Доктрина шока - Наоми Кляйн

В марте 1972 года, когда переговоры между Летельером и ITT были в полном разгаре, Джек Эндерсон, обозреватель многочисленных газет, опубликовал ряд сенсационных статей, документально подтвержденных, о том, что телефонная компания вступила в тайный союз с ЦРУ и Государственным департаментом с целью не допустить инаугурации Альенде еще два года назад. В связи с этими разоблачениями, появившимися, когда Альенде еще находился у власти, Сенат США, в котором преобладали демократы, начал расследование и раскрыл заговор, чреватый серьезными последствиями. Оказалось, что ITT предложила в виде взяток один миллион долларов чилийской оппозиции и «пыталась вовлечь ЦРУ в тайный план, который позволил бы повлиять на исход выборов президента в Чили»41

Согласно отчету Сената, опубликованному в июне 1973 года, когда заговор не удался и Альенде пришел к власти, ITT перешла к другой стратегии, благодаря которой чилийский президент «не должен был продержаться свыше ближайших шести месяцев». Больше всего Сенат был встревожен, узнав о взаимоотношениях между руководством ITT и американским правительством. Показания и документы свидетельствовали, что ITT непосредственно участвовала в разработке политических планов США относительно Чили на самом высоком уровне. Высокопоставленный руководитель ITT писал советнику по национальной безопасности Генри Киссинджеру, что, «не ставя в известность президента Альенде, всем американским фондам, уже работающим с Чили, следует приостановить оказание финансовой помощи этой стране. Компания также осмелилась приготовить стратегический документ в 18 пунктах для администрации Никсона, включавший откровенную мысль о военном перевороте: «Обратитесь к надежным источникам среди чилийских военных... укрепляйте их недовольство Альенде, а затем поставьте перед ними необходимость его устранения»42.

Когда сенатская комиссия задавала ядовитые вопросы относительно столь наглой попытки использовать силы правительства США для подрыва конституционного процесса в Чили ради экономической выгоды ITT, вице-президент компании Нед Гэррити, по-видимому, испытывал замешательство. «Но что плохого в заботе о самом себе?» — задал он в ответ вопрос. Комитет зафиксировал в отчете свой ответ: «Забота о себе не должна играть неподходящую ей роль, определяя направление внешней политики США»43.

Но несмотря на годы грязных манипуляций со стороны Америки, среди которых деятельность ITT была более всего изученным примером, в 1973 году Альенде все еще находился у власти. Тайно было потрачено восемь миллионов долларов, чтобы ослабить позиции чилийского президента. Тем не менее на промежуточных парламентских выборах в том же году партия Альенде получила более сильную поддержку, чем на выборах 1970 года. Было очевидно, что стремление к иной экономической модели глубоко укоренилось в Чили и поддержка социалистической альтернативы становилась все сильнее. Враги Альенде, готовившие его свержение еще в ходе выборов 1970 года, начали понимать, что для решения проблемы недостаточно избавиться от президента — его может заменить кто-нибудь другой. Нужен был более радикальный план.

Враги Альенде тщательно изучали в качестве потенциальных альтернатив две модели «смены режима»: одну — в Бразилии, а вторую — в Индонезии. Когда в 1964 году бразильская хунта генерала Умберто Кастелло Бранко при поддержке США захватила власть, военные планировали не только отказаться от программ защиты бедных Жоау Гуларта, но и распахнуть двери Бразилии иностранным инвесторам. Сначала бразильские генералы пытались реализовать свои планы относительно мирными средствами, хотя позднее стало известно, что некоторые «подрывные элементы» в это время подвергались жестоким пыткам, но их количество было относительно малым (особенно для этой огромной страны), так что информация об этом почти не выходила за пределы тюрем. Кроме того, хунта сознательно сохранила некоторые остатки демократии, включая ограниченную свободу прессы и собраний, — можно сказать, удачный джентльменский ход.

В конце 1960-х многие граждане Бразилии решили использовать эту ограниченную свободу, чтобы выразить протест против углубления нищеты, в чем обвиняли экономические программы хунты в поддержку бизнеса, часть которых была разработана выпускниками Чикагского университета. В 1968 году на улицы выплеснулись марши против хунты, самые крупные среди которых возглавляли студенты, и режим почувствовал серьезную угрозу. В отчаянной попытке сохранить свою власть военные радикально изменили тактику: демократия была окончательно раздавлена, все гражданские свободы упразднены, пытки приобрели систематический характер и, по данным работавшей позднее комиссии расследования, «убийства, совершаемые государством, стали обычным явлением»44.

События после переворота 1965 года в Индонезии развивались совершенно иначе. Со времен Второй мировой войны страной управлял президент Сукарно, Уго Чавес того времени (если не считать страстного отношения последнего к выборам). Сукарно вызвал ярость богатых стран, потому что защищал экономику Индонезии, перераспределил богатства и изгнал МВФ и Всемирный банк, подозревая, что за этими организациями скрываются интересы западных транснациональных корпораций. Сукарно был сторонником национальной независимости, а не коммунистом, но он тесно сотрудничал с коммунистической партией, в которой состояло три миллиона активных членов. Правительства США и Великобритании решили свергнуть Сукарно, и рассекреченные документы показывают, что ЦРУ получило указания на высшем уровне «ликвидировать президента Сукарно в зависимости от ситуации и имеющихся возможностей»45.

После нескольких неудачных попыток такие возможности появились в октябре 1965 года, когда генерал Сухарто при поддержке ЦРУ начал захватывать власть и искоренять левых. ЦРУ тайно подготовило список ведущих левых активистов страны, и этот документ оказался в руках Сухарто; одновременно Пентагон снабжал генерала вооружением и полевыми радиостанциями, чтобы индонезийские военные могли поддерживать связь даже с самыми отдаленными частями архипелага. Сухарто послал солдат на охоту за 4000-5000 левых по его «расстрельным спискам», как их называло ЦРУ; американское посольство регулярно получало отчеты об этих мероприятиях46. С помощью этих отчетов ЦРУ вычеркивало имена из списков, пока с удовлетворением не отметило, что левые в Индонезии ликвидированы. Одним из участников этой операции был Роберт Дж. Мартене, сотрудник американского посольства в Джакарте. «Это было большой помощью для их армии, — рассказывал он журналистке Кэти Кэдейн 25 лет спустя. — Вероятно, они убили много людей, вероятно, кровь есть и на моих руках, но все это не так уж плохо. Иногда в решающие моменты надо сражаться изо всех сил»47.

«Расстрельные списки» скрывали целенаправленные убийства, причем массовые расправы, создавшие Сухарто печальную славу, были поручены религиозно настроенным студентам. Их наскоро подготовили военные, а затем разослали по стране с инструкцией от главы военного морского флота «вымести» коммунистов из каждой дерени.«С радостью, — писал один корреспондент, — они созвали своих последователей, вручили им ножи и пистолеты, раздали дубинки и дали им поручение, о котором те давно мечтали»48. Всего за месяц, по меньшей мере, полмиллиона, а возможно, даже миллион человек были убиты; по сообщениям журнала Time, в массовых бойнях погибали тысячи человек сразу49. Путешественники, побывавшие в то время на Восточной Яве, «рассказывают о маленьких реках и ручьях, буквально запруженных телами; иногда это мешало плыть по реке»50.

Опыт Индонезии привлек пристальное внимание людей и организаций в Вашингтоне и Сантьяго, вынашивавших планы свержения Сальвадора Альенде. Их интересовала не только жестокость Сухарто, но и важнейшая роль, которую сыграла в перевороте группа индонезийских экономистов, обучавшихся в Калифорнийском университете в Беркли, которых называли «берклийской мафией». Сухарто успешно расправился с левыми, но именно «берклийская мафия» готовила планы экономического будущего страны.

Параллель с «чикагскими мальчиками» напрашивалась сама собой. «Берклийская мафия» обучалась в США в рамках программы, запущенной в 1956 году и финансируемой фондом Форда. Вернувшись домой, они также создали экономическое отделение по западному образцу в Индонезийском университете. Для его создания фонд Форда посылал в Джакарту американских профессоров — точно так же чикагские преподаватели принимали участие в создании экономиеского отделения в Сантьяго. «В фонде Форда полагали, что деньги тратятся на подготовку людей, которые поведут за собой страну после ухода Сукарно», — откровенно объяснял Джон Ховард, возглавлявший в то время международную программу обучения и исследований в фонде51.