И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

Толпа стояла молча, с интересом ожидая предстоящей экзекуции, и перед носом царевича сплошной вамаяссьской стеной простирались коричневые подолы длинных женских платьев из тонко выделанных конских шкур и порыжелые от конских боков сапоги батыров…

Он почувствовал, как тень Рашида упала на него, как кочевник нагнулся над ним, и… снова выпрямился.

Рыже-коричневая стена раздвинулась, вернее, была расколота какой-то непреклонной силой, и в пробитую брешь устремилось что-то черное.

Иванушка вывернул шею, чтобы посмотреть, что происходит — хотя это его уже не должно было волновать — и чуть не подавился своим кляпом.

Ну, знаете ли…

Это даже не смешно.

Как будто одних кочевников им было мало!..

Вот уж, верно говорят: беда не приходит одна…

Полтора десятка верзил в черном и с массивными шестоперами наготове остановились над грудой пленников и пристально оглядели их.

Иван кинул умоляющий взгляд на деда Зимаря, но тот лишь отчаянно хлюпал носом и яростно таращил слезящиеся очи.

Агафон лежал головой в другую сторону, и появление гвардии его дедушки еще только предстояло стать ему сюрпризом…

— Вы — местное население? — холодным безжизненным голосом заговорил один из умрунов с их палачом.

— Да, — несколько удивленно подтвердил Рашид. — Пока тут стойбище — местный населений. Уйдем — будем неместный. В другой мест местный.

— А сейчас — местное? — упорствовал умрун.

— Вот привязал себя, бестолковый, — плюнул батыр. — Местный, местный. И что?

— Мы на вопросы не отвечаем, — ровным голосом проговорил умрун.

— Рашид-батыр, что еще там? — донесся от костра скрипучий ворчливый голос мурзы, удивленного и раздосадованного непредвиденным перерывом.

— Чужак пришел, вопросы спрашивать, Бунчук-ага, — обернулся Рашид.

Мурза поднялся на ноги с помощью двух женщин и заковылял к месту отложенной казни.

— Чего им надо? — недовольно спросил он.

— Не говорить, однако, — пожал плечами Рашид.

— Мы ищем лукоморского царевича Ивана, — распознав в подошедшем старике местного старшего по званию, сообщил ему умрун.

— Кого-кого? — наморщил брови мурза. — Какой такой Ивана?..

И тут же просветлел лицом.

— А-а, Ивана!.. Вот ваша Ивана, — ткнул он тонким кривым пальцем в поверженного царевича. — Сейчас башка рубить будем. Очень нехороший человек, да?

Не говоря ни слова, умрун наклонился, достал из-за голенища сапога нож и одним взмахом разрезал веревки, стягивающие руки лукоморца.

Прежде, чем он успел перейти к ногам, Рашид сделал молниеносное движение рукой и вогнал саблю в грудь наглеца почти по рукоятку.

Сказать, что на умруна это произвело какое-то впечатление, значит было покривить душой.

Не удостоив ошарашенного батыра даже взгляда, он продолжил свое дело — разрезал путы на Ивановых ногах и веревку, удерживающую на месте кляп. Окончив, он взял лукоморца за плечи, подставил на ноги и неумело отряхнул пыль с его одежды.

— Ты — Иван, сын лукоморского царя? — спросил он, не отрывая от лица спасенного пронзительного немигающего взгляда.

— Да! — выкрикнул Иван и схватился за рукоять торчащей из груди умруна сабли.

Помирать — так с музыкой.

Стальная холодная рука перехватила его руку в запястье и, не прилагая ни малейшего усилия, опустила. Та же участь постигла и вторую руку, тоже метнувшуюся было к сабле.

— Иван, сын лукоморского царя, — спокойно глядя в глаза Иванушке, проговорил умрун. — Мы нашли тебя, чтобы тебя защищать и слушаться твоих приказаний. Приказывай. Наша жизнь — твоя жизнь.

Иван по инерции дернулся несколько раз и замер, переваривая услышанное.

— Защищать?.. Меня?.. Слушаться?.. — не веря ни одному из известных науке чувств, переспросил он и заморгал, словно стараясь прогнать наваждение.

— Преступник на свобода!!! — воззвал тут к соплеменникам мурза, до которого сказанное умруном дошло на порядок быстрее, чем до царевича. — Хватать! Бить! Рубить!..

И, как марионетки[75], все способные самостоятельно передвигаться кочевники — человек сорок, если быть точным — кинулись на беду.

На свою беду.

Что могло оставить инвалидом нормального человека, не могло даже замедлить умруна.

— Не убивать!!! — успел только выкрикнуть Иван. — Я приказываю — никого не убивать!..

И все закончилось.

Убитых не было — в этом Иван мог убедиться лично, обходя горы стонущих и жалующихся на жизнь тел после того, как развязал друзей.

— Агафон, что происходит? — тревожно, всё равно не до конца веря в происходящее, спросил царевич у мага, пока разрезал на нем веревки. — Ты понимаешь?

— Или я сошел с ума… — покачал головой чародей.

— Или?

— Или я сошел с ума… — беспомощно завершил тот. — Других вариантов у меня нет.

— Но они действительно слушаются меня! И не пытаются нас захватить!

— Дед Зимарь!.. — крутанулся вдруг на месте волшебник, но всё было спокойно: старик лежал на земле, пытаясь освободить заложенный нос от последствий простуды, но безуспешно. Похоже, что нос был заложен кирпичом и накрепко залит цементом.

— Нет запаха — нет превращения? — предположил Иван, и поспешил развязать старика.

— Похоже, ты прав, — прогудел в нос дед. — Но это сегодня и к лучшему. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

— Давайте собираться, — грустно оглядев картину побоища, проговорил Иван. — После всего, что мы тут пережили, мы имеем право на… — он окинул быстрым взглядом свое верное войско и изрядно потоптанного Масдая, — на девятнадцать лошадей.

— Разрешите доложить, ваше превосходительство, — вытянулся перед Иваном один из умрунов, — Мы не ездим верхом. Бегом быстрее. Лошадь только мешает. Постоянно устает и хочет есть.

— Есть на Белый Свет добрые дух степей, — плаксиво пробормотал высокий старческий голос где-то справа от царевича.

Иванушка бросил сердитый взгляд в ту сторону, но говорящий поспешил скрыться в толпе.

Вернее, куче.

— Потом, нам нужно будет пополнить запас продуктов и найти наши вещи… То, что от них осталось, — угрюмо поправился он и, не дожидаясь ответа друзей, быстро, чуть не бегом, двинулся к поверженному штабному шатру.

Раскопки в шесть рук принесли мгновенно повеселевшим путешественникам волшебный меч, почти не погнутые ножны к нему, и мешочек с подарком горных демонов. Ложка-нож деда Зимаря, как и следовало ожидать, приползла к нему раньше.

Специалист по волшебным наукам грустно развязал мешочек и вытащил из него наугад разноцветный шарик. Ему попался бело-черный, полосатый, с которым накануне успел поиграть мурза.