Арсен Люпен против Херлока Шолмса - Морис Леблан

— Я люблю и того, другого человека и ни о чем не жалею, — очень тихо произнесла она.

— Нет, сожалеете о своей прошлой жизни, честной и открытой.

— Когда вы здесь, я не жалею ни о чем, — горячо возразила она. — Нет больше ни вины, ни преступлений, когда мои глаза видят вас. И пусть вдали от вас я буду несчастной, буду страдать и ужасаться тому, что натворила! Ваша любовь заменит все! Я на все согласна! Но вы должны меня любить.

— Я вас люблю не потому, что должен, Клотильда, но только лишь потому, что люблю.

— А вы уверены? — простодушно спросила она.

— Я уверен в себе так же, как и в вас. Вот только жизнь моя так бурна и стремительна, что не всегда удается посвящать вам столько времени, сколько бы хотелось.

Эти слова взволновали ее.

— А что такое? Новая опасность? Скорее же, скажите.

— О, пока ничего страшного. И однако…

— Однако?

— Ну, в общем, он напал на наш след.

— Шолмс?

— Да. Ведь это он втянул Ганимара в ту историю в венгерском ресторане. Он же сегодня ночью поставил двух полицейских у дома на улице Шальгрен. Я это знаю точно. Сегодня утром Ганимар пришел обыскивать дом, а Шолмс был вместе с ним. Кроме того…

— Кроме того?

— Есть и еще одно: недостает нашего человека, некоего Жаньо.

— Консьержа?

— Да.

— Но ведь я сама послала его утром на улицу Шальгрен собрать выпавшие у меня из кармана гранаты.

— Вне сомнения, он попался в ловушку Шолмса.

— Ничего подобного. Гранаты принесли к ювелиру на улицу Мира.

— Что же тогда с ним стало потом?

— О, Максим, мне страшно.

— Пока бояться нечего. Однако не скрою, положение осложняется. Что ему известно? Где он прячется? Его сила в том, что он один. Ничто не может его выдать.

— На что же вы решитесь?

— Прежде всего, Клотильда, необходима крайняя осторожность. Я уже давно решил сменить место жительства и перенести свой дом туда, в неприступное убежище, о котором вы уже знаете. Вмешательство Шолмса только ускорит события. Когда по следу идет такой человек, как он, приходится признать, что рано или поздно он непременно достигнет цели. Так вот, я все подготовил. Переезд назначен на послезавтра, на среду. К полудню все уже будет закончено. В два часа дня я и сам смогу покинуть квартиру, предварительно уничтожив все следы нашего там пребывания, что само по себе тоже займет немало времени. А пока…

— Что пока?

— Мы не должны видеться, и никто не должен видеть вас, Клотильда. Никуда не ходите. За себя я не боюсь. Но сразу же начинаю тревожиться, лишь только дело идет о вас.

— Просто невозможно, чтобы этот англичанин добрался до меня.

— С ним все возможно, лучше принять меры предосторожности. Вчера, когда ваш отец чуть было не застал меня врасплох, я приходил поискать в бумагах, что хранятся в шкафу, где господин Дестанж держит свои старые журналы. Возможно, в них таится опасность. Она повсюду. Я так и чувствую, что враг бродит где-то в тени, подбирается к нам все ближе и ближе, следит за нами, расставляет вокруг свои сети. Интуиция еще никогда меня не обманывала.

— В таком случае, — ответила она, — езжайте, Максим, и не думайте больше о моих слезах. Я буду сильной и подожду, пока минет опасность. Прощайте, Максим.

Набравшись смелости, одержимый жаждой деятельности, со вчерашнего дня заставлявшей его идти против всех, Шолмс вступил в прихожую, в дальнем конце которой виднелась лестница. Но когда уже собирался по ней спуститься, с нижнего этажа послышались голоса, и он счел за лучшее пойти по круговому коридору, ведущему к другой лестнице. Спустившись по ней, сыщик очень удивился, узнав меблировку комнаты, в которой оказался. Через приоткрытую дверь он прошел в другую комнату, округлой формы. Это была библиотека господина Дестанжа.

— Прекрасно! Замечательно! — бормотал он. — Теперь все становится понятным. Будуар Клотильды, то есть Белокурой дамы, сообщается с одной из квартир в соседнем доме, а дом тот выходит не на площадь Малерб, а на примыкающую улицу, насколько я помню, улицу Моншанен. Чудесно! Стало ясно, каким образом Клотильда Дестанж бегала к возлюбленному, сохраняя свою репутацию девушки, которая никогда никуда не ходит. И тем более ясно, как Арсен Люпен вчера вечером оказался рядом со мной на галерее: видимо, между этой библиотекой и соседней квартирой существует и второй переход.

Ну вот, еще один дом с секретом, — заключил он. — И конечно, на этот раз архитектором тоже был Дестанж. Надо воспользоваться тем, что я здесь, и проверить содержимое шкафа, может быть, удастся что-то узнать и об остальных домах с секретами.

Шолмс поднялся на галерею и спрятался за портьерой, где и простоял до позднего вечера. Вошел слуга потушить лампы. Спустя час англичанин, нажав на пружинку электрического фонарика, направился к шкафу.

Ему было известно, что там хранились старые документы: досье, сметы, бухгалтерские книги. Позади, на полке высилась груда старых журналов. Самые последние лежали сверху.

Он решил сначала просмотреть журналы за последние годы и, открыв оглавление, стал искать фамилии на букву «А». Обнаружив в списке имя «Арминжа» и стоявшее рядом число 63, Шолмс раскрыл страницу 63 и прочел:

«Арминжа, улица Шальгрен, 40».

Следовало описание произведенных по заказу этого клиента работ по установке отопления в здании. На полях пометка: «См. досье М.Б.».

«Ага, — обрадовался он, — досье М.Б. Это именно то, что мне нужно. Тут я, возможно, узнаю, где теперь проживает господин Люпен».

Лишь под утро в конце одного из журналов Шолмс обнаружил нужное досье.

В нем было пятнадцать страниц. На одной — все относящееся к господину Арминжа с улицы Шальгрен. На другой было описание работ, произведенных по заказу домовладельца господина Ватинеля с улицы Клапейрон, 25. Следующая посвящалась барону д'Отреку, проживающему на авеню Анри-Мартен, 134, еще одна — владельцам замка Крозон и еще одиннадцать страниц были заполнены заказами от различных парижских домовладельцев.

Шолмс переписал весь список из одиннадцати имен и адресов, затем положил все на место и, открыв окно, спрыгнул на пустынную площадь, не забыв при этом притворить ставни.

Вернувшись к себе в номер, он торжественно, как всегда, раскурил трубку и, погрузившись в облако дыма, стал соображать, что можно выудить из досье М.Б., иными словами, Максима Бермона, он же Арсен Люпен.

В восемь утра Шолмс отправил Ганимару телеграмму:

«Сегодня утром обязательно зайду на улицу Перголез и сообщу вам имя человека, арестовать которого представляется чрезвычайно важным. Никуда не уходите вечером и завтра в среду до полудня. Устройте так, чтобы иметь в своем распоряжении около тридцати человек».

Затем он выбрал на бульваре наемный автомобиль, шофер которого, с радостной и тупой физиономией, понравился сыщику, и велел отвезти себя на площадь Малерб. Шолмс остановил машину в пятидесяти шагах от особняка Дестанжа и приказал:

— Милейший, закройте машину, выйдите, поднимите воротник пальто, так как сегодня холодный ветер, и терпеливо ждите. Через полтора часа начнете заводить мотор. А как только я вернусь, быстро поедем на улицу Перголез.

Уже вступив на порог особняка, он было заколебался. Не будет ли ошибочным заниматься только Белокурой дамой, в то время как Люпен спокойно готовится к отъезду? Не лучше ли было бы, сверившись с адресами, значащимися в списке, поискать сначала местожительство врага?

«Ладно, — решился Шолмс, — когда Белокурая дама будет уже моей пленницей, я стану хозяином положения».

И позвонил в дверь.

Господин Дестанж уже ждал его в библиотеке. Они стали работать. Шолмс все искал предлога сходить на половину Клотильды, как вдруг она сама появилась в библиотеке и, поздоровавшись с отцом, устроилась в маленькой гостиной и стала что-то писать.

Со своего места англичанину было видно, как она сидит, склонившись над столом, и время от времени размышляет с застывшим в воздухе пером. Он подождал немного, затем, взяв наугад какой-то том, обратился к господину Дестанжу:

— Вот как раз книга, которую мадемуазель Дестанж просила меня ей принести, когда она нам попадется.

Шолмс направился в маленькую гостиную и остановился напротив Клотильды, встав с той стороны, где Дестанжу не было его видно.

— Я Стикман, новый секретарь господина Дестанжа.

— А-а, — протянула она, не прерывая своего занятия. — Значит, у отца новый секретарь?

— Да, мадемуазель, я хотел бы поговорить с вами.

— Садитесь, пожалуйста, я уже закончила.

Она дописала еще несколько слов, поставила подпись, заклеила конверт и отодвинула бумаги. Затем взялась за телефон, позвонила портнихе, попросив ту скорее закончить дорожное пальто, которое ей вскоре срочно понадобится, и наконец повернулась к Шолмсу.

— К вашим услугам, месье. Впрочем, почему бы нам не поговорить при отце?