Драконы Перна - Энн Маккефри

Докучливая опека кормилицы стала с недавних пор раздражать Джексома, особенно когда эта добрая душа изливала на него свои заботы на глазах у родного сына, Дорса, которого это неизменно злило. Словом, вполне обычная, набившая оскомину тягомотина, с которой начиналось в Руате каждое утро. Почему же сегодня все это заставило его в ярости выскочить из-за стола, покинуть холд, которым он по праву владел, бежать от людей, находившихся — теоретически — в полной его власти?

Рут' здесь был ни при чем, совершенно ни при чем.

«Со мной все в порядке, — заявил Рут' и, помолчав, печально добавил: — Только вот поплавать я не успел».

Снисходительно улыбнувшись, Джексом погладил мягкие надбровья.

— Извини, тебе я тоже испортил утро.

«Вовсе нет — я искупаюсь в озере. Здесь гораздо спокойнее, — дракончик подтолкнул Джексома носом. — И тебе здесь будет лучше».

— Будем надеяться, — Джексом не был гневлив, и теперь он досадовал на себя за столь бурное проявление чувств — как и на тех, кто довел его до взрыва. — Давай лучше поплаваем. Ты же знаешь, нам надо успеть в мастерскую кузнецов.

Не успел Рут' расправить крылья, как в воздухе над его головой возник целый выводок огненных ящериц. Файры оглушительно чирикали, их простенькие мысли выдавали самодовольную радость: вот, мол, какие они находчивые, так быстро обнаружили беглецов! Одна из ящерок сразу же исчезла, и Джексом снова ощутил прилив негодования. Значит, за ними следят! Так… Он уже знал, каким будет его следующий приказ, когда они вернутся в холд. За кого они его принимают — за несмышленого младенца или за одного из Древних?

И тут же юноша виновато вздохнул. Конечно, они там волнуются — ведь он выскочил из зала, как бешеный. Как будто он мог улететь еще куда-нибудь, кроме этого озера! Как будто с ним или с Рут'ом может что-то случиться! Как будто хоть где-то на Перне можно скрыться от файров!

В нем снова заговорил гнев, на этот раз — из-за глупых файров. Почему из всех драконов именно Рут'а они избрали мишенью для своего неутолимого любопытства? Куда бы они ни направились, каждая ящерица в округе тут же заявляется поглазеть на белого дракона. Обычно их настырность забавляла Джексома — файры показывали Рут'у самые невероятные изображения вещей и событий, которые они помнили, и наиболее интересное дракон передавал своему всаднику. Но сегодня их проделки отнюдь не забавляли Джексома; он чувствовал только раздражение.

«Рассуждай логически, — любил наставлять его Лайтол, — и будь объективен. Нельзя повелевать другими, пока не научишься владеть собой, пока не сможешь мыслить широко, перспективно».

Юноша дважды глубоко вздохнул. Лайтол советовал делать так перед любым публичным выступлением — чтобы лучше сформулировать то, что собираешься сказать.

Рут' парил над голубой гладью озерца, огненные ящерицы повторяли его изящные пируэты. Неожиданно белый сложил крылья и нырнул. Джексом поежился — что за удовольствие плескаться в обжигающей, студеной воде, которую подпитывали снеговые вершины Плоскогорья? Джексом и сам был не прочь освежиться в удушливую летнюю жару, но теперь, когда едва минула зима… Он снова поежился. С другой стороны, если драконы не ощущают куда более свирепого холода Промежутка, купанье в ледяной воде озера Рут'у явно не повредит.

Его белый вынырнул на поверхность — по озеру заходили волны, разбиваясь у ног Джексома. Юноша лениво обрывал с ветки толстые иглы, бросая их одну за другой в набегающие волны.

Вот, значит, одна из волн, последовавших за его утренней выходкой, — файрам отдали приказ их разыскать.

А вот и другая — невероятное изумление, застывшее на лице Дорса. Ведь Джексом в первый раз обрезал молочного брата. Лишь мысль о том, что Лайтол будет недоволен, заставляла его терпеть так долго. Во имя Первого Яйца! Сколько лет Дорс с наслаждением, без устали дразнил Джексома тем, что Рут' — такой маленький! Причем он неизменно скрывал свои злобные выпады под маской дружеского подтрунивания, отлично зная, что Джексом не сможет ответить как подобает, не получив от Лайтола взбучки за то, что ведет себя недостойно своего титула и положения. А Дилана, мать Дорса… Джексом давным-давно вырос и не нуждался в ее хлопотливой опеке, но по доброте душевной и из благодарности к ней никак не решался попросить Лайтола, чтобы тот удалил кормилицу.

Почему же именно сегодня он так взвился?

Голова Рут'а снова показалась из воды, его фасетчатые глаза сверкали на солнце зеленью и сияющей голубизной. Огненные ящерицы набросились на спину дракона, шершавыми языками и острыми коготками они выскребали мельчайшие комочки грязи, а взмахами крыльев поливали белого водой; их кожа быстро намокла и потемнела.

Вот зеленый файр, обернувшись, подтолкнул носом одного из пары синих, потом шлепнул крылом коричневого, чтобы тот не отлынивал от работы. Джексом невольно рассмеялся. Зеленая ящерка принадлежала Дилане и поведением так напоминала его кормилицу, что Джексому припомнилась распространенная в Вейре поговорка: каков всадник, таков и дракон.

Кстати, в этом смысле Лайтол Джексому никогда не мешал. Рут' — лучший дракон на всем Перне. Если только — ему, наконец, открылась истинная причина утреннего мятежа, — если Рут'у когда-нибудь позволят стать драконом. И сразу же Джексома вновь охватил беспомощный гнев, разрушив все его старания мыслить беспристрастно, все то немногое, чего он добился на берегу мирного озерца. Ведь ни ему, Джексому, лорду Руатанскому, ни Рут'у, белому дракончику из выводка Рамот'ы, до сих пор не позволяли быть теми, кем они, по сути своей, являлись.

Джексом только назывался лордом, на самом деле Руатом управлял Лайтол; он принимал все решения и выступал в Конклаве от имени холда. Джексому еще только предстояло войти в права властителя Руата, если его назначение утвердят другие лорды. Конечно, это всего лишь дань обычаю — ведь на Перне больше не было наследников руатанского рода. К тому же Лесса, единственная чистокровная руатанка, уступила Джексому свое право на холд в день появления мальчика на свет.

Джексом знал: ему не бывать всадником, потому что он должен стать лордом Руата. Но ведь не может же он подойти к Лайтолу и сказать: «Я уже вырос и способен вести дела сам. Спасибо тебе за все и счастливого пути!» Слишком долго и самоотверженно трудился Лайтол на благо Руата, чтобы по первому требованию неопытного юнца передать холд в его руки. Для него Руат — вся жизнь. Ведь он так много потерял: сначала дракона, потом близких, ставших жертвой алчности Фэкса. Теперь все его помыслы сосредоточены на Руате, на его нивах и садах, на стадах, угодьях и мастерских…