Кингчесс (СИ) - Птица Алексей

— Хийя, хайя! — дикие пронзительные крики огласили спящую гавань, разойдясь далеко по окрестностям и вспугнув тучи речных птиц. Вот упал один спящий часовой с пробитым стрелой горлом, вот второй. Наконец прозвучал первый выстрел, и весь лагерь проснулся.

В этот момент две тысячи дикарей, оглашая окрестности громкими боевыми криками, разом выскочили из кустов и яростно бросились в атаку, пронзая копьями таких же чернокожих воинов, только более цивилизованных. Глухо затрещали винтовочные выстрелы. Но большинство американцев не успели оказать никакого сопротивления, погибнув на месте или запрыгнув в воду.

Майор Вотвара рывком очнулся от сна, услышав первый выстрел. Увидев несущихся в его сторону дикарей, он открыл огонь из револьвера, но для наступающих это было, как слону дробина. Оглянувшись вокруг, он заметил недалеко от себя станковый пулемёт и лежащую возле него патронную ленту.

В завязавшемся бою майор сумел вставить ленту в патронник и, развернув пулемёт стволом к врагу, открыл из него огонь в упор по наступающим дикарям. Затрещали выстрелы, ствол пулемёта затрясся, выплёвывая из себя пули и сжирая длинную пулемётную ленту.

Дикари не ожидали такого отпора, пули опрокидывали их, разрывая тела, выплёскивая из них ручейки крови. Части тел, пробитые головы, серое вещество мозга, всё это разлетелось в разные стороны по бивуаку, который организовали солдаты батальона.

Джон не выбирал, где были свои, а где чужие негры, он расстреливал всех, кто был перед ним, стремясь отбить атаку любой ценой. Почувствовав перелом в сражении, многие солдаты очнулись и вспомнили свой долг, а немногие оставшиеся в живых белые офицеры стали организовывать оборону.

Затрещали залпами винтовочные выстрелы, а вслед за ними послышался огонь ещё нескольких пулемётов. Откуда-то издалека, где была отдельная рота и нефтяные промыслы, тоже загрохотали пулемёты. Джон поменял ленты, пользуясь передышкой, и снова открыл огонь. Неся огромные потери, аборигены стали отступать, выстилая трупами землю, пока окончательно не побежали. До джунглей живыми добрались немногие.

А в это время командир отдельной роты лейтенант Филворд отбивал основную атаку трехтысячного отряда дикарей, вооруженных огнестрельным оружием, стремившихся захватить нефтепромыслы.

Они тоже заметили дикарей слишком поздно, но, благодаря тому, что вокруг вышек были установлены линии обороны и оборудованы огневые точки, смогли вовремя встретить атакующих дикарей пулемётным огнём. В ответ защёлкали винтовочные выстрелы, убивая его людей и пулемётчиков.

Количество ответных выстрелов всё возрастало. А людей у командира роты становилось всё меньше и меньше. Кипела вода в пулемётах, падала посечённая пулями листва и ветки, а накал сражения не уменьшался. Через полчаса ведения боя, в атаку на них пошли сразу с трёх направлений. Пулемёты косили нападавших, но и те умудрялись выбить уже вторые расчеты, пользуясь своим численным превосходством, пока полностью не захлестнули позиции роты.

Последнее, что запомнил лейтенант перед смертью, это блестящий кончик плоского длинного штыка от французской винтовки, который был весь покрыт ржавчиной, кроме этого самого кончика.

Сильный удар пробил его грудь, и жало штыка, издав противный хруст, вышло у него из спины. Удар саблей снёс ему голову и позиции роты были взяты. Но на этом бой не закончился. Узнав, что второй отряд почти полностью уничтожен, Фепе, собрав всё трофейное оружие, отправил своих людей ещё в одну атаку.

Джон Вотвара, отбившись от дикарей, стал командовать оставшимися силами, собирая своих людей и планируя прийти на помощь лейтенанту Филворду, для чего стал разворачивать батарею горных пушек в сторону, где находились позиции лейтенанта.

Но людей у него осталось очень мало. Из восьмисот человек в живых осталось чуть больше половины, многие были ранены, сколько пропало без вести, он не знал, так же, как и точное количество погибших.

Пушки стали палить по окрестным джунглям, разрывая свежую зелень и кроша стволы деревьев в мелкие щепки, страхуя американцев от повторного нападения чернокожих дикарей. Снарядов не жалели, расстреливая всё подряд. Пулеметы, расставленные во все стороны, также включились в работу, пока не осознали, что дикари либо ушли, либо все убиты. Тогда американцы стали подсчитывать свои потери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В это время, подобравшись почти вплотную, командир негритянского отряда восставших, Фепе, лёжа в зелёных, истерзанных арт-огнём и пулемётными очередями, джунглях, пристально всматривался в бродивших по разгромленному лагерю американских негров. Даже отсюда было видно, какие большие потери они понесли.

Но нарываться на огонь пулемётов и пушек он не хотел. Какими бы слабыми навыками войны он не обладал, но то, что не нужно лезть в полный рост на пулемёты, всё же понимал. Его отряд, уже собравший трофеи с уничтоженной роты, сейчас сосредотачивался в джунглях, готовясь вновь атаковать американцев.

Фепе собирался повторить удачный трюк и отправил половину своих воинов в обход противника, а сам стал ожидать, когда пройдёт примерное время, затраченное на завершение манёвра. Взглянув на солнце, он решил, что пора, и приказал открыть огонь из винтовок и трофейных пулемётов.

Защёлкали одиночные выстрелы, с большой задержкой затрещали два пулемёта со слабо обученными экипажами. Американцы, теряя людей, вторично заметались по своему лагерю. Но на этот раз паника улеглась намного быстрее, и они снова бросились к пулемётам и орудиям.

— Да здравствует Нигерский султанат! — и огромная толпа негров, с винтовками наперевес, кинулась в сторону лагеря, где и схлестнулась с его защитниками. Пулемётчики Фепе продолжали стрелять, пока не закончились вставленные ленты, поливая свинцом всех подряд, расстреливая ни в чём не повинные кусты и тяжёлый густой воздух.

Навстречу атакующим ударили пулемёты американцев, но время было упущено и, потеряв половину своих людей, отряд Фепе бросился врукопашную. Возможно, что американцы, которым некуда было отступать, и отбили бы нападение, рассеяв наступающих, но внезапный удар с тыла смешал их оборону и в скоротечной схватке, где винтовка уже не имела особого значения, их распластовали ножами и саблями, подняв головы белых офицеров на копья.

Батальон чёрных стрелков полностью прекратил своё существование, а его вооружение досталось восставшим неграм, так же, как и с десяток пленных, для предъявления Саиду. Нефтяные прииски были захвачены, а обслуживающие их местные рабочие сдались в плен.

У командира пятитысячного отряда Фепе оставалось в живых две тысячи бойцов, остальные полегли в бою, но это его не расстраивало. Он был уверен, что Саид достойно вознаградит его за успешный захват и пришлёт новых солдат.

* * *

Саид-паша с пятнадцатитысячным отрядом штурмом взял город Ибадан, потеряв четверть своих войск, и теперь ему оставалось только захватить город и порт Лагос. Но там обосновались американцы, туда же они эвакуировали большинство своих граждан, работавших в Нигерии.

Чтобы захватить его, Саиду не хватало ни войск, ни оружия. Люди, пришедшие от французов, информировали его, что в Лагос прибыл американский крейсер, для охраны порта, а также ожидается прибытие транспортных пароходов, организующих высадку двух полков, срочно переброшенных из Габона, для захвата Нигерии.

Ну, этого точно не случится! Придётся пока остановиться здесь и набирать себе бойцов в войска, кого добровольно, а кого и принудительно. Французы продолжали снабжать его оружием и людьми, и с каждым днём их поставки увеличивались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они, наверное, не верили, что он сможет добиться успехов, а когда поверили, бросились его снабжать всем имеющимся вооружением и солдатами. Ничего, он захватит не только Нигерию…

* * *

Полковник французского Иностранного легиона Макс Ле Фор, назначенный военным министром Франции, специально для поддержки и координации восстания некоего Саида-паши, внимательно изучал все сводки и рапорта об этом проходимце.