Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

     Я обомлела. Меня обвиняют в краже?! В краже артефакта из кабинета Стопятнадцатого?!

     - Вы, наверное, смеетесь? - спросил с ноткой высокомерия Мэл.

     Люди, собравшиеся в кабинете проректрисы, не смеялись.

     - Любопытное единодушие, - протянул Мэл. - На основании некоей вещицы вы сделали вывод о причастности Эвы к преступлению. Интересно, как ей удалось совершить кражу при наличии охранных заклинаний помимо подбора двух отмычек - в приемную деканата и в кабинет? Эва не видит волны!

     Михаслав Алехандрович объяснил.

     Сегодня Стопятнадцатый собирался в Министерство образования за утверждением учебных планов на следующий год. Соответственно, лекции перенесли на другие дни. Получается, об отсутствии декана знали студенты всех трех факультетов, где отменили занятия по теории заклинаний. В последнее время Стопятнадцатый вел себя невнимательно, стал рассеянным. Ничего удивительного, что Генрих Генрихович забыл закрыть кабинет иными способами помимо обычного поворота ключа в замочной скважине. Рано утром Стопятнадцатый вспомнил, что оставил часть документов в институте и вернулся за ними. Так он обнаружил пропажу артефакта и полосатую резинку на полу у стола. Объявили внутреннюю тревогу. Призванный Михаслав Алехандрович показал недюжинные способности ясновидца. Детали похищения не успели выветриться в полной мере, и худо-бедно были восстановлены.

     Я молчала в потрясении. Язык прилип к небу. Вот так запросто, на основании какой-то растянутой резинки для волос меня обвинили в краже из кабинета декана - человека, уважаемого мною безмерно.

     Стопятнадцатый тоже не проронил ни слова. Непонятно, что его пришибло: потеря бесценного артефакта или разочарование в подшефной студентке?

     - Стало быть, похищение произошло в интервале между... - начал Мэл.

     - Двадцатью ноль-ноль вчерашнего вечера и семью тридцатью сегодняшнего утра, - пояснил Михаслав Алехандрович.

     Мэл фыркнул:

     - Со всей уверенностью заявляю: Эва не могла совершить кражу, потому что находилась со мной. Ваше обвинение - абсурд от начала до конца.

     - Я понимаю, - кивнул Михаслав Алехандрович. - Но...

     Конечно, они понимали, что Мэл, прикрывая меня, обеспечит железобетонное алиби. И не верили ему.

     - Любой первоклассник догадается, что Эву подставили, - заявил убежденно Мэл. - Только балбес может спалиться, оставив на месте преступления явную улику. Хороший вор не оставляет следов. Так что кража шита белыми нитками.

     - Понимаю, - согласился Михаслав Алехандрович. - Но...

     Потеря доверия ужасна. Я осознала это, глядя в лица Царицы, Стопятнадцатого и двух других деканов.

     - В конце концов, с чего вы взяли, что это резинка Эвы? - напирал Мэл. - В институте учатся сотни девчонок, и многие из них собирают волосы в хвост.

     Но только у меня была полосатая растянутая резинка. Толстая. Она собирала грязно-серые волосы в жалкий крысиный хвостик, маяча бельмом перед преподавателями. Её заметили Стопятнадцатый, Царица и два других декана в медстационаре после падения люстры. Они вспомнили о ней, хотя прошло четыре месяца с тех пор, как Щтице запулила сrucis* в волосы. Моя резинка перестала быть нужной, и я забросила ее на подоконник, где она валялась, покрываясь пылью.

     Очевидно, Мэл думал, как и я.

     - Хорошо. Эва принесет вам свою резинку, - заявил он. - Ведь так? - обратился ко мне.

     Не помню. При переезде её не оказалось в коробках, хотя я расчистила завалы на подоконнике и в тумбочке.

     - Эва, ты ведь забрала резинку наверх? - повторил Мэл.

     Сдалась им эта резинка, - взглянула я сердито на сборище доморощенных дознавателей. Разве можно построить обвинение на какой-то растянутой резинке? Хотя если потребуется, можно высосать вину из пальца.

     Нет, не взяла! Потому что резинки не было на подоконнике. Её не было!

     А значит, кто-то забрал её! - заработали лихорадочно извилины. Кто сумел попасть в швабровку, миновав сложный замок Олега?

     - Складывая вещи, ты заметила резинку? - допытывался Мэл.

     - Не знаю... Не помню. Не обратила внимания!

     - Так... Мы двигали стол, - задумался он. Потер ладонью глаза, вспоминая. - Черт!

     Хлопнула дверь, и со сквозняком в помещение зашел... Альрик Герцевич Вулфу! Прохромал к столу и сел рядом с проректрисой, вытянув увечную ногу. Михаслав Алехандрович обернулся к нему, чтобы ввести в курс дела, но профессор взмахом руки сказал: "Не стоит. Я в курсе". Он и с мужчинами не стал здороваться, очевидно, они виделись с утра.

     Мэл напрягся.

     - Позвольте узнать о пропавшем артефакте. Что это?

     - Specellum verity*. Зеркало правдивости, - объяснил Миарон Евгеньевич.

     Единственное зеркало в кабинете Стопятнадцатого - то, в которое декан поначалу любил разглядывать меня. Значит, это артефакт. Немудрено. Не удивлюсь, если в кабинете Генриха Генриховича каждая вторая вещь - древний и бесценный раритет.

     - Вы по-прежнему уверены в своих подозрениях? - обратился профессор к Михаславу Алехандровичу.

     - Мы хотим разобраться, - отозвался тот. - Ведь кто-то проник в кабинет и позаимствовал уникальный предмет.

     - Думаю, кражу совершил тот, что хотел переложить вину на Эву... Карловну, - Альрик произнес отчество с заминкой, и Мэл сжал губы узкой полоской. - Прежде всего, потому что она беспрепятственно выносит разнообразные вещи из института. Ведь так? - перевел он взор на меня, и в груди ухнуло.

     Заявление профессора устроило эффект, подобный анафилактическому шоку.

     - Разве таковое возможно? - спросил Миарон Евгеньевич, отойдя от изумления. - Страж запрограммирован...

     - Страж - живое существо, - ответил Альрик. - Специально выведенная порода. Программа закладывается с помощью глубинного гипноза, - постучал он пальцем по виску, - а дополнительная сетка символов, вживляемых под кожу, обеспечивает связь с базой данных института.

     - Невероятно! - воскликнул Миарон Евгеньевич. - Верно ли заявление профессора? - обратился ко мне.

     Насмешливый взгляд Альрика не оставил шансов.

     - Да... но я всегда возвращала... - пролепетала я после мучительного молчания и внутренней борьбы.

     Мэл сжал мою руку.

     - Я заставлял её, - сказал громко. - Эва выносила книги из библиотеки, потому что я приказывал. И угрожал. Шантажировал, что расскажу всем...