Взрыв Секс-бомбы - Валентин Черных

Последние два фильма Продюсера не были убыточными, но и доходов не принесли. Продюсеру нужен был успех, а с проектом «Деловой женщины» можно было на успех рассчитывать. При успехе легче уходить от старой к молодой жене. Она, конечно, не старая, но для пожилого уже мужчины. Второй год Поскребыш более внимательно присматривалась к пятидесятилетним мужчинам, между прочим, интересуясь их женами, прикидывая варианты для себя. В нее еще вполне могут влюбиться, она хотела бы, чтобы влюбились, тогда бы она совершила этот безумный поступок: ушла бы от Продюсера к какому-нибудь бизнесмену. Круг претендентов за последние годы очень сузился. Пятидесятилетние актеры все реже уходили из семей, боясь нестабильности, потому что их меньше приглашали сниматься и меньше платили. Крупные ученые уезжали за рубеж. Она не хотела уезжать, потому что при таком варианте сразу превращалась только в моложавую, но домохозяйку, каких миллионы. Здесь же у нее было Актерское агентство — еще не раскрученный, не стабильный бизнес. Многие актрисы уже попробовали себя в ресторанном деле, но там существовала жесткая конкуренция, и она нашла для себя другую нишу.

Только начав читать сценарий «Деловой женщины», она поняла, что «Деловую женщину» будут сравнивать с «Пансионатом для богатых» — фильмом, в котором она была главной героиней. Даже самые тупые зрители, не говоря уже о критиках, поймут, что оба фильма сделаны по одной болванке. В «Деловой женщине» героиня получала фирму после смерти отца, в «Пансионате для богатых» врач пансионата, видя, что пансионат разваливается, берет кредит и выкупает пансионат, ремонтирует его, заменяет бездельников работящими, а старых и консервативных врачей — на молодых и профессиональных.

По-видимому, в России сформировался новый тип деловой женщины, если два разных сценариста в двух разных сценариях написали характер практически одной и той же деловой женщины.

И то, что Поскребыш прочитала в сценарии, она решила перепроверить по жизни. А в жизни подтвердилось, что многочисленные ведомственные, профсоюзные санатории, дома отдыха, пансионаты, пионерские лагеря без финансовой поддержки вначале временно закрывались, потом разрушались, разворовывались, а когда их пытались продать, уже никто не покупал, потому что восстановить старое было дороже, чем построить новое.

Директор фильма предложил режиссеру и оператору на выбор пять заброшенных санаториев и пансионатов, в которых можно было после небольшого декорирования снимать фильм. В нескольких номерах сделали косметический ремонт, и получились естественные интерьеры. Киногруппу можно было поселить в соседней деревне.

Она узнала, что бывшая барская усадьба — четырехэтажный корпус санатория — продавалась за смешную цену, и привезла опытного строителя, который составил смету на ремонт. Горничные, повара и медицинские сестры жили в соседних деревнях. Работы вокруг было не найти, и она поняла, что они согласятся работать за мизерную зарплату.

Из окон санатория был виден канал и плывущие по нему белые теплоходы.

— Эксклюзивный вид, — сказал директор фильма.

За эксклюзивность клиенты будут платить дополнительно. Она верила, что люди будут жить лучше и снова начнут отдыхать. А пока будет ремонтироваться корпус, можно открыть в пристройке ресторан. Она продумала все, вплоть до будущей рекламы, куда войдут живописные пейзажи.

Фильм, в котором собиралась сниматься Секс-символ, если не рушил, то расшатывал хорошо выверенную комбинацию со съемками фильма и будущим ее пансионатом. Могло обрушиться все сразу — и ее фильм, и дальнейшая совместная жизнь с Продюсером.

Она уже много раз убеждалась, что, если мужчина дважды терпел поражение, он становился осторожным. Предыдущий фильм Продюсера принес не только убытки, но и больно ударил по самолюбию. Значит, этот проект с Секс-символом он будет выверять особенно тщательно. Сценарист работает медленно, значит, у нее будет еще достаточно времени, чтобы закончить съемки своего фильма и отреставрировать корпус пансионата и лодочную станцию. Она еще раз прошлась по всей цепи фильмопроизводства.

На следующий день она заехала к Елизавете домой. Сценарист после обсуждения сценария даже не попросил, а скорее потребовал, чтобы определились с конкретным актером, для которого он должен написать роль молодого влюбленного. Молодого влюбленного, естественно, вначале поручили поискать ассистентке режиссера.

Пока Елизавета готовила кофе, Поскребыш прошлась по комнатам. Они с Продюсером жили в просторной квартире дома с улучшенной планировкой — так назывались дома, которые строила для себя советская элита. Но поздняя советская элита и новые русские не дотягивались до большого стиля сталинской архитектуры. И она, и новые русские все равно будут завидовать сталинским вельможам, как завидуют американские миллионеры европейским обедневшим аристократам, которые живут в фамильных замках.

— Что ты думаешь о сценарии? — спросила Поскребыш.

— То же самое, что и ты, — ответила Елизавета.

Маршальскую дочь режиссеры приглашали редактировать, когда знали, что руководство кино будет заставлять их вносить поправки. Редактор, по должности — всегда представитель государства, получает приказ первым. Прогнется он сразу, по первому требованию, или будет отстаивать позицию режиссера, — от этого зависело многое. У редактора фильма были свои начальники — главный редактор объединения, главный редактор студии, редакторы Кинокомитета.

Маршальская дочь умела сопротивляться начальству всегда. Маршал-отец объяснил ей суть служебных отношений, когда она, закончив институт, пришла работать на студию.

— Дураки есть везде: как внизу, так и наверху. Если не согласна с приказом, выполни его, но обжалуй. Жалоб не любят как внизу, так и наверху. Всегда защищай друзей и единомышленников. Друзья — как именное оружие. Начальники приходят и уходят, а друзья остаются.

Елизавета постулаты маршала-отца восприняла буквально на первом же фильме. Режиссер возмущался, а она села рядом с монтажницей, вырезала все, что предписали вырезать, но тут же написала на главного редактора студии главному редактору Комитета по кино свое особое мнение, то есть выполнила приказ нижестоящего начальника и обжаловала этот приказ вышестоящему, охарактеризовав нижестоящего самодуром, пошляком, ничего, кроме вреда, не приносящим советскому кино.

На следующем фильме, получив замечание от главного редактора Комитета, она написала на него в Центральный Комитет партии, так как главный редактор Кинокомитета был номенклатурой ЦК партии.

И руководство к фильмам, где она была редактором, стало относиться с особым вниманием — никому не хотелось, чтобы в жалобе его назвали идиотом и вредителем. Зато режиссеры приглашали ее редактором в свои фильмы, потому что ее присутствие было гарантией, что к материалу не будут придираться по мелочам. Единого мнения о Елизавете в кино не сложилось. Одни считали ее дурой, другие — хорошо просчитывающей варианты.

Елизавета давно знала Поскребыша. Если та пригласила ее на фильм редактором, значит, от нее требовались определенные услуги. Раньше она знала, что, если режиссер приглашает ее редактировать фильм, этого режиссера и его фильм она должна защищать везде и всегда, даже если режиссер прав только отчасти и не прав во многом или если вообще не прав. Изучая историю кино, она уяснила: даже ошибка художника сегодня завтра может стать открытием в кино. Но теперь, когда все решали продюсер или инвестор, который давал деньги, Елизавета не знала, кого защищать, продюсера от режиссера или режиссера от продюсера. Она знала только то, что, если эту работу ей устроила Поскребыш, она должна внимательно выслушать ее пожелания.

— Мне интересно твое мнение о проекте, — сказала Поскребыш.

— Чего ты хочешь? — напрямик спросила Елизавета.

— Ты ведь знаешь, что я не только жена Продюсера, но и владелица Актерского агентства.

— Знаю, — подтвердила Елизавета.

— Мне бы хотелось, чтобы актеры моего Агентства получили роли в этом фильме.

— Если хочешь, значит, получат, — не отрицая, но и не утверждая, ответила Елизавета. Наверное, в этот момент Поскребыш подумала, что Елизавета не так уж и глупа.

Они помолчали, покурили, прихлебывая кофе. Первой все-таки не выдержала Елизавета и спросила:

— Кого ты толкаешь?

— Никого конкретно.

В это Елизавета не поверила.

— А кого неконкретно? — спросила она, попытавшись вспомнить, что слышала о Поскребыше в последние месяцы. И только сейчас осознала, что никогда не слышала о любовниках Поскребыша. Только о ее мужьях. В кино в последние годы что-то менялось — актрисы реже выходили замуж за актеров. Выходили замуж за модных хирургов, за крупных государственных чиновников, за деловых и крутых. Наверное, любовники тоже были из этих же кругов. Или Поскребыш стала исключением и влюбилась в молодого актера, которому собиралась протежировать? Если это так, то этот актер сейчас и вычислится.