Развернуться на скорости (СИ) - Николаева Елена

— Неа. Я узе наелся. Зень, посли гулять. Хосюпоулить.

Заторможенно дожёвываю хлеб, медленно возвращая внимание к Тимофею. С трудом проглатываю еду, заново изучая лицо мальчишки. Но Тим неусидчив, спрыгивает со стула раньше, чем я что-то могу понять.

— Зень! Цево замел, посли!

— Ну пошли… раз наелся. Наталья, оденьте его потеплее. Кстати, как его температура? Дай-ка свой лоб, дружище. Не то Яна проснётся и всыпет нам по первое число.

Тим подбегает, позволяя прислонить губы к своему лбу. Кожа тёплая, жар не чувствуется.

— Ночью спала и больше не поднималась, — подтверждает Наталья.

— А горло болит? — интересуюсь, ощупывая пальцами тонкую шею ребёнка.

— Неа.

— Тимоха, давай начистоту? Ты мне правду, а я исполняю обещанное.

— Цуть-цуть болит. Несийно.

— Ладно. Тогда гуляем недолго. Договорились? — отпускаю, щёлкая пальцем по курносому носу.

— Ага.

— А страсть к гонкам откуда?

— Так это… мама его пристрастила, царство ей небесное… Господи. Она Тимочку родила после одного жуткого просмотра. Испугалась бедняжка. Они ж там все ненормальные смертники. Один чуть не разбился, правда идиоту повезло. Жив остался, родился в рубашке. Ну да ладно. Сейчас одежду принесу.

Одевались молча. Пока Наталья застёгивала куртку Тима и завязывала на нём шарф, я вспоминал наш с Викой последний разговор, построенный на почве безрассудной ревности, и сопоставлял кое-какие факты. Бред, но всё же…

Вика отреагировала на меня неоднозначно, так же, как и тогда, в нашу первую встречу в далёком прошлом. Шок из-за моего неожиданного появления вывел её из равновесия, заставил занервничать. Судя по реакции, ей было больно осознавать, что бывший любовник, к которому все эти годы она оставалась неравнодушной, направил недвусмысленное внимание на родную сестру.

Готов поклясться, что если бы я позволил себе её поцеловать — она бы ответила мне с той же отдачей, что и четыре года назад, иначе как объяснить привязанность к моему подарку и реакцию на мою близость? На вопрос: «Счастлива ли она в браке?» — ответа не прозвучало, но ещё больше разожгло в её крови злость. Неужели все эти годы думала обо мне? И что попыталась скрыть, когда узнала причину моего отсутствия? Моё имя дрогнуло в голосе Виктории перед тем, как я захлопнул за собой дверь её кабинета.

Вика жила воспоминаниями от гонки к гонке, неосознанно навязывая свои пристрастия сыну? Исаева? С чего бы это?

Твою же мать! Чего такого я не знаю, о чем должен был знать? И должен ли, если меня это не касается?

— Можете идти, Евгений, — голос домработницы вырывает меня из омута мыслей. — Только недолго, пожалуйста, чтобы не промёрз.

— Когда у Тима день рождения? — решаю развеять пробудившиеся сомнения.

— Двадцать пятого октября был.

— Спасибо, Наталья. Мы немного посидим в машине. Нужно хоть чем-то его занять. Если Яна проснётся, позовите нас.

— Хорошо.

Улица встречает наши лица слабым порывом ветра. Свежий воздух, врываясь в лёгкие, слегка обжигает, спирая дыхание. Неожиданно для себя подхватываю Тима под мышки и с каким-то неописуемым восторгом подбрасываю вверх, принимая вознаграждение звонким смехом. Такая малость ребёнку нужна, чтобы спонтанно взорваться радостью.

— Ну, что, гонщик, готов получить мою машину в своё распоряжение?

— Готов!

Снимаю с охраны автомобиль. Тачка приветливо моргает, щёлкая замками.

— Ого! Какая агомная! — выкрикивает, азартно округляя глаза.

— Нравится?

— Осень. Давай, посли узе в масыну, — нетерпеливо ёрзает на руках, вынуждая меня двинуться в сторону спорткара. — Побибикатьхосю.

— Нельзя, Тимыч, Янку разбудишь. Ей выспаться нужно.

— А паулить?

— Это можно… — соглашаюсь я.

Открываю дверь со стороны водителя и усаживаю Тима в кресло, наблюдая, как на радостях взрываются фейерверки в его глазах.

— Зень, ого скоко копок! А это для цево? — увлечённо ощупывает каждую своими тонкими пальчиками, приоткрывая при этом рот и высовывая язык.

— Это климат-контроль. Держит салон машины в тепле зимой и прохладным летом.

— А мозноклюцить?

— Нажимай сюда, — опираясь рукой о дверь, указываю пальцем, помогая Тиму справиться с программой.

— Ох ты! Хи-хи… — довольно хохочет, подставляя лицо лёгким толчкам воздуха. — Тёпленько дует… Секотна. А эта?

— Поворотники.

— А эта класная копка для сего?

— Эта стартовая кнопка, чтобы завести мотор.

— А поцему такой маинькийуль? У папы бойсе.

— Почему маленький? Он очень удобный, спортивный. Попробуй, обхвати руками здесь и здесь, — наклоняюсь к нему ближе, беря за тоненькие запястья, и укладываю руки Тимохи по обе стороны руля, прижимая к ободку своими ладонями, — чувствуешь, как классно обтекают его ладони?

— Ух, ты, — вдохновлённо выдыхает, едва заметно выкручивая руль то влево, то вправо. — Клуто…

— Тим, — пользуясь случаем, интересуюсь, прислоняясь щекой к его виску, — сколько тебе лет?

— Тли, — чётко даёт ответ.

Пока он возится с «начинкой», я прикидываю в уме месяцы после нашего с Викой секса, и с грустью осознаю, что моя математика явно не сходится с реальностью. Тим родился в октябре, а по моим подсчётам должен был родиться в ноябре… Была ли Вика беременной до нашей встречи — останется загадкой. Узнать информацию у Яны, не повернётся язык. Решаю на время забыть об этой сумасшедшей идее. С чего я взял, что Тимофей может быть моим..? Только потому, что чем-то на меня похож?

— Тим? — возвращаю себе его внимание. — Дружить со мной будешь?

— Буду, канесо. А кода покатаимся?

— Скоро, Тимыч. Очень скоро…

Глава 14

Срок нелюбви

Яна

Никто не предугадает, когда рука на бедре может привести к ножу в спине…

— Яна-а-а… Лисичка, — рядом доносится шелестящий голос сестры, — вставай. Проспишь всё самое интересное, — кажется, Вика склоняется над моим лицом так близко, что я чувствую её дыхание. Только почему-то оно прохладное, вызывающее в теле озноб. — Янусь… я хочу, чтобы ты это видела… Слышишь? Это очень важно…

Холод пронизывает каждую клеточку тела, и я плотнее кутаюсь в одеяло, натягивая его до самого подбородка.

— Вика, ну хватит, дай ещё немножко поспать… — сонно ворчу я. — Ещё каких-то десять минут… Пожалуйста…

Едва нахожу в себе силы повернуться на бок, но веки распахнуть не выходит, они налились свинцом в который раз. В горле настолько сухо и горько, что я с трудом проглатываю скудное количество слюны.

— Малышка, нужно вставать, — её настойчивости можно позавидовать. Ощущая в висках давление, отчаянно стону. — Скоро за Тимом придёт его настоящий отец, ты сильная девочка, справишься. Только не сдавайся и не вини его… Я простила, и ты простишь… Так нужно, Лисичка… Запомни: он единственный, кому можно доверить вашу жизнь… Вставай… Яна… Вставай, родная… Приходи в себя… Почувствуй его… Так нужно…

Последние её слова, будто ледяным вихрем врезались в моё тело, подбросили его, скользя холодом по венам, превращая меня в кусок айсберга, и, закончив скорый виток, вырвались наружу через кожу прозрачным воздушным облаком, возвращая моему телу кокон из тепла.

— Господи! — распахиваю резко глаза, пытаясь надышаться воздухом. — Что это было?

Я словно вынырнула из ледяной глубины на поверхность. Сердце колотиться на пределе, делая болезненные рывки. А в голове ещё витает шёпот: «Приходи в себя… Почувствуй его… Так нужно…» К чему приснился этот кошмарный сон? И сколько таких я ещё увижу?..

— Вика… — сдавленно произношу, отпуская слёзы на волю. — Я не могу смириться с тем, что тебя больше нет… Не могу, родная… Не могу…

Вытирая ладонями безутешные слёзы, пытаюсь напрячь извилины и вспомнить, как я оказалась в гостевой комнате в доме Исаева.

Здесь я часто ночевала, когда приезжала к ним погостить, но в этот раз меня сюда доставили явно без сознания. Раздели и уложили в кровать совершенно голую. Охранники Андрея не стали бы этого делать… Кроме Натальи больше некому.