Журнал «Вокруг Света» №11 за 1987 год - Вокруг Света

Сейчас кажется невероятным, что за долгие годы исследования Арабики грот, который хорошо просматривается с поверхности, не был замечен. Лишь в 1980 году экспедиция московских спелеологов прокопала привходовую снежную пробку, обнаружив за ней широкую галерею с глубоким колодцем.

1981 год принес разочарование — подземный ручей, наша путеводная нить — исчезал на дне очередного колодца, просачиваясь сквозь колоссальный завал из глыб и щебня. Глубина 287 метров никого не могла утешить. Тогда мы еще не знали, что назовем это место «старое дно» и что вообще вся пещера напоминает ветвистое дерево — столько у нее ходов, ответвлений, галерей! Лишь на следующий год, обнаружив второй ход и обследовав несколько боковых галерей, спелеологи поверили, что это еще не конец пещеры. Штурмовые группы сумели пробиться до глубины 600 метров.

Пещерной системе, в которой было уже обследовано почти три километра галерей и колодцев, спелеологи присвоили имя своего учителя, профессора Владимира Валентиновича Илюхина. Он погиб в автомобильной катастрофе, когда ему исполнилось 48 лет. Это случилось в Гантиади, при возвращении из экспедиции 1982 года, заставившей поверить, что продолжение у пропасти есть. В этот район Владимир Илюхин верил. И первые выезды на Арабику организовывал еще в начале 60-х годов, когда спелеология у нас только становилась на ноги. Трудно сказать, где Илюхин был более известен: среди физиков-кристаллографов или спелеологов. Сотни научных публикаций и книги по спелеологии, многочисленная методическая литература по пещерному туризму — людям, незнакомым с его работоспособностью и талантом, трудно было представить такой темп жизни... Благодаря стараниям Владимира Илюхина советские исследователи пещер сумели создать свою национальную ассоциацию, принятую в 1978 году в Международный спелеологический союз. Стоит ли говорить, что при выб

оре названия новой пещерной системы спелеологи были единодушны...

В 1984 году настроенные на покорение километровой глубины исследователи неожиданно, на отметке 970 метров, были остановлены полностью затопленной галереей — сифоном. На следующий год спелеоподводники пронырнули этот глубокий сифон (потом он стал числиться под номером один), но вскоре остановились перед новым препятствием. Лето 1986 года должно было быть решающим — сумеем ли мы преодолеть магический километр?

Лагерь 600. Знакомый, но опасный путь

«8 августа. Запакованный в четыре слоя защитной одежды, изнемогающий от жары, лежу на привходовом снежнике. Дефицитная вода появится лишь на глубине 160 метров. Даже в карбидку приходится временно бросить кусочек снега. Подождав ребят, забираю свой мешок с фотоаппаратурой и ухожу вниз.

Большая наклонная галерея встречает прохладой. Температура здесь никогда не превышает одного градуса. В средней части галереи начинается ниспадающий уступом ледник. Крупные кристаллы голубого льда переливаются под лучом фонаря. Спускаюсь по веревке к основанию ледника. Наверху колодца мы с Ильей поджидаем Сергея и Мишу.

В уходящей со дна колодца галерее легко заблудиться. Отсюда начинают расходиться известные нам «ветви» пещерной системы. Но все ли ответвления удалось обнаружить? Это покажет время. Пока же мы устремляемся в ход, с которого можно попасть как на «старое» (глубина 287 метров), так и на «основное» (970 метров) дно. Притормаживая о свод сапогами, скатываемся по крутопадающим скальным плитам, обрывающимся метровыми уступами в водобойные ямы с жидкой глиной...

Мы на глубине 320 метров. Под нами 107-метровый отвес. Вниз уходят металлический трос, веревка и телефонный кабель. Пристегиваюсь карабином и осторожно перебираюсь к краю колодца. «Пошел!» Спуск на 13-миллиметровой веревке изматывает больше, чем подъем...

Через сорок метров — перестежка, на узкой наклонной полочке перецепляюсь на другую веревку.

— Наверху! Навеска свободна! — улетает в пустоту мой приглушенный водопадом крик. Тело, пережатое ремнями обвязок, уже не в силах терпеть пытку. Но торопиться опасно. Сильно растянувшаяся веревка и так приближает дно с пугающей быстротой. Притормаживаю, гася ускорение и получая в лицо веер грязных брызг. Отдышавшись, начинаю принимать спускаемые сверху мешки. Гулкий рикошет срываемых ими камней заставляет поминутно прижиматься к стене...»

Помню, когда мы проходили этот участок впервые, я с трудом разобрал доносящийся сквозь гул далекого водопада крик Виктора Яшкина: «Сифон!» Неужели дно этого колодца — конец наших мечтаний и прогнозов? Спускаюсь, чтобы убедиться в этом самому. Появившийся ручей исчезает в неглубокой луже, над которой нависает резко снизившийся свод. Классический на вид пещерный сифон. Но, встав на колени, замечаю, что свод на два сантиметра выше уровня воды: полусифон! Зажгутовав гидрокостюм, опускаюсь в лужу. Сняв каску и задержав дыхание, скребусь носом о потолок. Ноги упираются в стену. Складываюсь наподобие перочинного ножика и оказываюсь в небольшой камере. Вода через трещину уходит вниз. Справа идет наверх труба, по которой продираюсь до отвесного колодца. Есть продолжение!

Лишь годом позже был найден обход этой ледяной купели.

Сейчас эти участки пещеры, пройденные неоднократно, не вызывают чувства опасности. Правда, под землей подобная самоуспокоенность не раз сурово наказывалась...

«9 августа. Вот и лагерь 600. Прикрытая блестящей пленкой палатка придает лагерю фантастический вид. Более прозаично выглядит «столовая» с большой плоской глыбой, окруженной камнями-сиденьями.

Пока не нарушен микроклимат зала, делаем замеры высокоточным термометром. Температура воды и воздуха в среднем плюс 2,5°С. Во время остановок и в узловых точках с помощью альтиметра делаем еще замеры абсолютной высоты над уровнем моря. В базовом лагере находится контрольный альтиметр, а также установлены самопишущие термограф и барограф. Полученные данные, откорректированные по телефону, помогают уточнить достигнутую глубину.

Попав в пещеру, мы живем как бы в вертикальном измерении: отметка глубины говорит обо всем. Даже время здесь, в мире без солнца, физически не ощущается — то сжимается при прохождении колодцев, то растягивается, когда ползем по длинным галереям...

После ужина залезаем во влажные спальные мешки. Долго ворочаюсь, пытаясь согреться, «вписываясь» в сложный узор глыб, на которых лежит тонкий теплоизолирующий коврик...

Миша встает первым и, запалив карбидку, хлопочет на кухне. Лампа отбрасывает на стену зала огромную тень. Все звуки приглушены шумом водопада. Сегодня мы не спешим: ожидаем, когда шестеро наших товарищей закончат киносъемку у сифона и поднимутся в лагерь. Встреча с ними короткая, но теплая, ведь мы не виделись больше десяти дней! Во время завтрака на большой плоской глыбе обсуждали план дальнейших работ. Светлана Ефремова передает мне пойманного на отвесной стене ложноскорпиона. Помещаем его в пробирку со спиртом, где уже плещутся похожие на больших комаров прозрачные долгоножки, найденные в лагере 600. Не ожидал, что в пещере окажется столько живых существ, предпочитающих хотя и промозглую, но безопасную жизнь под каменным небом...»

Кстати, о возможности жизни в пещере. Уже более двадцати лет работает в экспедициях в свое отпускное время врач-спелеолог Павел Петрович Горбенко. Он проводит эксперименты по адаптации человеческого организма к жестким условиям среднегорья и холодных пещер. Сил и терпения для успешного проведения эксперимента — как со стороны врача, так и «пациентов» — требуется немало. Непрерывно работает полевая медицинская лаборатория: бесчисленные замеры, анализы, тесты. Мало того. В пещере, в подземном лагере, нас по возвращении из маршрута ждут те же процедуры. А попробуй сделать двадцать приседаний, необходимых для одного из тестов, когда валишься с ног от усталости. Да и врачам не позавидуешь: элементарный клинический анализ крови превращается под землей в целую проблему. Но все мирятся с этим, понимая, что во взаимоотношениях человека с подземным миром еще много неясного...

«9 августа. В первом часу выходим из лагеря. Путь проходит по подземному ручью. Уступы, меандры — речные излучины, колодцы. Впереди нас ждет сифон...»

Лагерь 950. Первый сифон

«10 августа. Очнувшись, на ощупь нахожу фонарь. На часах без пяти десять. Поднимаю ребят. Сегодня нам предстоит тяжелая работа...

Подобрав себе баллоны, подгоняем к ним ремни. Миша предпочитает носить акваланг за спиной, я же закрепляю по баллону на бедрах — так удобнее проходить узкие участки. К легочным автоматам привязываем веревочки для крепления на шее, иначе в мутной воде не сумеешь перейти от одного загубника к другому. На руки надеваем шерстяные перчатки, поверх них — резиновые: температура воды в сифоне плюс 3,3°С, и незащищенные руки после нескольких минут работы теряют чувствительность. Опоясываемся свинцовыми грузами. Надеваю широкие ласты прямо на сапоги. На каску закрепляю подводный фонарь. Вроде бы все готово.