Особые обстоятельства (СИ) - Чеп Инна

— Все строишь планы, как уехать?

— Как сложится. Но в стремлении подняться нет ничего плохо. Разве ты имеешь что-то против повышения?

— Вряд ли этот хлыщ собирается со мной делится наградой, даже если раскроет дело. Он даже парням ничего не доверяет, все сам делает, те только отчёты пишут. Тот бездомный, выкормыш инвалидной команды* — единственный, кого он таскает за собой. Да дочка почтенного сида Ярь иногда с ним пересекается. Вот и все.

— Ну, это мелочи. Кто там помогает или не помогает — не суть. Важнее, что потом в докладе напишут. Девочки! Девочки! Спускайтесь! Сколько можно ждать! Сейчас гость войдёт!

— Наигл… наинаивнейшая идея. И зря ты хочешь заинтересовать девочек, он для них слишком прост.

— Зато из столицы!

Дальнейшие пререкания супругов сид Урд Димитрий не услышал: после этой реплики слуга открыл дверь и доложил хозяевам о приходе визитера. Димитрий вошёл следом, поздоровался. Сиды поприветствовали гостя: он — безэмоционально, она — с добродушно-радостным выражением лица, любезно заверяя, как приятен их семье визит столь элегантного мужчины. Димитрий действительно надел свой лучший костюм, который сын Власты приводил в порядок последние часа два, а то и больше. Стоило отметить, мальчишка справился замечательно. Хотя гораздо более приятным был тот факт, что оказывается, способности сыщика чтением мыслей не ограничиваются. То, что Димитрий расслышал отголоски чужого разговора, ему самому очень пришлось по душе. Это давало новые возможности, некоторый простор для маневра.

Но почему это проявилось только сейчас? И будет ли эта способность управляемой?

— Девочки вот-вот спустятся, — махнула рукой в сторону лестницы сида и предложила: — Не будем их ждать. Пройдёмте.

Дом сидов Урд был не таким большим, как ранее виденные Димитрием особняки здешней аристократии, зато поражал воображение броским и ярким убранством. Стены были оббиты самыми модными (в прошлом сезоне) тканями, в специальных нишах стояли большие вазы из дорогих материалов, в проходных залах по специальной схеме были развешены недешевые картины известных художников. Димитрий нутром чувствовал, что такое роскошество ограничивается теми комнатами, которые посещают гости, второй этаж, спальный, был скорее всего оформлен гораздо скромнее и проще. Но в провинции любят пускать пыль в глаза ничуть не меньше, чем в столице. Эта сида Урд там прижилась бы.

Едва хозяева сели, как в столовую впорхнули две девицы возраста "пора отдавать замуж". Тут же наперебой защебетали, извиняясь за непозволительное опоздание. Димитрий заверил, что столь очаровательные создания достойны, чтобы их ждали, девицы в ответ зарделись, рассыпались в благодарностях. Их матушка победно посмотрела на мужа, что можно было расценить, как: "Я же говорила, от него может быть прок! По крайней мере, он обходителен!" — и все, наконец, заняли места за столом. Юные сиды оказались весьма милыми и при этом не слишком навязчивыми, так что ожидающий подвоха Димитрий через какое-то время немного расслабился. Хозяева тоже вели себя деликатно. Сыщик знал, что сид Урд о нем невысокого мнения, но тот никак не выказал свое истинное отношение к навязанному им столицей помощнику. Так же за столом помимо хозяев и их дочерей присутствовала мать хозяйки, сида Волох. Женщина генеральским взглядом обводила присутствующих, недовольно поджимала губы, возвращалась на пару секунд к своей тарелке и затем начинала по новой. Сид каждый раз напрягался, когда смотрел на тещу, остальные же, очевидно, старались удержаться на тонкой грани: надо было суметь и не проигнорировать "бабушку", и не вовлечь ее в общую беседу.

— Как добрались? — начала светскую беседу сида. — Воистину приехать по такой погоде — добродетельный и достойный поступок!

— Мужчина должен выполнять обещания, — ответил Димитрий то, что пришло в голову первым. А внутри полыхнуло злое, темное. Появилось осознание, что свои обещания он выполнял далеко не всегда.

— Так спаси меня! — кричит бледный юноша, хватая его за руку. Его рубашка — мокрая от пота, ко лбу прилипли темные завитушки, зрачок расширен, а руки дрожат. — Ты обещал!

Мягкое словно воск тело. Тонкое лезвие кинжала. Кровь капает на пол, и стук густых капель ее отзывается внутри…

…

— Спасти? — губы кривятся в усмешке. Почему-то он помнит только губы. Подкрашенные помадой и кровью. Сбоку, на щеке — ссадина. Где-то ещё есть ткань синего платья, но это там, далеко, ниже. Где покатые плечи, высокая грудь, перехваченная узорным поясом талия.

— Спасти? — смеются губы. — А ты умеешь?

И смех этот отзывается внутри звенящей пустотой.

— А ты… хочешь?

Какой странный и страшный вопрос. Хочет ли он? Он…

— …А вы как считаете?

Вопрос застал Димитрия врасплох. Некстати проснувшаяся память выбила из колеи, отвлекла странными мороками-воспоминаниями от разговора. Кривз посмотрел на младшую дочь сидов и ответил как можно нейтральнее:

— Думаю, в этом вопросе можно полагаться на ваше мнение.

— Вот видите? — собеседница от удовольствия хлопнула в ладоши и чуть не подпрыгнула.

— Вот что растет нам на смену! — недовольно вставила теща начальника отдела правопорядка неизвестно зачем.

— Матушка, скажете тоже! Ох, сколько сейчас знает современная молодежь! Мы просто из другого времени! — Сида повернулась к Димитрию, намереваясь что-то спросить, но смутилась и передумала обращаться к нему, не найдя решения, к какой категории его стоит отнести. На молодежь он уже никак не был похож, но в сравнении с сидом Урд выглядел гораздо моложе.

— Молодое поколение может быть разным. Как и старшее. Люди остаются людьми в любые века.

Димитрий сам не знал, чего хотел больше: раздуть огонь непонятного ему спора или потушить. В любом случае почтенная дама в ответ на его реплику лишь недовольно фыркнула.

— Отчего же! Если бы в мое время жених не явился на ужин к невесте, его бы на порог дома не пустили больше!

— Бабушка! — вскочила старшая девица. — Он мне ещё не жених!

— Матушка, это называется "ухажёр". И он, и мы пока присматриваемся…

— Он — дон, — задумчиво вставил сид Урд.

— Зато приближенный к вену Кос! — с улыбкой возразила сида, однако в улыбке той прибавилось яда. Муж впечатлился, недовольно хекнул, но замолчал. — А вы знакомы с веном Кос? — обратилась женщина к Димитрию.

— С младшим. Встречались в пивной. Он весьма заинтересован, чтобы дело было раскрыто как можно скорее. Видимо, заботится о репутации отца. Полагаю, это достойный молодой человек, — безбожно соврал о своем впечатлении Кривз.

— Пропойца он! — припечатала сида Волох. — Вот повезло наместнику-то! Дочь хворая, сын — пьяница, сам — казнокрад и взяточник!

— Мама! — воскликнули в один голос супруги. Сид Урд побагровел лицом так, что Димитрию показалось, еще немного — и он замертво упадет под стол. Его жена проявила бо́льшее самообладание. И опять улыбнулась.

— Простите мою бедную матушку, она немного повредилась рассудком после тяжёлой болезни, настигшей ее в позапрошлом году.

"Матушка", однако признаков сумасшествия не проявила, а лишь презрительно фыркнула. Спина у нее была идеально ровной, словно это она, а не муж, служила в армии. Морщинистое лицо выражало недовольство всем и вся. Руки нарезали мясо идеально ровными кусками и не дрожали ни на миллиметр. Столовую дама окидывала таким взором, каким генерал осматривает поле боя. И союзников, и противников женщина награждала одинаково презрительным взглядом, так что разобраться, кто где было невозможно.

Юные сиды, стремясь поддержать мать, синхронно зашипели:

— Бабушка!

— Что вы делаете!

— Как можно?

— Про наместника!

— Неприлично!

— Без доказательств!

Сида Волох пронзила обеих холодным взглядом.