Тот, кто назначен судьбой - Татьяна Алюшина

Эти мысли и действия она еще помнила, а потом взялась раздевать Михаила Евгеньевича, расстегнула байковую рубашку и рукава на ней и одновременно с плащом, тяжеленной, напитавшейся воды безрукавкой все вместе стянула с него, перекатывая тяжелое бесчувственное тело с боку на бок.

И теперь надо было срочно снять майку, сапоги и брюки и, наконец, обследовать и понять, какие у него травмы и переломы.

И в это момент появился Саргин.

– Я так и не успела его обследовать, – медленно выговаривала Стеша слова, справляясь с безмерной усталостью.

– Я посмотрю, вы не волнуйтесь, Степанида, – ответил он таким тоном, каким обычно разговаривают с тяжелобольными или дебиловатыми людьми, и спросил, как у ребенка: – Посидите здесь чуть-чуть? Я сейчас костер сделаю и чаю согрею. Хорошо? Вам обязательно чаю надо выпить горячего.

Она кивнула и поплотнее укуталась «фольговым» одеялом.

– Вот и хорошо, – порадовался Саргин и осторожно погладил ее по голове, тоже как малое дитя.

И в следующую секунду развил невероятно бурную деятельность. Но Степанида практически ничего этого не видела и не понимала, что происходит, она, словно исчерпав все возможные и невозможные резервы, впала в некое полусознательное состояние, переложив всю ответственность на этого незнакомого мужчину. Она сидела, просто стараясь не заснуть и не упасть.

Он собрал сухой плавник по берегу, очень быстро и умело развел костер, соорудил над ним палку на рогатках, сразу же пристроив туда котелок, который достал из ее рюкзака. Пока вода закипала, Тимофей, разобрав все содержимое Стешеного рюкзака, вытащил оттуда легкую, практически невесомую современную палатку на двоих, тут же установил ее, кинул на пол обнаруженный там же спальник, включил и установил внутри безопасный прибор обогрева.

Чай нашел в ее запасах, заварил, добавил что-то из своей походной аптечки и сунул кружку в руки девушке, практически разбудив ее.

– Пейте, Стеша! – строго приказал Саргин.

Она кивнула и, не открывая глаз, принялась дуть в чашку, затем осторожно сделала первый маленький глоток, а потом и второй.

Тимофею же было некогда, он снова порылся в содержимом ее рюкзака и извлек из него сухое белье и сменную одежду, положил их в палатке и вернулся к Степаниде.

– Ну, во-о-от, – порадовался он, обнаружив, что она выпила половину кружки и, удерживая ее двумя руками, практически спит над ней. – И молодец, а сейчас вам надо переодеться.

И, подхватив девушку под локоток, помог ей встать, снял с нее одеяло и проводил в палатку.

– Вам помочь или сами справитесь? – спросил он.

– Наверное, справлюсь, – медленно произнося слова, смотрела она на кучу одежды, лежавшей стопкой.

– Стеша, – с сочувствием вздохнул он, – переодеться надо обязательно и носки теплые надеть, вы понимаете?

Она кивнула. Он выполз из палатки и застегнул молнию на первом клапане входа. Вернулся к костру, допил остывающий чай из ее чашки, заварил свежий, снова что-то в него накапал из загадочного лечебного спецназовского арсенала, подхватил золотистое термоодеяло и направился к Куликову.

Тиму удалось влить в дядю Мишу две трети чая. Это хорошо, очень хорошо.

– Ну, потерпи еще немного, дядя Миш, – тихо попросил у него Саргин, укутав Лешего одеялом. – Сейчас все организую и займусь тобой.

Он вернулся в палатку проверить, как там девушка, и нашел ее спящей. Вот надевала спортивные брюки, да так и заснула, не натянув их до конца, – просто отключилась, упав на бок и все еще держа в руках пояс штанов. Он даже не улыбнулся комичности такой ситуации, до сих пор поражаясь, как она вообще смогла сделать то, что сделала.

Он одел ее до конца, застегнул молнию курточки, распустил влажные волосы, обнаружив, что они длинные, густые и чуть вьющиеся, просушил их полотенцем и, переложив девушку в спальник, застегнул его до самого подбородка, не забыв и на голову натянуть капюшон. Посидел возле нее на корточках пару мгновений, рассматривая, и вышел из палатки, застегнув вход за собой.

Ему предстояло много дел, и все срочные. Первым из них было оборудование защищенного от дождя и холода пространства для себя и дяди Миши.

Вообще-то на дворе стоял июнь, но Дальний Восток и предгорье делали этот летний месяц крайне непредсказуемым – от жары до осенней промозглой сырости. До сих пор природа стабильным теплом не баловала и средняя температура около двадцати сменялась дождливыми двенадцатью-пятнадцатью, опускаясь ночами весьма ощутимо. К тому же собирался дождь, а Куликова надо бы в тепле держать.

Саргин обустроил что-то наподобие чума – нашел три тонких, но длинных деревца-плавника на берегу, поставил их на землю и, перекрестив верхушками, закрепил на корневище. Одной из стен «чума» стала палатка Стеши, с других сторон Тим настелил на установленные ветки большой кусок полиэтилена, который нашел у Куликова в рюкзаке, и его непромокаемый прорезиненный брезентовый плащ. Заткнул дыры между стволом и галькой мокрыми вещами, оставил небольшое отверстие в «крыше» сооружения, перенес в его центр костер, грамотно разжег и повесил котелок с водой, собираясь приготовить себе ужин и натопить «дом». Пристроив в переплетении корней включенный фонарик, направил его свет на Михаила Евгеньевича и приступил к самому главному.

Сначала разрезал и осторожно снял с пострадавшего сапоги, раздел, с уважухой отметив, что дед пользуется кальсонами – мудрое для тайги решение, переложил уже голого Куликова на туристический коврик Степаниды и начал внимательно осматривать тело.

Голова разбита в двух местах – кость не выворочена, но трещины явно есть и кровит до сих пор сильно. Сотрясение мозга наверняка очень сильное. Промыл и забинтовал.

Так, что дальше мы имеем? Ребра – два справа поломаны, и пара трещин на других, видимо, деда о камни потоком правой стороной серьезно так приложило. Внутренние кровотечения под вопросом. Хоть его и мутузили нещадно ногами те козлы, но душегрейка овечья – она как броня, честное слово, из кондовой такой, задубленной кожи, да еще мехом плотным внутрь, вот и сработала как амортизатор, глуша силу удара и в реке уберегла от несильных ушибов, хотя все тело в наливающихся синяках и порезах.

Так, что еще: левая рука сломана, правая – кость выскочила из плечевого сустава, вправил. Правая нога переломана в нескольких местах, левая вроде ничего. Перетянул плотно грудную клетку пострадавшего его же рубахой, побродил уже в полной темноте с фонариком по берегу, нашел подходящие деревяшки, сделал временные лубки на руке и ноге и привязал разорванной на полоски майкой.

Сделал парочку уколов из запаса, который всегда брал с собой в поездки, зная, что прав Славин – к нему и мужикам его профессии и на самом деле частенько притягивает ситуации, в которых требуется помощь разного рода, в том числе и медицинская. Так что кое-что из рабочего полевого арсенала Тимофей имел с собой всегда. Вот пригодилось, и еще неизвестно, что впереди.