Куколка - Джон Фаулз

Народ здешний скрытен, язык его весьма коряв и невнятен. Тут неведомы иные притяжательные местоименья, кроме «ихний», об себе говорят во множественном числе и глотают окончанья. Дабы не затруднять Вашу светлость, мой писарь подправил сей ярчайший образец просторечья. В убогом селенье, где изволили переночевать его сиятельство, нет ни одного просвещенного человека, кроме мистера Бекфорда. Несомненно, сей тори стал бы церковным иерархом, не будь все его начальники вигами. Боюсь, ради хлеба насущного вскоре он перейдет в магометанство.

Полагаю, Ваша светлость разделят мое убежденье, что сии края исчерпали себя в сведеньях. Мои изысканья в Бидефорде и сем городишке, откуда имею честь адресоваться к Вашей светлости, увенчались успехом не боле, чем следствие доктора Петтигрю. Тем не менее считаю определенным, что его сиятельство здесь были, вот только цели их неведомы. Перед отбытьем сюда я покопался в окруженье его сиятельства, однако не выявил никого, кто соответствовал бы облику мнимого дядюшки иль его слуги. Коль Ваша светлость изволят припомнить, не вызнал я и каких-либо подозрений иль слухов об тайной преступной связи его сиятельства, что прояснило бы личность девицы. Ежели вопреки всему таковая связь имелась и под личиной горничной скрывалась леди, невероятно, чтоб скандальное бегство любовников до сих пор не наделало шуму, а также непонятно, почему они устремились не в Дувр иль какое иное место, пригодное для отплытья во Францию, но в сии неудобные (для этакой цели) края.

Право, я теряюсь в догадках, для чего его сиятельству понадобилось отягощать себя свитой из трех спутников. Ведь путешествие с одним лишь слугой как нельзя лучше отвечало бы тайности замысла. Могу только предположить, что эдакая компания и роль послушного племянника имели целью сбить со следа погоню, ежели были причины таковой опасаться. Видимо, приезд в Девон не что иное, как заячья петля, да простят Ваша светлость подобное сравненье. Бидефорд и Барнстапл ведут оживленную торговлю с Ирландией и Уэльсом, а порой с Францией, Португалией и Кадисом, после заключенья мира весьма укрепившимся. По моим справкам, в первую половину мая из обеих гаваней во Францию не отплыл ни один корабль (но уходили суда в Ньюфаундленд и Новую Англию, ибо навигация в разгаре). Однако маловероятно, что беглецы выбрали столь кружной путь.

Ваша светлость лучше меня знают об взаимной приязни между его сиятельством и Терлоу. Я долго раздумывал и считаю совершенно невозможным, чтоб любящий хозяин способствовал мерзкому деянью иль хотя бы не заявил об несчастии, потребовав разбирательства. Могу лишь предположить, что по неким причинам его сиятельству пришлось отделаться от слуги и продолжить путь в одиночку, но тот, в силу природных изъянов, неверно истолковал его мотивы и после разлуки с хозяином в отчаянье наложил на себя руки. Однако больше не стану утомлять Вашу светлость подобными измышленьями.

Несомненно, Ваша светлость обратят внимание на показанья горничной, из коих явствует, что его сиятельство с собою взяли бумаги и прибор для своего увлеченья — обузу, плохо согласующуюся с бегством любовников иль их романтическим свиданьем. Посему я решил узнать, не обитает ли окрест какой-нибудь любитель математики и астрономии. Стараньями доктора Петтигрю таковой нашелся в Барнстапле — мистер Сэмюель Дэй, состоятельный джентльмен и поклонник естественных наук, имевший сношенье с Королевским обществом и среди прочих с сэром Г. Слоуном{52}. Однако ничего важного он не сообщил, не сумев припомнить никаких значительных штудий, проводимых в здешних краях: «ну разве что в Бристоле, да и те не стоят того, чтоб ради них примчался лондонский корифей». Увы, слуга Вашей светлости вновь забрел in tenebris{53}. Даже если сие дело стало primum mobile{54} путешествия его сиятельства, я, признаюсь, не постигаю, зачем эдак обставлять столь безобидную затею.

Опять же по указке доктора Петтигрю третьеводни я навестил мистера Роберта Лака — школьного учителя, кто слывет изрядным ученым и таким же сплетником. Он безмерно горд тем, что обучил грамоте покойного мистера Гея{55}, и в той же мере слеп к бунтарству, кое прослеживается в творении его давнего ученика. Сей обучатель поэтов всучил-таки мне книжицу Геевых эклог, лет двадцать назад изданных под титлом «Пасторальная седмица», кои он считает наивернейшим изображеньем Северного Девона, и тем же манером снабдил меня экземпляром виршей собственного сочиненья, недавно опубликованных в журнале Кейва{56} и, по словам автора, отмеченных рецензентом. Оба произведенья я пересылаю Вашей светлости, на случай если Вы соблаговолите снизойти до столь ничтожного вздора. Что до моего расследования, то и в нем мистер Лак оказался никчемен, ибо ничего дельного не сообщил.

Завтра я отбываю в Тонтон, где без промедленья найму карету до Лондона, дабы проверить одно зародившееся подозренье. Тешусь верой, Ваша светлость простят мою недомолвку, коей причина в том, что я спешу отправить сие посланье, ибо знаю, с каким нетерпеньем оно ожидаемо, и потому мечтал бы об доставленье оного воистину крылатым Меркурием, но при сем не дерзаю поселять в Вашей светлости беспочвенные надежды. Как только основанья для них окрепнут, об том будет незамедлительно доложено. Полагаю, Ваша светлость достаточно хорошо меня знают и не сомневаются в том, что quo fata trahunt, sequamur{57} со всем усердьем, к какому обязывают священный долг и Ваши прошлые милости, оказанные Вашему смиреннейшему и покорнейшему слуге

P. S. Мистер Лак поведал мне последние столичные новости, кои наверняка встревожили Вашу светлость: об позорном вердикте, вынесенном эдинбургскому капитану Портеусу, и бунтах черни, давеча учиненных в Шордиче. Сие здесь полагают результатом «Джинового акта», вызвавшего всеобщее негодованье.

Историческая хроника, 1736

Июль

Четверг, июня 1-го дня

Выслушав множество ученых аргументов от поверенных сэра Вулстона Дикси, Суд королевской скамьи отказал г-же Элизабет Баркер в проведении нового слушания, о коем оная ходатайствовала. (См. В четверг, июня 10-го дня)

Суббота, июня 3-го дня

Некто Эрескин, квакер, устроил в Эдинбурге вторую торжественную процессию, в ходе коей возвещал: «Грядет великий и ужасный день Господень!»

Воскресенье, июля 4-го дня

Судно «Годольфин» (капитан Стюард) прибыло в Спитхед{58} из Ост-Индии с вестью о том, что во время прогулки, каковую, будучи в Бенгалии, совершали врач и казначей оного корабля, последний, г-н Седжвик, был схвачен и унесен тигром; принес он весть и о том, что «Ансельм» (капитан Дерби) с 30 пушками и 90 душами на борту, направляясь из Бомбея в Телличерри{59} при полном штиле, подвергся нападению индийского пиратского судна «Ангрия» с командой из 800 человек на борту и что после отчаянной битвы, в коей «Ансельм» потерял 30 человек и расстрелял весь порох, он был взят на абордаж и захвачен пиратами. На борту «Ансельма» находились несколько благородных пассажиров обоего пола и груз серебра.

Понедельник, июля 5-го дня

Контрабандист Джордж Уотсон повешен в Тайберне (см. Суббота, июня 12-го дня); приговоренный умер, не выказав какого-либо беспокойства.

С начала сего месяца имели мы непрерывный дождь, равного коему не было еще в памяти человеческой; дождь был такой силы, что все низины в королевстве оказались около этого времени затопленными, а росшие в таких местах сено, зерновые и трава были смыты или погибли. Некоторые мосты и мельницы не выдержали и рухнули, вред был причинен невероятный. В округе Тинджвик, в Оксфордшире, большой участок земли, весивший, но расчетам, около 6000 лоудов, с кустарником и несколькими большими деревьями, был снесен неистовым потоком к руслу реки, по каковой причине течение полностью остановилось и затопило луга на много миль в округе.

Во вторник, июля 13–го дня,

у лорда Хардвика в ратуше рассматривалось дело о ростовщичестве и вымогательстве. Истец утверждал, что в августе 1733 года взял в долг у ответчика 400 фунтов под вексель, по коему обязан был выплатить 100 фунтов процентов до июля 1735 года, и поскольку это было доказано, присяжные вынесли приговор в пользу истца с требованием выплатить ему 1200 фунтов{60}.

Среда, июля 14–го дня

Большой бумажный пакет был обнаружен во время заседания под сиденьем советников в суде казначейства в Вестминстер-холле; когда же его отшвырнули на ступеньки, пакет разорвался, что привело всех присутствовавших в крайнее замешательство. Взрыв разбросал по зале огромное количество печатных плакатов, сообщающих, что сегодня, в последний день парламентской сессии, следующие 5 актов (изменнически и бесстыдно поименованных пасквилями) будут преданы сожжению в Вестминстер-холле, у Королевской биржи и на горе Святой Маргариты в Саутварке между 12 и 2 пополудни. Закон о джине был в этих бумагах поименован «Законом, препятствующим продаже крепких алкогольных напитков», закон о праве мертвой руки — «Законом, ликвидирующим последние остатки благотворительности», закон «строительстве Вестминстерского моста» — «Законом, препятствующим людям переходить Темзу по Лондонскому мосту», закон о контрабандистах — «Законом, препятствующим невинным господам путешествовать с оружием», а в названии закона о займе 600 000 фунтов из Фонда погашения последние слова заменены были на «Фонд поглощения» и добавлено выражение «иностранным принцем»{61}.