Encounter: ночной экстрим - Иван Маслюков

— Почему не сказала? Вы меня спросили, я и говорю.

— Сейчас говоришь! — повысил голос Максим. — А тогда, на уровне, ты не находишь, что провал в памяти это не хрен собачий?

— Максим, не кричи на меня! — глаза Наташи наполнились слезами. — Я сама была не своя и не помню, что со мной было.

— Замечательно! Здорово! Великолепно! — выпалил Максим речитативом и круто повернулся к Диме. — Когда в следующий раз будешь на улице цеплять тупых телок, прежде чем тащить их на игру, поинтересуйся, нет ли у них амнезии, с этой болезнью хорошо дома сидеть и смотреть каждый день один и тот же выпуск КВН, потому что каждый раз будет смешно до колик в животике. — Максим, похоже, забыл, что это именно Дима затеял разборку полетов.

— Макс, успокойся! — пытался он образумить друга. Он защищал даже не Наташу, а девушку, которой у него на глазах причиняли боль. — Стыдно должно быть!

— О! Ромео нашелся! Дим, это мне-то должно быть стыдно? Какого хрена, я тебя спрашиваю, мне должно быть стыдно, а? Это я, что ли, на поезде в тьмутаракань слинял? Это я с мигалкой гонялся за трубовозкой? Это я бонус провалил и хрен кому что сказал? — Максим кипел от негодования и энергично жестикулировал.

Наташа молча отошла к машине, открыла водительскую дверь и села за руль. Несколько секунд все хранили молчание. Олег, подойдя к брату, спросил:

— Что происходит?

Его никто не удостоил ответом. Дима, не реагируя на гневные обличения Максима в свой адрес, сказал:

— Это еще не все… пойдем, отойдем… надо поговорить.

Они вышли из коровника, за ними последовали Аня с Олегом, но Дима попросил их пойти погулять. Мало что понимающая в этой ситуации парочка, взявшись за руки, удалилась к поляне, которую топтали копытами несколько буренок. То ли их там забыли, то ли совсем бездомные…

В коровнике стояла черная БМВ, в ней за рулем сидела девушка и, склонив голову на руль, плакала.

Максим думал, что он знает, что ему хочет сказать Дима, и поэтому поспешил его опередить:

— Дим, я понимаю, любовь-морковь и все дела, извини меня за грубость, я был немного взбешен, мягко скажем, но хоть убей, не понимаю, какого хера она нам так игру поганит.

— А я, кажется, понял.

— Да? В самом деле? Может, поделишься своими соображениями, потому что у меня периодически… — Максим не договорил, Дима оборвал его на полуслове:

— Она играет за «Отморозков».

У Максима отвалилась челюсть, а Дима торопливо продолжил:

— Уровень с телефоном. Когда мы его прошли, она выходила из машины. За нами «Отморозки» прошли этот уровень… очень быстро. А ведь нужно было обзвонить десятки телефонных номеров… Они прошли его за сорок семь секунд!!! Но… это было последней каплей. А вообще подозрений у меня накопилось много. Если с самого начала, например, то когда мы с ней только встретились, она случайно обронила фразу: «Я с тобой специально познакомилась»…

Выпалив главное и переведя дух, Дима принялся последовательно, по пунктам, излагать теперь уже подтвердившиеся факты Наташиного предательства. У него не осталось сомнений: ее мастерски внедрили в их команду «Отморозки».

— Вот это да!.. — коварство негодяев привело Максима в восхищение. Всю игру он ждал какого-нибудь подвоха от «Отморозков»… Но чтобы такое! Это ж надо было додуматься, внедрить своего человека в чужую команду! Вот уж отморозки так отморозки! То-то, он думал, чего это они себя прилежно ведут на этой игре… ага, сейчас же ж!

— О-бал-деть… — переваривая открытие, протянул Максим. Что же, теперь, когда инфекция в организме команды обнаружена, дела пойдут на поправку. Но прежде всего нужно избавиться от самой инфекции.

Если Максим был доволен разоблачением, то Диму им же самим сделанное открытие сразило наповал.

— Старина, да не парься, — друг потрепал его по плечу. — Это мы еще посмотрим, кто кого. Знаешь, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Максим уже знал, что делать. Он набрал номер службы вызова такси. Ему сказали, что через семь минут будет белое Пежо с номером на борту «107».

Олег с Аней возвратились с поляны. Оказывается, там они совершенно случайно нашли код …на вымени коровы. Они хотели рассказать о своей удаче, но Максим кратко ввел их в курс дела касательно Наташи. Пообещал, что подробнее объяснит потом, а сейчас они должны провести экзекуцию.

Вокруг коровника валялись сожженные покрышки, то ли от тракторов, то ли от самосвалов, Максим надергал из них кордовой проволоки, мастерски свил из нее толстый металлический трос и положил его рядом с воротами. Затем зашел внутрь.

Наташа все так же сидела за рулем, обхватив его двумя руками и уткнувшись в него лбом.

Максим открыл водительскую дверь, в салоне автоматически зажегся свет. Наташа подняла голову и припухшими, покрасневшими глазами посмотрела на капитана.

— Послушай, — медленно произнес он, пытаясь угадать, не догадалась ли она, что ее уже раскусили, — я хотел извиниться. По поводу тупой телки и всего такого. Я понял, что телка ты совершенно не тупая… — Максим осекся, но Наташа смотрела доверчиво и искренне улыбнулась ему.

— Ну, то есть, я хотел сказать… я очень переживаю за эту игру. Знаешь, у каждого свои бзики, кто на чем помешан, а я на этой игре. Утереть нос «Отморозкам» — это как бы даже не цель… то есть, цель, но не игры, а на сегодняшний момент это цель моей жизни. Знаешь, у меня есть идея о том, что добро побеждает зло…

— Это идея общественная, — улыбаясь смелее, заметила Наташа. — Твоя — это такая, которую ты собственной головой придумал.

Максим запнулся на секунду, но тут же продолжил:

— Ну, я же не виноват в том, что общественная идея совпадает с моей. Не важно. Ну так вот, моя ближайшая цель, в рамках этой игры, показать всем — он многозначительно и пристально смотрел прямо в ее карие глаза — что такое хорошо и что такое плохо.

Наташа приходила в себя, приветливый голос Максима действовал на нее ободряюще.

— Всегда хотела посмотреть на настоящий Апокалипсис, — уже совсем оклемавшись, в привычной для себя манере заметила она. Максим понял, что у нее нет и тени подозрения, что афера «Отморозков» раскрыта. Очаровательной, открытой и щедрой улыбкой она показывала, что все забыто и товарищеские отношения восстановлены.

— Тогда за дело. Мы с Димой начнем со входа, а ты обследуй дальние углы коровника, Аня с Олегом прогуляются к коровам — рогатые там, на поляне, может какая из них с кодом на боку ходит. Бери фонарик и вперед, только рацию оставь, нужно батарейки поменять.

Наташа достала рацию из кителя, посмотрела на экран:

— У меня показывает, что заряд полный, — сказала она.

— Они всегда так себя ведут. Сначала показывают, а потом сразу отрубаются без предупреждения, — соврал Максим.

Наташа послушалась его и, рассекая темноту ярким лучом фонарика, направилась в недра коровника.

Максим вышел на улицу, подозвал Аню с Олегом. Мол, начинаем… Они втроем зашли внутрь, и, дождавшись, когда Наташа в дальнем конце строения сосредоточится на поиске, забрали свои вещи из машины, в том числе синюю мигалку из багажника. Вынесли все наружу.

Дима стоял около ворот и молча наблюдал за происходящим. Он не понимал, правильно ли они сейчас поступают, так грубо бросая ее, и даже не дав ей возможности оправдаться. Потрясшее его открытие легло на душу таким тяжким грузом, что он онемел, отупел — погрузился в прострацию. Никаких чувств, никаких мыслей, вообще ничего. Пустота.

Стоя в оцепенении, Дима видел, как Максим с младшим братом плотно закрыли ворота. На воротах, снизу и сверху, были замочные петли. Продев в верхние петли самодельный трос, он как можно плотнее обмотал его вокруг петель. Так же поступили с нижними петлями. Теперь изнутри ворота не открыть.

Подъехало вызванное такси. Олег напомнил брату, что по правилам менять машину во время игры можно только по одной причине — если она поломалась. Максим заявил, что у них есть не менее весомое основание, и, это, он убежден, признают организаторы, если им все объяснить.

По пути к городу Максим все рассказал Ане с Олегом. У Димы зазвонил телефон, он выудил его из кармана и посмотрел на экран. Это была Наташа, звонившая из встроенного в машину телефона. Он молча передал трубку Максиму.

— Алло, — сказал Максим.

— Ребята, это шутка такая? — спросила она.

— Шутка, тебе там смешно?

— Нет, — послышался сдавленный голос девушки.

— Понимаю… может быть, хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, не понимаешь, так ты и сознаешься во всем, — Максим, злорадно улыбаясь, подмигнул Диме. Но тот отнюдь не разделял его ликования по поводу возмездия, так и сидел со скорбной миной.

— Я в последний раз спрашиваю, не хочешь ли ты что-нибудь сказать в свое оправдание?