Арсен Люпен против Херлока Шолмса - Морис Леблан

— Я люблю его, — задрожав, сказала она.

— И думаете, он вас спасет?

Пожав плечами, она направилась к отцу.

— Забираю у тебя господина Стикмана. Мы поедем в Национальную библиотеку.

— Вернешься к обеду?

— Может быть… хотя, скорее всего, нет. Не беспокойся.

И твердо заявила Шолмсу:

— Иду, месье.

— Без задних мыслей?

— С закрытыми глазами.

— Если попытаетесь улизнуть, я позову на помощь, закричу, вас схватят и посадят в тюрьму. Не забывайте, есть ордер на арест Белокурой дамы.

— Клянусь честью, что не попытаюсь улизнуть.

— Я верю вам. Идемте.

И вместе, как он и говорил, они покинули особняк.

На площади, развернувшись против движения, стояла машина. Видна была спина шофера и кепка, полускрытая поднятым воротником. Подойдя, Шолмс услышал ворчание мотора. Он открыл дверцу, пригласил Клотильду садиться и сам сел рядом с нею.

Автомобиль рванул с места и, промчавшись по внешним бульварам, выскочил на авеню Хош, а затем на авеню Град-Арме.

Херлок задумался, разрабатывая план дальнейших действий.

«Ганимар у себя… Оставлю на его попечении девушку… А сказать, кто она? Ведь, узнав, сразу же потащит ее в следственную тюрьму и нарушит все мои замыслы. Разделавшись с этим, я возьмусь за список из досье М.Б. и выйду на охоту. И уже этой ночью, или, самое позднее, завтра утром заеду, как договорились, за Ганимаром и выдам ему Арсена Люпена и его банду».

Он потирал руки, радуясь, что наконец-то цель близка и никакое препятствие не может его остановить. Не в силах противостоять желанию поделиться с кем-то своим счастьем, хоть это и не было в его привычках, он воскликнул:

— Извините, мадемуазель, за мое веселое настроение. Сражение было тяжким, и именно поэтому мне так отраден успех.

— Законный успех, месье, вы имеете полное право быть собой довольным.

— Благодарю. Однако что за странной дорогой мы едем! Шофер что, не слышал?

В этот момент машина выезжала через Нейи за пределы Парижа. Что за черт! Ведь не может же быть улица Перголез за городской чертой!

Шолмс опустил стекло, отделявшее их от водителя.

— Эй, шофер, вы не туда поехали. Улица Перголез!

Тот не отвечал. Шолмс крикнул снова:

— Говорю вам, езжайте на улицу Перголез!

Тот опять не ответил.

— Ах, так! Да вы оглохли, дружок. Или нарочно делаете… Нам сюда не нужно… Улица Перголез!.. Живо назад, да побыстрей!

Тот продолжал хранить молчание. Англичанин не на шутку встревожился. Он взглянул на Клотильду: на ее губах играла чуть заметная улыбка.

— Чему это вы улыбаетесь? — пробурчал он. — Это происшествие не имеет никакого отношения… от этого ничего не изменится…

— Абсолютно ничего, — ответила она.

И вдруг его пронзила догадка. Привстав, он повнимательнее взглянул на человека, сидящего за рулем. Вроде тот был пошире в плечах, этот держится свободнее… Он весь покрылся холодным потом, руки так и сжимались в кулаки, Шолмс все больше и больше убеждался в страшной вещи: этот человек, это был Арсен Люпен.

— Ну, что скажете, господин Шолмс, о нашей маленькой прогулке?

— Чудесно, дорогой месье, просто чудесно, — отвечал Шолмс.

Никогда в жизни не приходилось ему делать над собой таких неимоверных усилий, чтобы без дрожи в голосе произнести эти слова, не показать, какие в нем в тот момент бушевали страсти. Но уже в следующий миг наступила бурная реакция, ненависть и бешенство прорвались, унося последние остатки воли, и, выхватив револьвер, Шолмс наставил его на мадемуазель Дестанж.

— Сию минуту остановитесь, Люпен, сию же секунду, иначе выстрелю в мадемуазель.

— Посоветовал бы вам целиться в щеку, если хотите попасть в висок, — не поворачивая головы, ответил Люпен.

А Клотильда произнесла:

— Максим, не гоните, дорога скользкая, мне так страшно.

Она все так же улыбалась, не сводя глаз с дороги, расстилавшейся перед автомобилем.

— Пусть остановит! Пусть сейчас же остановит! — в бешенстве прокричал ей Шолмс. — Вы что, не видите, я способен на все!

Дуло револьвера коснулось завитков Клотильды. Она прошептала:

— Максим такой неосторожный! На этой скорости нас обязательно занесет.

Шолмс запихал оружие обратно в карман и схватился за ручку двери, готовый выброситься из машины, несмотря на всю несуразность подобного поступка.

— Осторожнее, месье, — предупредила Клотильда, — там за нами едет машина.

Он высунулся в окно. Действительно, за ними следовала огромная, кровавого цвета, с удлиненным носом жутковатого вида машина, а внутри сидели четверо мужчин в кожаных куртках.

«Ладно, — подумал он, — я под охраной, придется потерпеть».

И сложил на груди руки с видом человека гордого, но вынужденного подчиниться обстоятельствам и ожидать, когда фортуна повернется к нему лицом. И пока они пересекали Сену, проскакивая Сюрен, Рюей, Шату, он все сидел неподвижно, замкнувшись в себе. Подавив злобу и горечь, Шолмс думал лишь о том, как бы узнать, каким чудом Арсен Люпен сумел занять место шофера. Как-то не верилось в то, что славный малый, которого он выбрал на бульваре, был подставным лицом, сообщником. И все-таки кто-то предупредил Люпена, и именно после того, как он, Шолмс, стал угрожать Клотильде, ведь никто не мог знать заранее о его планах. А сама Клотильда все это время была рядом с ним.

Вдруг он вспомнил: а телефонный разговор, который она вела с портнихой? Шолмс понял: еще до того, как он начал говорить, стоило ему лишь вступить в беседу в качестве нового секретаря господина Дестанжа, как она почуяла опасность, догадалась об имени посетителя и цели его прихода. Тогда хладнокровно и естественно, как если бы действительно звонила портнихе, позвала она Люпена на помощь, возможно, через посредника и пользуясь заранее заготовленными условными фразами.

Как потом прибежал Люпен, как сообразил, что их ждал именно этот автомобиль с заведенным мотором, как подкупил механика — все это не имело уже никакого значения. Более всего поражало Шолмса, так что даже гнев его немного поутих, — как эта обычная женщина, пусть и влюбленная, подавив волнение, отбросив свой инстинкт, сумела в тот момент не выдать себя ни выражением глаз, ни малейшим искажением черт лица и тем самым дала очко вперед самому Херлоку Шолмсу.

Как бороться с человеком, у которого такие помощники? Лишь одним своим авторитетом смог он внушить женщине громадную энергию и отвагу.

Переехав Сену, они начали взбираться вверх по сен-жерменскому побережью, но в пятистах метрах от города притормозили. Их догнала вторая машина, и обе они остановились. Вокруг не было ни души.

— Господин Шолмс, — сказал Люпен, — будьте любезны пересесть в другую машину. А то наша тащится так медленно…

— С удовольствием, — заторопился Шолмс, понимая, что у него нет выбора.

— Разрешите также одолжить вам это меховое пальто, ведь ехать будем быстро, и предложить пару бутербродов. Берите, берите, кто знает, когда вам удастся поужинать.

Из машины вышли четверо. Один из них подошел поближе, и, когда снял закрывавшие лицо очки, Шолмс узнал господина в рединготе из венгерского ресторана.

— Отвезете машину шоферу, у которого я ее нанял, — приказал Люпен. — Он ждет в первой пивной справа на улице Лежондр. Заплатите вторую половину обещанной тысячи франков. Да, совсем забыл, отдайте господину Шолмсу свои очки.

И, переговорив с мадемуазель Дестанж, сел за руль рядом с Шолмсом, посадив сзади одного из своих людей. Они тронулись.

Люпен не преувеличивал, говоря, что «теперь поедем побыстрее». С самого начала они двигались с головокружительной скоростью. Будто под влиянием таинственной притягательной силы, стремительно приближался горизонт и в тот же миг словно проваливался в бездну, а вместе с ним летели деревья, дома, равнины и леса, все неслось с ужасающей быстротой потока, низвергающегося в пропасть.

Шолмс и Люпен не обменялись ни единым словом. Прямо над их головами то и дело пролетали, качаясь, как морские волны, шумевшие листвой кроны тополей. Мимо проносились города: Мант, Вернон, Гайон. С холма на холм, от Бон-Скур до Кантеля. А вот и Руан, его окрестности, порт, многокилометровая набережная — все это будто превратилось в улочку маленького городка. А вслед за ним Дюклер, Кодебек. Вот на пути их стремительного полета оказался извилистый ландшафт Ко, а за ним Лильбон, Кильбер. Внезапно машина вылетела к берегам Сены, на самый край маленькой набережной, возле которой ждала строгая, крепкая на вид яхта. Из трубы вырывались клубы пара.

Машина остановилась. Всего за два часа они проехали более сорока лье.

К ним подошел, здороваясь, человек в голубой блузе и расшитой золотом фуражке.

— Отлично, капитан! — одобрил Люпен. — Вы получили телеграмму?

— Получил.

— «Ласточка» готова?

— Да.

— В таком случае прошу вас, господин Шолмс.