Дневник - Генри Хопоу

— Как где? В «СлобТелекоме». Позабыл, дурында?

— Я никогда ничего не забываю. — Ни Витя, ни все остальные люди, кроме меня, не могли этого знать и не должны. Я проговорился, но он все равно мне либо не поверил, либо пропустил фразу мимо ушей. — Я заходил туда. Тебя там не было.

— Очки протри! Ха! — усмехнулся он. — Где же, по-твоему, я был все это время? Прятался в кабинке для переговоров?

— Там тоже тебя не было. Не было и в зале. Так куда же ты пропал? Где ты прятался?

— Прятался? — Он вновь усмехнулся. — Даже не собирался! В отличие от тебя, мелюзга, я разносил в пух и прах их фирмочку, выманивающую из людей деньги за сомнительные услуги.

— Сомнительные?

— А какие? Вот ты скажи, на кой черт тебе сдался домашний телефон, когда у тебя есть мобильник?

— Он не для звонков, — пояснил я, жалея об этом.

— Ванька говорит, что стационарный телефон — дерьмо мамонтов. Такой же древний и такой же дорогой. Говорит, за ту плату, какую просит «СлобТелеком» за домашний телефон с поминутной тарификацией, любой сотовый оператор предложит своему драгоценному абоненту безлимитный пакет минут и безлимитный же интернет. В довесок абоненты сотовой связи получают бесплатный определитель номера, а абоненты «СТ» — бидон сушеных козявок.

— Это точно. Твой брат прав на сто процентов.

— А ты сомневался?

— Ни капельки.

— Если бы у тебя не было домашнего, ты бы не испытывал никаких бед. Не пришлось бы тащиться в этот адский заповедник Сатаны… Мне бы не пришлось тащиться туда и расхлебывать твою же кашу. Твой домашний добрался и до меня, амиго!

Витя не открыл для меня Америку. Все это давно плавало на поверхности. Сегодня, кстати, родители говорили, что раз уж у меня появился номер мобильного телефона, то от домашнего точно пора отказываться. Но это сейчас, тогда же у них и в мыслях такого не было. Тогда отец думал не только о втором домашнем телефоне, но и о второй линии, потому что первая и единственная все равно постоянно занята Полей.

— Так ты взаправду хотел заполучить детализацию? — наконец спросил я его.

Он покрутил пальцем у виска.

— Илюх, ну ты точно ненормальный неадекват. Что, по-твоему, я все это время делал в офисе? Грибы собирал?

Я пожал плечами. Откуда я мог знать, чем он там занимался? Я же его не видел. Был уверен, что он прячется.

Он нерасторопно, можно сказать, вальяжно, с важным лицом этакого господина расстегнул молнию своей жилетки и из-за пазухи достал лист А4. Помятый лист.

— Держи, бедолага.

Я взял лист, развернул к себе. На нем не было свободного места. Все его пространство занимала таблица с временем звонков, их длительностью и номерами входящих.

— Неужто?..

Витя показал на самую верхнюю строчку. В ней была дата: 31.12.20; и мой номер домашнего. У меня подкосились ноги. Я обмяк. Подумал, что очки снова запотели, но нет — начало двоиться в глазах. Голова загудела, а мозг решил выбраться наружу через уши.

— Как тебе такое, Илон Маск? — спросил Витя, пока я не выпал из реальности.

— Но… это… ты… как… мы… — никак не мог я найтись со словами.

Он влепил мне пощечину. Не было ни больно, ни обидно. Она вывела меня из состояния, присущего только пьяницам. Нет, алкоголь я не пробовал, но алкоголиков видал: они точно так же смотрят на мир стеклянными глазами и общаются с прохожими на только им известном языке: «Бу-бу-бу, ту на куэ, агн фату ньга». Примерно так

— Это то, что я думаю? — Теперь я четко видел каждую цифру номеров на листе.

— Не знаю я, о чем ты думаешь, но это именно то, за чем ты и ходил в этот хренов офис.

Из офиса вышла та самая девушка, которую я застал в телефонной будке. Она нас не заметила. Она выглядела уставшей: покрасневшая, помятая, еле передвигала ногами, взъерошенные волосы. «Ну хоть жива», — подумалось мне.

— Как ты сумел ее достать? Ты же ее не украл?

— Ничего особенного. Раз плюнуть. — Он подмигнул, вновь скорчил важную гримасу, скрестил руки на груди, задрал нос.

— Раз плюнуть?

— Ну… Пришлось ради этого кое-кого убить и избавиться от свидетелей. Ты же не вызовешь копов? Мы — сообщники! Ты стоял на стреме.

— Ну раз так…

Я обнял его так крепко, что лист между моей ладонью и его спиной зашуршал и надорвался под указательным пальцем. Пришлось ослабить хват, чтобы не испортить то, что в тот день было ценнее всего на свете, ценнее жизни.

На всякий случай я шепнул ему на ухо:

— Витя, это действительно детализация звонков, а не хаотичный набор цифр… слегка упорядоченный набор цифр?

— Просто заткнись и отцепись от меня. — В его тонне не было грубости. Он говорил это в шутку. — Иначе я сам вызову полицию. Иди домой и сам разбирайся: ценный это документ или туалетная бумага.

Сложенный пополам лист я спрятал в дневник.

— Витька, ты… ты крутой, Витька.

— Знаю.

Пожимая его руку, я задал последний вопрос:

— У тебя есть мобильник?

— Нет, но скоро будет. Можешь звонить моему брату, но его номер я тебе не дам. Он тебе не понадобится. Ты всегда знаешь, где меня найти.

— Спасибо, друг.

Совсем скоро я был дома. Весь запыхавшийся влетел в квартиру. Не заметил Полиных кед, одну пнул. Она пролетела прихожую и приземлилась в комнате родителей, оставив пыльный развод на паркете. Пришлось сбавить темп, отдышаться.

Я сбросил рюкзак на пол, разделся. На цыпочках прошел в ванную, достал из шкафчика над раковиной одноразовое полотенце, увлажнил его. Возвращаясь из ванной к месту преступления, услышал, как Поля опять с кем-то болтает по телефону. Не мудрено. Это было мне только на руку. Я протер от пыли пол в родительской комнате, провел ступней по слегка увлажненной поверхности, впитав в носок лишние капли воды. Сухо и чисто. Без улик.

Кеду вернул на место к своей половинке и дернулся к рюкзаку. На месте его уже не было. Я точно знал и помнил, что сбросил его на пол у входной двери: он еще стоял на дне, как чемодан, потом завалился на бок. Я точно это помнил. Так оно и было. Но мне вдруг почудилось, что я мог обронить его на улице, когда бежал, мог и забыть на крыльце у телефонщиков. «Я доставал ключи из рюкзака в подъезде, не иначе!»

— Че потерял, соплежуй?

Я вздрогнул. Нерешительно обернулся: позади меня Поля