Кот в красной шляпе - Саша Суздаль

- Вот – ты не хочешь его закрыть?

- А что это? Почему тут так много замочков?

- Здесь влюбленные скрепляют свою любовь – навечно!

- Да-а-а! Ну не знаю, не знаю! А ты что - меня любишь? – жеманно ухмыльнулась Элайни.

- Люблю! – сказал я, становясь на колени. Прохожие, улыбаясь, ожидали на продолжение пьесы. Элайни медленно обошла вокруг меня, накручивая на пальчик пучок моих волос:

- Сильно? – спросила Элайни и потянула пучок вверх. Я сощурился, но ответил:

- Больше жизни! – Элайни отпустила мои волосы, взяла в руки мое лицо, нагнулась и поцеловала прямо в губы. Вокруг раздались аплодисменты. Элайни, как настоящая актриса, склонила свою головку в реверансе, обернулась ко мне и засмеялась счастливым смехом. Мы закрыли свой замочек, и пошли дальше Мариинским парком.

- Это тоже сказочный дворец? – спросила Элайни, глядя на Мариинский дворец.

- Нет, это царский дворец, здесь гостей принимает президент.

- А президент – это царь?

- Он думает, что да! – засмеялся я. – Ты не устала?

- Нет, ты знаешь - я сегодня сказочно счастлива, - сказала Элайни. - Так не бывает, я даже боюсь.

- Я с тобой, - заглянул ей в глаза я. Мы посмотрели на Днепр и широкую панораму раскинувшегося города, теряющегося в туманной дымке.

- Хочешь, пойдем в Лавру?

- А что это?

- Много зданий таких, как Владимирский собор!

- А-а-а! Здание силы? Давай! – согласилась Элайни. Нам повезло! Когда мы пришли - даже очередей не было. Мы сходили в пещеры. Побродили по территории. Вдруг Элайни взялась за ухо.

- Что? – спросил я.

- Я что-то чувствую.

- Что ты чувствуешь? – спросил я.

- Что-то с мамой,- прошептала Элайни, - что-то с Маргиной.

- Как ты можешь чувствовать, - сказал я, - где мы, а где твоя мама.

- Адам! Здесь кругом сила! Я чувствую!

Я вышел из Лавры немного растерянным. Мы взяли такси и за полчаса были дома. Элайни всю дорогу молчала, нервно вздрагивая при моем взгляде. Честно говоря, я растерялся, и не знал что предпринять. На пороге нас встретил Хамми и сразу уловил наше настроение - пошел волной по своему маленькому телу. Я сел рядом с Элайни, взял её руки в свои и честно сказал:

- Элайни, я очень, очень хочу тебе помочь, ведь Маргина мне не чужой человек, но я не знаю как. Может, давай искать решение вместе.

- Я тоже не знаю как, я в этом мире – чужая.

- Ты не чужая, ты – со мной. Давай думать. Тебе надо энергия, правильно? – Элайни кивнула. – Той энергии, что в Лавре хватит?

- Нет, – ответила Элайни, - у нее другая структура.

- У нас есть еще энергия взрыва, атомная энергия, электрическая энергия.

- Я их не знаю,- огорченно ответила Элайни.

- Ну вот, к примеру, электрическая у нас в розетках, питает телевизор, освещение, - показал я розетку. Элайни приложила к ней руку:

- Нет, она слабая! Подожди Адам, я посмотрю мамину книгу, может, что и придет в голову, - с этими словами она вытащила из своей дорожной сумки старинную книгу, завернутую в полотно. – Это очень старая книга, я не все здесь понимаю - но попробую, - она придвинула настольную лампу и уселась за книгу. Чтобы не мешать, я удалился на кухню, готовить чай и печенье. Хамми поплыл за мной, настойчиво сверля мне голову.

- Что ты хочешь, Хамми? – спросил его я. Странный он Хамми, хочет – вся голова пухнет от его разговоров, а иногда – вот так сверлит и сверлит. Хамми подошел к розетке и всунул два тонких, выскочивших из него, пальца в розетку. В квартире погас свет. Сейчас я его убью!

- Адам, что случилось? – подала голос Элайни.

- Ничего! Хамми испытал розетку и теперь светится, зараза!

Стоящая в дверях Элайни увидела картину - растерянного меня и сияющего, как лампочка Хамми.

- Ну, теперь давай свети мне, Прометей! – буркнул я Хамми и полез в электрощиток. Повезло – выбило автомат. Я щелкнул и в квартире зажегся свет.

- Ну и что ты хотел сказать? – спросил я Хамми. Он сунул в меня свои пальчики, и меня стукнуло током.

- Ты что? Озверел? – накинулся я на Хамми. – Больно же!

- Это потому, что ты тупой! – засмеялась Элайни и упала на пол. Хамми тут же, зараза, превратился в кота и улегся рядом с Элайни, вверх животом. У меня сил не было терпеть это безобразие, и я тоже улегся на пол и заржал, как жеребец.

- А я вот солянку у вас забыла…, - сказала тетя Юля, открывая входную дверь. Как опрометчиво я забыл её закрыть!

-А что вы на полу делаете? – спросила тетя Юля, глядя на нас.

- Кино смотрим, - серьезно ответил я.

- А у вас котик светится, - заметила тетя Юля.

- Ему полезно, порода у него такая – «хамелеон», - ответил я, закинув руки за голову и продолжая лежать.

- Ну, я пойду…, сказала тетя Юля, закрывая дверь.

- Зачем она приходила? – спросила Элайни.

- У нее телевизор не работает! Вот зашла посмотреть.

- А почему ушла?

- А ей неудобно смотреть лежа, – ответил я и спросил:

- Так значит я тупой?

- Ага! – довольно улыбнулась Элайни.

- Хамми! На кухню! – скомандовал я. Хамми принципиально лежал на спине и смотрел в потолок.

- Ты что, не понял, что сказал Хамми?- спросила Элайни. Я ничуть не обиделся:

- Мы с Хамми даже не родственники.

- Глупенький! – Элайни улеглась на меня сверху и потрогала пальцем мой нос. У меня что - ум в носу?

- Хамми сказал, - продолжила Элайни, - что энергию в розетке можно накопить.

- И что? Это нам поможет? – спросил я.

- К сожалению, нет, - грустно сказала Элайни, - я могу накопить до определенной степени, а потом все - сгорю. Вот если бы энергии было много и сразу – тогда другое дело.

Кажется, я знаю, как нам помочь. Твой глупый Буратино, Элайни, не такой уж и глупый.

- Значит тебе нужно много и сразу? – спросил, улыбаясь, я.

- Да-а ! – улыбаясь подтвердила Элайни. – Много и сразу.

- Тогда мы едем к одному человеку!

- Он что – волшебник?

- Он больше чем волшебник – он мой друг! – Я поднялся с пола и набрал на телефоне номер:

- Миша? Привет! Это я – Адам!

- Адамчик привет, не слышал тебя целую вечность!

- У меня дело к тебе есть, я хотел бы к тебе приехать.

- Адамчик, мы тебе всегда рады. Галя вон трубку рвет. Привет тебе!

- Я тоже её люблю, чмокни за меня! Так мы завтра, в воскресенье, подъедем?

- Мы? А ты с кем?

- Невеста моя! – сказал, улыбаясь, я а Элайни показала мне язык.

- Ну, ты даешь! И даже не предупредил! Я бы рыбки свежей…

- Миша! Ничего не затевай, я тебя знаю!

- Адамчик, брат, ну ты меня порадовал! Все! Молчу и жду!

- Ну, хорошо – пока! А то ты начнешь!

- Не беспокойся, Адам, все будет в лучшем виде!

- Я ложу трубку! Пока!

- Пока! Адамчик, я тут…, - но я уже положил трубку. Элайни посмотрела на меня.

- Все! Завтра поедем!

Утром я оставил спящую Элайни, сходил в гараж и завел свой старый «Опель». Потом съездил на радиорынок, пополнить запасы транзисторов и в супермаркет, набрать провизии. Подогнал к подъезду машину и поднялся к себе. Приготовил завтрак и, уложив все на поднос, пошел в спальню. Чмокнул Элайни, она потянулась как кошка и обняла меня за шею.

- Разольешь кофе! - предупредил я. Она удивленно взглянула на меня.

- У нас, на Земле, - объяснил я, - любящий мужчина завтрак даме приносит в постель.

- Я дама? – лукаво спросила Элайни, со здоровым аппетитом впиваясь в бутерброд.

- Ты моя королева! – объяснил я, чмокая её в губы. – А теперь, водные процедуры и быстренько одеваться – мы едем.

Насчет «быстренько» я поторопился. Приобретя бесчисленное множество парфумов, Элайни также приобрела привычки земных женщин – долго сидеть перед зеркалом. Так что выехали мы через полтора часа. По Краснозвездному, через Московскую площадь, на проспект Науки и дальше – на Столичное шоссе. Элайни откинулась на сиденье и смотрела в окно.

- Как похоже, - сказала Элайни.

- Что? – спросил я.

- Похоже, у вас и у нас,- объяснила Элайни и продолжила, - и так не похоже.

Хамми сидел сзади, не ковырялся в наших головах, а смотрел в заднее стекло на уплывающие деревья. Элайни прикорнула - вчера она долго сидела за книгой, уточняя детали, как и что нам придется делать. Я сидел рядом, а потом уснул. Элайни говорила, что храпел, как трактор, пока она не уложила меня набок. Я решил ехать через Обухов, пусть и дольше, но чтобы Элайни успела немного подремать. Машин на дороге было мало, воскресный день, чтобы ехать в Город – еще рано, а из Города – уже не было причины. Я включил тихую музыку, наслаждался дорогой и думал о своей жизни. Вернее не о жизни, а неожиданном в жизни повороте, так резко и бесповоротно изменившем мое мироощущение и мою судьбу. Я думал о любимом человеке, спящем в соседнем сидении, ставшим мне таким дорогим и без которого я не представлял свою последующую жизнь. Мне было непонятно, как я раньше жил без этого чуда, которое с легкой руки Байли мы назвали Хамми, чуда, которое мы до конца не понимали, обладающего такой огромной доброй и умной душой (а у него она, несомненно, была), способного, без всякой корысти для себя, жертвовать собой для других. Я думал о том месте, где бы оно не было, где остались, ставших мне родными, доктор Фрост, Маргина, Байли, и даже кот Глюк вызывал во мне теплые вспоминания. Мы проехали Кагарлык, ныряя из одного села в другое, которые как бусинки нанизывались на дорогу. Впереди была Мироновка, а дальше - родные и знакомые места детства. С северо-востока небо затянуло темной полосой, где-то там был Днепр, над которым выгнулась четверть радуги. Вторая четверть растворялась в полуденном солнце и, казалось, что солнышко через соломинку утоляет свою жажду. «Дождь будет!» - подумал я, поглядывая на Элайни. Она спала, освещенная солнцем, которое запуталось в её золотистых кудрях, опустив голову на сидение и полуобернувшись ко мне. И в цвет её волос вокруг раскинулись пшеничные поля, почти созревшие, склонившие свои колючие головки к земле. Земля, родимая земля, вскормившая многие поколения нас, гарантия будущего, требующая только одного – бережного, как к матери, к ней отношения.