья и вышли из машины, Костя спросил:
— Кого хочешь поставить на место Астахова?
— Думал поручить это тебе. Найди достойного человека, который будет благодарен за такую возможность.
— Сделаю, — кивнул Константин. — А кого хочешь попытаться сделать княжеским наместником?
— Тебя.
Костя резко остановился и уставился на меня:
— Я хочу служить нашему роду, а не всему Красноярску. Да и вряд ли князь утвердит меня, ведь наместник должен быть беспристрастен.
— Расслабься, это шутка, — я с улыбкой обнял друга за плечи, и мы пошли дальше.
На самом деле я проверял реакцию Константина. Не то чтоб у меня возникли сомнения в его верности после того, как он ослушался моего приказа и поступил так, как велела богиня. Но что-то свербило внутри, а теперь отлегло.
— Думаю, попросим Тигрова назвать Потапа Морошкина, верховного дворянского судью, — сказал я. — У нас сложились неплохие отношения. Если намекнуть, что мы причастны к назначению, он будет благодарен. Морошкин как-то говорил, что не прочь занять эту должность: мол, при нем бы закон соблюдался как следует. Дружить с наместником лучше, чем воевать, — я потрогал дыру на брюках.
— Конечно, — усмехнулся Костя. — Слушай, а может, назначим на место Астахова нашу Аллу? Работа тоже с документами, она быстро разберется.
— Вариант. Хотя лучше я бы держал ее при себе… Подумаю. Хочу отдохнуть хотя бы до утра.
— Без проблем. Ты заслужил.
— Не то чтобы заслужил, но восстановиться надо, — я хлопнул Костю по спине и поспешил навстречу Люде и маме, которые выбежали встречать меня на крыльцо. Крепко обнял родных женщин и получил тысячу мокрых от слез радости поцелуев.
Как же приятно, оказывается, возвращаться домой.
14
Когда следующим утром я спросил у Аллы, хочет ли она отправиться работать в городскую канцелярию, то получил однозначный отказ. Она сказала почти то же самое, что Костя вчера: «Хочу служить вам, граф, а не всем подряд». После этого я закрыл дверь кабинета и как следует отблагодарил Аллочку.
Правда, нам пришлось сделать все тихо, чтобы обитатели поместья не услышали страстных стонов. И собирать разбросанные документы пришлось потом долго. Я поступился дворянской гордостью и помог даме навести порядок. Тем более что сам его устроил, когда решил использовать стол вместо кровати.
Впрочем, кровати в кабинете и не было. Но на столе получилось даже интереснее. Необычнее…
С Ульяной я побывал еще вчера вечером — служанка навестила меня перед сном, чтобы помочь господину подготовиться ко сну. Только происходило все медленно и нежно, а не дико и мощно, как сегодня с Аллой.
Разнообразие мне по душе. Интересно, девушки знают о том, что я сплю с обеими? Ульяна точно что-то подозревает. Алла, если и догадывается, то умело это скрывает.
Надеюсь, в их прекрасных головках не возникнет мысли, будто граф Чернобуров принадлежит кому-то одному. В конце концов, я мил и обходителен с обеими дамами, и не даю им повода почувствовать себя обделенными в чем-то. Будь то внимание, подарки или оргазмы.
Выйдя от Аллочки, я направился в столовую, где как раз должны были подать завтрак. Неожиданно было встретить там не только маму с Людмилой и Костю, но также Юлию и Володю Иволгиных.
— Доброе утро! — улыбнулся я, входя. — Все в сборе! Рад видеть.
Все, кроме матушки, поднялись и поклонились мне. Я жестом показал, что это было не обязательно и сразу же озвучил:
— Перестаньте. Мы же одна семья.
— Неужели и мы тоже? — не особо приветливо буркнула Юля.
— Почти, — сказал я, садясь во главе стола. — Не думай, что я считаю Иволгиных ниже, раз вы скоро станете моими вассалами. Давайте будем хотя бы друзьями. Барон Владимир, вы согласны? Будем дружить?
— Давайте, — пожал плечами мальчуган.
— Вот и замечательно. Константин, после завтрака увидимся в кабинете. Надо обсудить дела.
— Что? — встрепенулся Костя. — Да, конечно.
От меня не укрылось, что он засмотрелся на Юлию и поэтому ответил не сразу. А потом и сам засмотрелся на нее, но заставил себя отвернуться.
Еще любовного треугольника нам не хватало. Если Константин вдруг начал неровно дышать к Иволгиной, я буду счастлив уступить дорогу. Хотя, признаться, это несколько задевало мою гордость.
— Юля, а если граф вернулся, мы можем поехать домой? — Володя постарался спросить это тихо, но его все услышали.
— Ваш дом еще ремонтируют, ваше благородие, — ответил Костя, бросив короткий взгляд на Юлию. — Думаю, будет лучше, если вы с сестрой на какое-то время останетесь.
Малолетний барон тоже посмотрел на сестру. Та опустила веки, и Владимир сказал:
— Хорошо. Я, то есть мы, очень благодарны за гостеприимство. От лица всего рода! — поспешно добавил он.
Бедный мальчуган. Ему бы гонять мяч с друзьями и хохотать над всякими глупостями, а он вынужден изображать из себя барона. Но ничего, пускай. Рано повзрослеть — не такое уж зло,
