Чудовища рая - Хермансон Мари

— И кто это был?

Даниэль непонимающе уставился на него.

— Кто хочет лишить меня куска хлеба?

На этот раз вопрос был подкреплен подзатыльником.

— Да можешь и не говорить. Мне плевать. Ты для него и так реклама хуже не придумаешь.

Мужчина вновь рассмеялся и уселся за столик чуть поодаль. Выпив пиво, он покинул заведение.

Сразу же после его ухода к Даниэлю подсела Коринна.

— Тебе вправду нужно подстричься у парикмахера, — заговорила она. — Он может обидеться, что ты обратился к кому-то другому.

У парикмахера? А, так вот что это был за тип!

— У меня вроде как есть право стричься у кого захочу? — возмутился Даниэль.

Коринна поспешно кивнула.

— Но он может обидеться. Имей это в виду. — Взгляд ее говорил, что ситуацию следует воспринимать предельно серьезно. — К тому же он прав. На этот раз выглядит не очень.

Девушка окинула взглядом его обкорнанную голову и сконфуженно улыбнулась.

— Так твой брат уже уехал?

— Да. Но в четверг он вернется.

— Вот как? Зачем же? — удивилась она.

— Он отправился немного попутешествовать по Альпам, а потом заглянет попрощаться перед возвращением в Швецию.

Девушка кивнула, и Даниэль вновь попытался истолковать ее улыбку. Теплее, чем дежурная улыбка официантки. Прохладнее, чем любовницы.

— Наверное, приятно, когда тебя навещает брат. А вы часто виделись до того, как ты сюда приехал?

— Да не очень.

Повисла неловкая пауза. Даниэль гадал про себя, сообщал ли Макс девушке, что является пациентом клиники.

Коринна рассеянно вертела на руке массивный браслет из разноцветных камней. Затем вдруг рассмеялась и затараторила о всякой всячине. О придирчивых клиентах, о болях в спине. Что ее выступления не ценят. Бесконечный поток сетований, разбавленный, впрочем, многочисленными улыбками и шуточками, словно бы девушка беспокоилась, как бы ее не приняли за чересчур жалеющую саму себя.

— Скажи-ка мне вот что, — перебил ее излияния Даниэль. — Что талантливая артистка вроде тебя забыла в этой дыре? Я ведь видел прошлым вечером, как ты поешь. Тебе самое место на сцене где-нибудь в Берлине.

Он разыгрывал рискованную партию. Возможно, Максу все это было известно.

Коринна издала отрывистый смешок.

— Я и выступала в Берлине. Возможно, до сих пор там и пела бы, не обернись все так. Но такая уж штука жизнь, верно? Я рада и этой вот сцене. А на публику мне плевать. Я пою ради себя одной.

В ее дерзком заявлении, однако, прозвучала скорбная нотка.

— Но мне не хочется об этом говорить, — отрезала она.

— А о чем тебе хочется говорить? — елейно осведомился Даниэль.

— Вообще-то, прямо сейчас ни о чем. Мне нужно работать.

Она вскочила и поспешила к компании нетерпеливых посетителей за соседним столиком.

Некоторое время спустя, уже по возвращении в коттедж Макса, Даниэль озаботился вопросом постели. Спать на кровати брата ему не очень хотелось, однако скамья, на которой он провел две предыдущие ночи, была жесткой и решительно неудобной. Поиски чистых простыней в шкафах результата не принесли, и тогда он решил довольствоваться максовскими.

Лежать в подобном тесном пространстве оказалось несколько необычно. В стенной нише помещалась только кровать да книжные полки по всему периметру углубления. С горящим прикроватным светильником и задернутой шторой здесь ощущалось прямо как в секретном домике в детстве — уютно и так захватывающе.

Однако при выключенном свете Даниэля охватила легкая клаустрофобия. Плотные шторы свет совершенно не пропускали, воздух здесь застоялся, да еще и запах — несомненно, пота брата — внезапно стал ощущаться гораздо резче. Но постель была чудо как удобна, к тому же выпитое пиво слегка притупило чувства Даниэля, так что буквально через пару минут он отключился.

Словно бы во сне он увидел свет луча фонаря, тактично направленного на стену, а не прямо ему в лицо. Поморгав, он разглядел склоненную над кроватью фигуру. Потом женское лицо, сияющее словно луна и ласково улыбающееся. Смятение и страх улеглись, и его охватило ощущение неимоверного покоя. Это всего лишь мама, заглянувшая подоткнуть ему одеяло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Штору опустили, и в нише снова стало темно. Снаружи донесся добродушный шепоток и звук шагов к двери. Даниэль снова провалился в сон, от которого толком и не пробуждался.

18

Среда выдалась уже не такой солнечной и теплой, как предыдущие дни. Все утро Даниэль провел в коттедже за книжкой. К обеду он закончил ее и разогрел себе банку тушеной фасоли, что обнаружил в буфете над плитой.

Ковыряя вилкой незатейливое блюдо, он смотрел в окно. По долине лениво гулял туман, смягчая краски и очертания пейзажа. Даниэлю всегда нравились подобные летние деньки, тихие и бессолнечные. Взгляд его устремился на скалу на противоположной стороне долины, с ее влажными человекообразными разводами. Забавно, что природа способна создавать такие штуки. Словно долину некогда населяли тощие гиганты, которые ушли прямо в скалу и оставили эти вот следы. Или как в Хиросиме, где люди сгорали на стенах, превращаясь в подобие собственных теней.

Вдруг, прямо с набитым ртом, он вспомнил про ночной визит. Шарящий по кровати луч фонаря, лицо женщины, что он спросонья принял за материнское. Наверняка то был обычный полуночный обход. Даниэль совсем позабыл, что сотрудники клиники наведываются к пациентам каждую ночь, и отправился спать, не дожидаясь проверки. Но он четко помнил, что закрылся изнутри. Видать, у них имеется собственный ключ.

Перекусив, Даниэль отправился в библиотеку и взял там еще один детектив того же автора. Все прошло гладко. Ему даже не пришлось называться, и он только показал книгу библиотекарю, который вальяжно бросил:

— Конечно, Макс, без проблем.

— И вы не будете оформлять выдачу? — удивился Даниэль.

— Да зачем? — дружелюбно улыбнулся библиотекарь. — Я никогда не забываю ни лиц, ни книг.

Он вернулся в коттедж, по пути сдержанно поздоровавшись с соседом, который так же сонно сидел у стены своего жилища и, подобно гигантской жабе, таращился перед собой. До вечера Даниэль занимал себя новой книгой и кое-какими играми на компьютере брата.

Его обрадовало, что Макс оставил ноутбук, хотя к интернету подключиться так и не удалось. Нашлась лишь внутренняя сеть клиники, в которой по ссылкам можно было узнать о предлагаемом лечении, курсах и прочей деятельности. Впрочем, попадалась в ней и реклама деревенских магазинов и других заведений. «Пивная Ханнелоры» заманивала посетителей посредством фотографии Коринны в традиционном одеянии и с кружками пенящегося пива в руках. Для доступа на некоторые страницы Сети и вовсе требовался пароль.

Одна из открытых, под названием «Из моего уголка долины», оказалась своего рода блогом деревенского священника, преподобного Денниса. На титульной странице была выложена его фотография в полном облачении на фоне церквушки, заголовок поста текущей недели гласил: «Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим (Пс. 22: 2)». Текст начинался так:

Поразительно, насколько эти слова из Псалтыря подходят к Химмельсталю. Где же можно сыскать пастбища зеленее наших? И такое умиротворяющее журчание ручья?

А ведь священник прав, подумал Даниэль. Травы зеленее ему и вправду нигде не встречалось. Он продолжил чтение:

Мне хочется верить, что обитатели Химмельсталя — маленькая избранная паства, которую Господь направил именно в эту долину, дабы они наконец-то обрели покой.

Продолжив кликать по ссылкам, Даниэль обнаружил список киносеансов на предстоящую осень, расписание круговых тренировок, красочно поданный ассортимент цветов и овощей местного огорода и описание курсов по контролю побуждений, ведущихся психологом клиники.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Затем он вышел из Сети и принялся изучать, есть ли что еще интересное на ноутбуке. В итоге обнаружил лишь несколько скучных спортивных игр и головоломок да программу внутренней почты. Содержимое компьютера выглядело на удивление пустым, как будто Макс вычистил все личные файлы.