Где пламя драконов правит - Николь Соловьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце возвышалось над окружающими, окутывающими с обеих сторон возвышениями, покрытыми зеленым одеялом хвои. Сбоку, на приличной высоте, шумела, разбиваясь о камни, река. Бархат, выдерживая приличное расстояние от шумящей реки, трусила, поматывая мордочкой, от чего Фося, отвлекаясь от карты, одергивала поводья, покрикивая: «Да что же это такое!» или же «Лошадь путешественника называется! Да тебе только на выставки ходить!» Самчиш, редко пофыркивая и тихо шурша темным хвостом, тянулся в самом конце. Эрс не переставая посматривала на, обрамленную деревцами, реку. Ее не отпускало знакомое предчувствие, словно предупреждающая о буре, беспокойная птичка, бьющаяся мелкими крыльями о решетку клетки.
Под напрягающий шорох камешков под копытами, она уводила коня, а за ним и ослов, в противоположную реке, сторону, пока бушующее течение на скрывалось за каменистой почвой, оставляя после себя лишь воинственные всплески воды, умирающей под натиском недвижимых камней, рассыпаясь на маленькие ошметки, каплями, падающими в бушующую стихию.
— Я извиняюсь, что прерываю молчание, но вам не кажется, что следует пройти путем дальним от реки? — поинтересовалась девушка, все еще не отводя взгляда от, скрывшейся за камнями, реки.
— Да, — подхватил Шараф, любуясь на, натянутую на лапу, перчатку подсвечиваемую солнцем. На момент он отвлекся от собственного «творения», обратившись к Фосе, а точнее, к ее спине в рубахе, медленно колышимой ветром. — Почему бы не свернуть? Бархат не нравится этот шум…
— Все ей нравится. Да и тут короче будет, — не отрываясь от карты, пробормотала Фоська, видимо, натянув поводья, потому что Бархат громко фыркнула, прижала хвост и принявшись мотать мордочкой, встала как вкопанная.
Оторвавшись от карты, Афосия засунула ее в широкий карман брюк и подбоченись, взглянула на лошадь, прижимающую светлые уши.
— Как это называется? — она схватила поводья, хорошенько встряхнув их, но лошадь, так и не двинулась, прижимаясь к земле. — Дорогая моя, — обратилась наездница к лошади. — ты знаешь, что с твоими капризами мы далеко не уедем? Вперед! — она снова привела поводья в движение. — Давай, двигаемся! Вперед! — снова дернула поводья.
Мотнув головой и пуще прижав уши, Бархат покачнувшись, попятилась назад.
— Фося! — Шараф поспешно натянул поводья. — Что ты делаешь! Останови лошадь!
— Я стараюсь! — теперь она натянула поводья, но Бархат пятилась, мотая мордой. — Стой! Стой говорю! — Дерг-дерг. Поскрипывали поводья. — Остановись!
Почувствовав неладное, Эрс схватилась за поводья, отводя спокойного коня назад, позабыв об ослах. Они протяжно завыли, разбегаясь, путаясь в веревках, утягивая Самчиш назад.
— Там же ослы! Шараф, выводи коня вбок!
— Сейчас-сейчас! — и он хорошенько шаркнул шенкелем по боку.
Альп попятился быстрее, прижимая Самчиш, пока он не лягнул, придавленного, осла и заржав, не встал на дыбы. Эрс рухнула на землю, отползая от лошадей. Ослы понеслись в стороны, сбивая коня. Альп сместил Самчиш, ослы потянулись в другую строну и издав испуганный звук, позади, Бархат ринулась вперед, задев Альпа.
Послышался рев и завывания. С треском, ослы и Самчиш свалились на густую поросль у реки и переломав ветки хвои, рухнули в бурные воды. Эрс подползла к краю, взглянув на знакомую, серую, крепкую спину, которая, сбиваемая потоками, еле выглядывала из пенящейся воды. Самчиш, стремился сквозь течение к берегу, утягивая за собой вереницу, вымокших, чуть не утопающих, ослов.
— Это все твоя вина! — послышалось за спиной, под тихое постукивание копыт.
Эрс, не слыша голосов, следила за конем.
— Моя ли это вина? На себя бы взглянул!
— Если бы мне досталась Бархат и карта, я бы выбрал другой путь! Не я упирался и не сменил путь.
— Ну так давай! Давай, лошадьми поменяемся! Так тебе будет легче?
После недолгой тишины, послышался шорох и стук когтей о камни. Уздечка звякнула колечками.
— Лучше коня подерши.
Под шорох раскрошенного щебня, к Эрс присоединился Шараф. Он присел рядом и всмотрелся в виднеющийся берег, на который Самчиш вытащил себя и вереницу ослов, обнюхав их и фыркнув, поматывая головой, стряхивая воду с гривы. Шараф осмотрелся, заметив отсутствие мешков на ослах. Половина мешков, полу разодранные, свисали на ветках, еще три повисли на веревках ослов, некоторые, промокнув, свисали с их спин. Остальные, как можно было предположить, сбросили пожитки в реку.
Подумав еще немного, Сертан поднялся и направился к Альпу, повод которого, с выраженным на лице недовольством, держала Афосия.
— Ну что, лошадь пришел менять?
Отвернувшись от коня, Шараф взглянул на ясное, голубое небо и закрыв глаза, поднял мордочку к солнцу.
— Да упасет Агран.
— Чего? — только опомнилась Фося, как когти шаркнули по камням и оторвавшись от обрыва над рекой, Шараф прыгнул вниз.
Вниз. Вниз к высоким деревьям, к пенящемуся течению, усеянному валунами. Эрс, осознав происходящее, успела только протянуть руку, как с треском древесины, Шараф вцепился когтями в ствол, разорвав перчатки у когтей, оставив на коре следы. Сорвав перчатки, он сошвырнул их вниз.
Вцепившись лапами в ветки, сбрасывающие тонкую кору и балансируя, оббивающимся об ветки, хвостом, Шараф остановился, переводя дух. Сердце колотилось и кажется, стук слышался даже из-под чешуи. Осмотрев лапы, он даже испытал гордость. Все-таки, хорошо держится! Подняв мордочку, он взглянув на просветы между густым слоем иголок. Солнечные лучи прогревали ствол и здесь пахло смолой и теплой хвоей. Только сейчас, всмотревшись в иголки, стало ясно, почему жгло щеку и лапы.
— Не плохие иглы, — добродушно послал он комплимент, улыбнувшись полупрозрачным, салатовым иголочкам.
Они, словно застенчиво посмеиваясь, прошелестели на теплом ветру. Отвлекшись, Шараф взглянул на верх и сориентировавшись, поспешно полез вверх, перебирая под когтями ветки. Перехватив полупустой мешок с верхушки, он полез за нижними. Пожитки сохранились в них лучше и возрадовавшись своему везению, он направился еще ниже, подбирая нетронутые мешки, а удостоверившись в окончании поисков, он, наконец спрыгнув на землю и подхватил ношу, перетащил ее к коню и нескольким ослам, подсыхающим на солнце.
Осмотрев мешки на ослах и убедившись, что половина провизии исчезла, он кое-как замотал оставшуюся ношу на, будто специально усложняющих задачу, ослах, которые, то ерзали, то встряхивали ушами, обрызгивая Сертана, то подвывая, медленно уходили куда-то в сторону. А справившись с задачей, не так хорошо,
