Тонкие струны - Анастасия Баталова

Михалыч неопределенно пожал плечами.

– Идём, – сказала она, не в меру властно потянув его за руку, – мы должны найти их!

– Кого? – Михалыч был так удивлён, что даже не собирался сопротивляться. Он послушно следовал за ней. А Добби решительно тащила его куда-то по улице.

– Фантомов. Они где-то неподалеку, я уверена.

– Да она с ума сошла… – подавляя ухмылку, пробормотал про себя Михалыч, однако перечить всё равно не стал. "Мало ли что. Вдруг совсем буйная сделается."

Добежав до магазинчика "Продукты", они свернули в маленький дворик, где на уютной скамеечке под сенью каштана сидели, склонившись над рекламным каталогом турфирмы и почти соприкасаясь головами, до невероятности похожие на них люди. В первый момент оба застыли, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слово. Будто глянули в зеркало, в котором их отражения двигались сами по себе.

– Это они! – воскликнула Добби, до хруста стиснув Михалычу запястье.

Фантомы одновременно подняли головы, и, тут же догадавшись, что происходит, вскочили и бросились прочь.

– Стой! – завопила Добби-настоящая, пускаясь вдогонку, – Это моя жизнь! Слышишь – моооооояяяяяя! И я не дам тебе её украсть!

Они пробежали так несколько кварталов. Двое впереди: ненастоящий Михалыч тащил за собою за руку почти обессилившую ненастоящую Добби, и двое примерно на пятьдесят шагов позади: настоящие Михалыч и Добби бежали порознь, каждый из них надеялся изловить своего фантома.

– Я… больше… не могу… – простонала Добби-фантом, – я задыхаюсь…

– Но мы же не можем сдаться? Они поймают нас…

– Ну и пускай. Они имеют на это право. Они могут делать со своими фантазиями всё, что им за благо рассудится. Мы порождения их сознания, и им дана власть над нами. Так устроен мир. Мы всего лишь фантомы, и мы не имеем права на настоящее счастье…

– Добби… – с отчаянием прошептал Михалыч-фантом, – не делай этого. Не сдавайся, прошу тебя. Беги!

– Я не могу.

Расстояние между преследуемыми и преследователями неуклонно сокращалось. Настоящий Михалыч и настоящая Добби были уже совсем близко.

– Только не смотри ей в глаза! Отвернись! – крикнул своей спутнице Михалыч-фантом.

– Поздно, – пролепетала она, бледнея, – слишком поздно…

Настоящая Добби находилась уже в двух шагах, и взгляд её серебристо-серых глаз был направлен прямо на девушку-двойника. Точно выстрел в упор он неминуемо настиг бы её. Рано или поздно. И поэтому она уже не пыталась от него спастись.

Михалыч-фантом обернулся и без страха встретился глазами со своим подлинным двойником. Какая разница, когда это случится, фантом может только протянуть время, ему не дано – и, наверное, это к лучшему– прожить чужую настоящую жизнь по-своему, как бы он этого ни хотел.

– Я тоже видел его глаза, – спокойно сообщил он потом своей ненастоящей подруге, – теперь мы оба исчезнем. Но у нас в запасе есть ещё несколько мгновений, чтобы исполнить то, ради чего мы, собственно, были созданы…

Добби-фантом подняла на него свои большие глаза, полные чистого неба и печали, глубокой, как это небо, и такой же невыносимо яркой, как оно.

– Я ведь так и не отдал тебе тот проигранный поцелуй, помнишь, на выпускном… – сказал Михалыч-фантом, – и сейчас, пока мы ещё не окончательно испарились, я намерен сделать это.

– Мы играли тогда на простой поцелуй-чмок, – напомнила ему ненастоящая Добби с грустной улыбкой.

– Я полагаю, что за десять лет набежали неплохие проценты, – ненастоящий Михалыч улыбнулся, нежным движением приподнимая её лицо за подбородок.

Их ошарашенные двойники замерли в двух шагах на тротуаре точно два соляных столпа.

– Смотри-ка, они целуются, – нелепо констатировала Добби.

– А мы исчезаем… – странно спокойным голосом ответил ей Михалыч, отчего-то очень внимательно разглядывая свою руку. Было уже немного заметно, что она постепенно становится прозрачной.

– И я тоже!? – в панике спросила Добби.

Михалыч кивнул. Растопырив пальцы, она выставила вперёд кисти рук и, присмотревшись, беззвучно зарыдала: сквозь них уже стали немного видны облака, дома, пышные кроны деревьев. А когда она, минуту спустя, снова взглянула туда, где стоял Михалыч, то успела заметить лишь едва заметное помутнение воздуха – пятно, похожее на стайку мошкары, неоднородное, зыбкое, ещё сохраняющее контуры человеческого тела, но быстро тающее, растворяющееся в воздухе. Налетевший в следующее мгновение ветер безжалостно разнес эту маленькую горстку звездной пыли, мелкой, серебристой, чуть искрящейся на солнце.

10

– Так я опять не понял, кто из них в итоге растаял, настоящий мужик или фантом? Второй раз смотрю и не уследил… – ворчал, выходя из кинозала Кирилл.

Добби жмурила глаза, отвыкшие от яркого света, потягивалась, точно кошка, разминая затекшую шею, и досадливо внушала ему:

– Да всё там предельно ясно. Растаял настоящий, а фантом остался, потому что он был в больше степени достоин жизни: давал волю своим чувствам и желаниям, говорил, что думает… А тот мужик… Он постоянно прятался от самого себя, довольствовался и обходился, вместо того, чтобы бороться, пытался заменить счастье удовлетворением, словом, жил какой-то неполной, неглубокой… ненастоящей жизнью. Вот он и растаял. По сути и не жил совсем.

– Но это же ерунда! – возмутился Кирилл. – Как он мог растаять, если он состоит из плоти и крови? Растаял фантом. Побузил-побузил и всё, прикрыли лавочку.

Добби устало махнула рукой.

– Не умеешь ты воспринимать искусство, Кирилл. Занимайся лучше своими банковскими операциями. Это же аллегорический образ. Автор хотел, чтобы каждый из нас, посмотрев этот фильм, задал себе вопрос "а настоящий ли я?", сделав таким образом первый шаг к пониманию сокровенного, глубинного в собственной душе.

– Не выдумывай. Вечно ты паришься на ровном месте и находишь глобальный смысл там, где его нет и быть не может. Это развлекательный кассовый боевик, снятый для увеличения продаж колы и попкорна. И просто так было задумано, чтобы мы не поняли, который мужик исчез. Иначе фильм не производил бы никакого впечатления и нечего было бы обсуждать, выходя из кинотеатра. – недовольно пробурчал Кирилл.

Добби снисходительно погладила объемное плечо своего мужчины и примирительно подала ему руку с платиновыми часами.

–

Михалыч и очередная девушка, которую он по стандарту первого свидания пригласил в кино, вышли из зала минутой позже. Их места находились на самом верхнем уровне.

Увидев знакомого, Добби приветственно подняла руку. Михалыч ответил ей чуть заметным вежливым кивком головы.

СОВПАДЕНИЕ

Рассказ

Серые очертания города в сумеречной дымке пасмурного дня проплывали за окнами автобуса. Народу в салоне было не очень много, час поздний, публика подрёмывала, вяло шелестела газетами или отсутствовала, отгородившись от всего мира незаметными таблетками наушников. Сесилия ехала с работы. Медленно сомкнув веки, она откинулась на сидение, положив на колени текстом вниз раскрытую книгу. Внезапно у неё зазвонил мобильный.

– Да? – с лёгким раздражением ответила Сесилия. Вырванный из дрёмы человек в конце рабочего дня не слишком рад звонкам, тем более с незнакомых номеров. – Алло?

Сначала было тихо, потом в трубке послышался горестный вздох, и высокий женский голос, натянутый, дребезжащий от волнения, произнёс:

– Да. Это Вы. Определенно Вы. Я очень рада слышать Ваш голос, такой чувственный и загадочный. Я рада.

– Что? – переспросила Сесилия. Удивлённая складочка собралась у неё на лбу. – Кто это говорит? Представьтесь, пожалуйста…

– О…– вздохнула женщина в трубке. – Так уж ли это важно, как меня зовут, – Сесилии показалось, что собеседница всхлипнула. – С Вами говорит просто одна очень несчастная женщина…

– Что у Вас случилось? – участливо спросила Сесилия. – Разве я могу Вам помочь? – она начала подозревать, что звонят какие-нибудь телефонные мошенники, которых развелось видимо-невидимо, и сейчас эта рыдающая незнакомка непременно попросит денег.

Сесилии захотелось поскорее свернуть разговор.

– Нет, – возразила женщина. – мне не нужно ничего. Я просто хотела поговорить с Вами, соприкоснуться с чем-то поистине прекрасным и чистым…

– Да в чём, наконец, дело? – Сесилия начала сердиться. —Спасибо, конечно, но кто Вы такая?

– Понимаете, – всхлипнула та. – Мой муж. О! Он очень давно любит Вас. Я знаю. Я точно знаю.

– Да что за ерунда? – возмутилась Сесилия. Она возвысила голос и некоторые любопытные пассажиры повернулись в её сторону. – Послушай те себя со стороны… Вы несёте бред… – Однако поневоле она начала мысленно перебирать всех своих многочисленных знакомых. – Муж? Любит? Давно? Чей муж?

Женщина в трубке продолжала свои излияния:

– Вы ведь блондинка, не так ли? У Вас тонкие нежные черты лица, маленький ротик, рост около пяти с половиной футов, длинная шея, и Вы любите жемчуг… любите перебирать пальцами гладкие бусинки ожерелья, когда волнуетесь…