Его осенило в воскресенье - Карло Фруттеро

— Достоверная, — с улыбкой подсказал вице-префект Пикко.

— Да. Типичная для того круга. И вполне отвечает характеру персонажа.

— Гарроне?

— Нет, Кампи. А также, думаю, синьоры Дозио, хотя с ней я пока не говорил.

Улыбка на лице Пикко погасла.

— Простите, но разве вы сами не сказали?.. Словом, вы не исключаете?.. Иначе говоря, считаете нужным провести дальнейшее расследование?

— Нет-нет, с письмом все ясно. Но все же лишняя проверка не помешает.

Префект поднял руку.

— Собственно, судить тут вам, дорогой Сантамария.

Судить, конечно, не ему. Но именно полицейский комиссар по закону обязан сообщить в прокуратуру, являются ли собранные сведения уликой. А префект и вице-префект по своему положению этого делать не могут.

— К тому же Гарроне какие-то контакты с этим кругом людей имел, — продолжил свою мысль Сантамария. — Поэтому послушать объяснения синьоры Дозио, по-моему, стоит.

— Конечно, конечно, — согласился префект.

Вице-префект Пикко прокашлялся и сказал:

— Как справедливо заметил господин префект, судить вам, Сантамария. Но вы не думаете… я хочу сказать… не думаете ли вы, что чрезмерная настойчивость, после того как синьор Кампи все вам рассказал?..

Он в замешательстве умолк.

— Нет… не думаю. — Сантамария выдержал паузу. — К тому же я ни на чем не настаивал. Синьор Кампи сам предложил мне завтра встретиться с синьорой Дозио у него на обеде.

Получить приглашение на обед вместе с самой синьорой Дозио! Пикко поднялся, и Сантамария в смятении ждал, что он сейчас подойдет и пожмет ему руку под насмешливым взглядом Де Пальмы. А Мальяно при этом ехидно усмехнется. Но префект тоже встал, взглянув на часы, и Пикко всю волну восторга излил на своего начальника. Нет, Сантамария был не просто первым учеником класса, но гордостью школы.

— Превосходно, — сказал префект, направляясь к двери. Он попрощался и с «двоечниками», Де Пальмой и Мальяно, кивком головы дав понять, что им следует работать усерднее. И в сопровождении своей свиты удалился.

— Браво! — с ухмылкой воскликнул Де Пальма.

Но когда Мальяно тоже ушел и они остались один, Де Пальма признал, что радоваться, в общем-то, нечему. Хоть случай и заурядный, газеты с ненасытной жадностью набрасываются на любую новость о «личности убитого», о «блондинке с трубой» и об «орудии преступления, по поводу которого полиция хранит глубокое и необъяснимое молчание».

— Личность убитого! Ясно тебе?! Ничтожный человечек с темным прошлым. Мелкий жулик.

— Жулик? Я этого не знал.

— Собственно, дело было пустяковое — обвинение в денежной афере, к тому же взятое истцом назад. Но это недурно характеризует личность убитого.

— А его родные? Ты с ними встречался?

— У них побывал Мальяно. Ничего интересного: незамужняя сестра, служащая, и полоумная старуха мать. Гарроне они видели редко, он в доме жил, словно в гостинице. Комната его обставлена примерно так же, как мастерская на виа Мадзини. Никаких писем и бумаг он не оставил.

— Даже связанных с работой?

— Да нет, он давно уже не работал архитектором, если когда-либо вообще работал. Кто даст заказ подобному типу? Кроме пенсии по инвалидности, полученной неизвестно каким образом, он ничего не зарабатывал. Жил за счет матери и сестры.

— Либо твоей блондинки, — пошутил Сантамария. — Деньги она ему приносила в полой трубе.

Де Пальма не оценил остроты.

— Я не должен был даже этого говорить кретинам корреспондентам! — взорвался он. — Теперь все газеты вопят, что стоит честному человеку, услышав звонок, открыть дверь, как проститутка — бац его трубой по голове, и он готов. А все, мол, потому, что полиция занята лишь разгоном мирных демонстраций. Понял теперь? Читал их статейки?

Сантамария читал и сейчас, вспомнив о Кампи, засмеялся.

— А ты поступай, как синьор Кампи. Он газет вообще не читает. Предпочитает ни о чем не знать.

— Благопристойный, разумный человек! — усмехнулся Де Пальма. — Отнюдь не исключено, что это он убил Гарроне из гуманных соображений, во имя интересов общества.

— Во имя гигиены. Он мне сам сказал.

— Как так?

Сантамария объяснил. Де Пальма задумался.

— Послушай… А он не сказал, где был вчера вечером?

— На загородной вилле у своих родных. Ужинал с ними. Он первым делом мне об этом сообщил. Но до какого часа он там пробыл — не знаю. Я не счел возможным его об этом спрашивать, пока… Но если это так важно…

Де Пальма пожал плечами.

— Кстати, а убитый? — спросил Сантамария. — Выяснили, где он ужинал в последний раз?

— Да, в ресторане на виа Мария Виттория, как и всегда, когда не возвращался домой. Но он был один.

— Значит, никакой блондинки в оранжевых носках или без них?.. Ну прости, прости… — добавил он, увидев, что Де Пальма снова нахмурился.

Сами журналисты признавали, что блондинка не имела, вероятно, никакого отношения к убийству. Но по описанию Баукьеро речь наверняка шла о профессиональной проститутке. Так почему же ее до сих пор не нашли? — вопрошали они. Если бы полиция больше следила за преступным миром, чем…

— Угораздило же меня рассказать об этом репортерам! — воскликнул Де Пальма, который и сам надеялся сразу найти яркую блондинку с трубой в руке и теперь чувствовал себя униженным. — Надо было рассказать им о каменном фаллосе, и они были бы в восторге. Порнография для них — лакомый кусок.

— Почему же ты не рассказал?

— Я на секунду представил себе, как журналисты преподнесут это читателям, и меня охватила ярость… Притворяются, будто им стыдно писать о подобной грязи, а сами рады и счастливы… тошнотворные типы. Вот я и не сказал. Хватит с них блондинки.

— Но что же было на самом деле? — посмеиваясь, спросил Сантамария. — Этот фаллос принадлежал Гарроне?

— Кому же еще?

— Да нет, я не собирался так пошло шутить… Просто вещь-то редкая, сделанная в Африке или в Полинезии, и, конечно же, дорогая. А Гарроне был почти нищим. Непонятно… Ты уверен, что убийце эта каменная мерзость случайно попалась под руку в мастерской Гарроне?

— А ты, значит, подозреваешь, что он принес эту штуковину с собой?

— Вообще-то маловероятно — зачем ему было тогда оставлять улику?! Но ты полностью исключаешь такую возможность?

Де Пальма заколебался.

— Полностью исключить не могу. Мы допросили привратницу дома пятьдесят пять, которая раньше убирала у Гарроне. Но она уже несколько лет перестала у него убирать и, понятно, ничего не знает. Родные тоже ничего об этой каменной «безделушке» не слыхали. Так что, может, и стоит провести дополнительное расследование. Но если речь идет о музейной редкости, то…

— Хорошо-хорошо, я займусь этим сам, — с улыбкой сказал Сантамария.

Как-то воскресным днем префект со всей семьей отправился в музей Древнего Египта и встретил там Сантамарию. Бедняга Сантамария честно признался, что пришел в музей не по долгу службы: просто он, будучи холостым, часто по выходным на часок-другой заглядывал в музеи. Префект, который привел в музей своих чад с чисто воспитательной целью — приобщить их к сокровищам культуры, — мгновенно назначил Сантамарию экспертом по части древностей и произведений искусства. С тех пор любое расследование, мало-мальски связанное с картинами или скульптурами, поручалось ему.

— А ты сходи на виа Пейрон, — предложил он Де Пальме. — Хотя там уже был Мальяно, но все-таки!

— Да ну, что там нового можно узнать?

— Видишь ли, как утверждает Кампи, он и синьора Дозио не поддерживали никаких отношений с Гарроне. А вдруг его родные скажут, что это не так?.. Впрочем, я сам туда загляну завтра утром.

— А оттуда поедешь к синьору Кампи обедать с синьорой Дозио? — усмехнулся Де Пальма. — Потом расскажешь мне, какова она собой. Скорее всего, высокая блондинка.

— Это уж наверняка, — с нарочито сицилийским акцентом ответил Сантамария. — Жена промышленника из Турина другой и быть не может.

— А синьор Кампи ее наверняка… — Де Пальма сделал выразительный жест рукой.

В этом комиссар Сантамария был не слишком уверен. Быть может, именно потому, что синьор Кампи преднамеренно наводил его на эту мысль, что, впрочем, еще ничего не доказывает. Нет, сомнения возникли у него по другой причине, по какой именно — он пока и сам четко не мог уяснить. Лишь позже, когда он возвращался домой и посмотрел на ограждения и проломы в асфальте, ему пришло на ум, что кое-какие подозрения на этот счет у него зародились еще до беседы с Кампи.

2

Анна Карла, верно, газет пока не читала. Если он сразу расскажет ей обо всем: об убийстве, о разговоре с полицейским комиссаром, о письме, она обязательно попросит его приехать. И отказаться будет просто невежливо. Но, увы, сегодня вечером он занят.