Кингчесс (СИ) - Птица Алексей

Лагос не был окружён ни стеной, ни какими-либо другими укреплениями и поэтому свободно простреливался из орудий, спрятанных в окружающих город джунглях. Сам Лагос расположился на островах, и его оборона была организована на них и на берегу озера и лагуны Лагос.

Саид-паша первой же атакой сбросил в воду обороняющихся на побережье, предварительно обстреляв их из горных пушек. Деморализация от гибели крейсера, который теперь не мог прикрывать их своим огнём, отсутствие хорошей обороны, близость воды и обилие разрозненных островов, между которыми можно было перемещаться только на лодках, внесли свою лепту в общий накал сражения и привели к поражению американцев.

Бросая оружие, они пытались вплавь добираться до островов. Сделать это удалось немногим, кого не достали в воде пули. На этом сражение зашло в тупик. Острова Лагоса отчаянно оборонялись и, не сумев их захватить из-за отсутствия лодок, Саид-паша отступил, оставив поле боя за собой.

Положение было патовым. Американские части не могли захватить берег, а войска Саид-паши не могли их окончательно скинуть в океан. Но у американцев постепенно заканчивалось продовольствие, среди них начались эпидемии. А помощи всё не было и не было.

Наконец, в Вашингтоне приняли принципиальное решение не направлять оставшиеся части из Габона в Нигерию и прибывшие транспорты, под охраной трёх миноносцев, с помощью паровых катеров, сняли с островов остатки разгромленных наголову дивизий и отвезли их в Габон.

Конгресс САСШ выслал сенатора Джозефа Кеннеди к Иоанну Тёмному, для проведения консультаций и согласования общего порядка действий. Немаловажным был вопрос объединения общих усилий, для подавления возникшего мятежа, чтобы предотвратить его распространение.

Джон Рокфеллер, получив известие об утрате своих нефтяных приисков, а также полном провале войсковой операции в Африке, связался по телефону с Джоном Морганом.

— Джон, это Рокфеллер. Да, тот самый, из Нью-Йорка. Да, проблемы. И не только у меня, и у вас тоже. Да, я не смогу. Очевидно. Большие убытки. Потеря потенциального рынка. Репутационные потери. Вы должны понимать. Да, встретимся позже. Время покажет. Наше влияние минимально. Конгресс? Конгресс на моей стороне! Но здесь я вижу интересы Ротшильдов. Да, это неочевидно, как вся наша жизнь. Есть ли у меня план? У меня есть несколько планов, но предоставьте мне это решать самому. Да, я по-прежнему в деле. Но пока воздержусь, и вам советую. Впрочем, это ваш бизнес. Всего хорошего. На связи. До встречи! — и он аккуратно, но с размаху, бросил трубку на держащие её рычаги.

Встал, подошёл к окну и направил взгляд в сторону Атлантического океана. Открыл окно, набрал полные лёгкие свежего морского воздуха, пахнущего йодом и чем-то, чего не передашь словами, и попытался отрешиться от насущных проблем. Его желчное сухопарое лицо сморщилось в попытке правильно оценить все риски и возможности. Это дело требовало безотлагательности. А значит, придётся рисковать.

Терять бизнес, так хорошо развивающийся, было не в его привычках, он ещё поборется. Приняв решение, Рокфеллер вызвал секретаря и дал указания найти телефон сенатора Джозефа Кеннеди, который вскоре собирался отправиться в Африку. Если секретарь застанет его на месте, то договориться, чтобы Кеннеди оставался на проводе, пока его соединят с ним. Это удалось довольно быстро.

— Алло, мистер Рокфеллер, — услышал он в трубке голос своего секретаря.

— Да, я слушаю!

— Сенатор Кеннеди на проводе.

— Спасибо, Джеф, соединяйте меня с ним.

Через минуту в телефоне негромко щелкнуло, и послышался хриплый голос противного ему ирландца.

— Алло, Джозеф Кеннеди у аппарата.

— Это Джон Рокфеллер.

— Да! Добрый день, мистер Рокфеллер.

— Да, день, действительно, добрый, но он ещё не закончился! Я хотел бы с вами переговорить, мистер Кеннеди.

— Я собираюсь в дорогу, мистер Рокфеллер, и у меня совершенно нет на это времени. А о чём вы бы хотели со мной переговорить?

— О, это сущие пустяки, но я хотел бы поговорить с вами как раз о вашей поездке. Надеюсь, наша встреча, в одном из лучших ресторанов, пойдёт нам обоим на пользу. Вы отведаете прекрасной кухни, а я узнаю несколько ответов на свои вопросы. Уверяю, вас это не обременит. Напротив, возможно, даже обрадует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В трубке воцарилось продолжительное молчание. Джозеф Патрик Кеннеди лихорадочно обдумывал, стоит ли соглашаться на эту встречу или отказать. И то, и другое, в целом, было правильным, но были и нюансы, а как говорят, «дьявол прячется либо в мелочах, либо таится в нюансах». А сейчас для них не было ни одной мелочи, слишком всё было запутано и неопределённо, а поддержка, или, скажем так, простая лояльность одного из сильных мира сего приближала их к заведомому успеху и большим деньгам, а то и власти.

— Хорошо! У меня найдётся для вас время! Завтра в десять вас устроит?

— Я вас понял, да, конечно. Я отменю несколько встреч и перенесу их на другое время, чтобы обсудить с вами эти непростые вопросы. Тогда, ровно в десять я жду вас в ресторане «Дельмонико», что на Манхэттене.

— Заманчиво. Придётся часть проблем отложить на потом. Хорошо, я буду там без пяти десять.

— Жду вас завтра, — и Рокфеллер осторожно отпустил телефонную трубку на рычаги, которые ещё не отошли от предшествующего броска, пусть и аккуратного.

Встреча состоялась в назначенное время в оговорённом ресторане класса люкс. Джон Рокфеллер прибыл на автомобиле без двадцати десять, подъехав прямо к главному входу в итальянский ресторан. Закрыв дверцу автомобиля, он прошёл к двери, у которой склонился в поклоне дежурный швейцар.

Войдя внутрь, он увидел хозяина ресторана, с любезной улыбкой спешащего навстречу.

— О, мы так рады видеть вас в нашем заведении, сеньор Рокфеллер. Так рады! Давно вы у нас не были! Наш шеф-повар ужасно расстраивается, что не может приготовить вам ваших любимых лобстеров, а также накормить вас нашим знаменитым стейком и цыплёнком a la Keene! А ведь есть же ещё и…

— Дела, уважаемый маэстро, всё время дела, — оборвал поток его радостных восклицаний Рокфеллер. — Нет возможности посетить ваш ресторан в столь горячее для Америки время. Но сегодня… сегодня это время нашлось.

— Апартаменты для меня готовы?

— Да, сеньор, всё так, как вы и просили. Отдельная небольшая комната, стол на двух персон, изысканное и самое дорогое меню. Отсутствие посторонних ушей поблизости. У меня только лишь один вопрос.

— Слушаю?

— Что вы будете пить?

— Я? Ничего! Поставьте только минералку. А вот мой гость… Я не знаю его пристрастий, но пусть это будет Арманьяк и самый выдержанный ирландский виски.

— Будет сделано, сеньор Рокфеллер! Прошу вас! — и владелец ресторана радушно провёл своего клиента в сторону комнаты, подготовленной для деловой встречи.

Без пяти десять Рокфеллер опустился на мягкий стул в ожидании собеседника, который подъехал в это время к ресторану и также, принятый радушным хозяином, был проведён в подготовленную комнату. Ровно в десять Джозеф Кеннеди, обменявшись рукопожатием с Джоном Рокфеллером, присел на свой стул напротив него.

— Я вас внимательно слушаю, мистер Рокфеллер!

— Предлагаю, для большего доверия между нами, перейти от ненужного официоза к именам, которые дали нам наши родители. Мы всё же в ресторане, а не на заседании Конгресса!

Кеннеди смешно подвигал усами, усмехнулся чему-то и, мельком оглядев стол, согласился. На столе уже же всё было готово, кроме горячего. Взяв в руки колокольчик, лежавший на столе, Рокфеллер, на правах хозяина, позвонил в него. В дверях показался хозяин ресторана, понимающе кивнул и произнёс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сей момент, господа! — после чего исчез, чтобы через полминуты впустить внутрь двух девушек. Девушки, исключительно приятной наружности, быстро поставив на стол блюда с приготовленным горячим, тут же удалились, оставив собеседников одних. Воцарилась тишина, во время которой собеседники рассматривали друг друга.