Маленький горбун - София Сегюр

Адольф ушел. Морис в отчаянии сжал руки и стал громко жаловаться на равнодушие и жестокость брата, он сравнил его с Франсуа и невольно спросил себя, почему они так не походят друг на друга. Думая долго и упорно об этом, он наконец понял, что он сам и Адольф слишком любили себя, свои удовольствия и развлечения, между тем как Франсуа любил бедных и несчастных, забывал о себе для других и всегда думал прежде об исполнении обязанностей, а потом уже о развлечениях.

«Я тоже, как Адольф, больше всего любил себя. Нужно поговорить об этом с Франсуа, постараюсь приучиться иначе думать и чувствовать, и тогда, может быть, я стану счастливее», – мысленно сказал себе Морис.

Глава XVII. Счастливая выдумка Каролины

По обыкновению, на следующий день в Нансе пришла Христина, чтобы узнать, как чувствует себя больной. Когда она услышала, до какой степени ожоги и неудачное падение обезобразили Мориса и в каком отчаянии он был, когда к нему пришел Франсуа, слезы набежали на ее глаза. Тем не менее она очень обрадовалась, услышав о втором успехе своего друга.

– Я уверена, – сказала она, – что в конце концов ты сделаешь его превосходным мальчиком. Будет то же, что со мной, ты заставляешь меня делаться лучше из дружбы к тебе. Я просто не знаю, чего бы я не сделала для тебя.

– Конечно, ты не сделала бы ничего дурного, – улыбаясь заметил Франсуа.

– Ну, конечно, нет. Во-первых, потому, что ты не посоветовал бы мне ничего дурного, а потом, потому, что я огорчила бы этим тебя, а также и твоего папу.

– Ах, какая ты славная, Христина! Как жаль, что у бедного Мориса, если он останется калекой, не будет такой доброй маленькой Христины.

– Пусть он подружится с одной из сестер Гибер!

– Да ведь они совсем не похожи на мою Христину…

Дети не могли продолжать разговор, потому что в эту минуту вошел лакей и позвал их к де Нансе. Они тотчас же побежали к нему.

– Ты нас звал, папа? – спросил Франсуа.

– Да, милые дети, – ответил он, – я только что получил записку от госпожи Дезорм, которая просит меня тотчас же явиться к ней с тобой, Франсуа, и с тобой, Христина. Для чего это нужно, я не знаю. Собирайтесь же, дети, мы пойдем пешком через луга.

Через пять минут Франсуа, Христина и Изабелла были готовы, де Нансе и Изабелла шли позади. «Чего хочет от меня эта странная, незлая, но такая взбалмошная женщина? Она всегда придумывает до того нелепые вещи, что я боюсь чего-нибудь неприятного для моей маленькой Христины… а следовательно, и для моего голубчика Франсуа, – думал он. – Впрочем, мы это скоро узнаем».

Мысли де Нансе были прерваны: Каролина уже шла ему навстречу. Она не могла терпеливо дожидаться дома и теперь бежала, делая уморительные прыжки, точно двенадцатилетняя девочка, по дороге она то срывала цветок, то принималась ловить бабочку, скакала на одной ножке, подпрыгивала, хлопала в ладоши.

– Скорее, скорее, идите сюда, сосед де Нансе! – кричала она. – Я хочу рассказать вам приятную, удивительную новость. Мой муж купил дом в Париже! Чудесный дом. Я буду давать балы, устраивать концерты… Впрочем, нет, не концерты. Музыка – такая скука… Лучше живые картины. И вы будете стоять в картине. Вы исполните роль царя Ассура, я буду царицей Эсфирью, мой муж – Мардохей[17]. Ха-ха-ха! Какой смешной будет Жорж в костюме Мардохея, с длинной белой бородой. Неправда ли, это будет весело?

– Вероятно, очень весело, – серьезно ответил де Нансе. – Но ведь не для того же, чтобы рассказать мне все это, вы позвали меня с детьми?

– Для этого, для этого! – быстро закивала головой Каролина. – Я хотела предложить вам снять квартиру в моем новом доме. Например, в нижнем этаже, я отдам вам ее за десять тысяч франков в год. Но с одним условием: в дни приемов мы будем ужинать в вашей столовой.

– Извините, соседка, но это невозможно, – покачал головой де Нансе. – Во-первых, я совсем не собираюсь участвовать в живых картинах; во-вторых, зимой я живу в деревне с моим сыном.

– В деревне? – подняла брови Каролина. – Как жаль! Я так хорошо все придумала. Вы были бы таким прекрасным Ассуром!

Де Нансе невольно улыбнулся. Новая затея взбалмошной Каролины показалась ему до того смешной, что он, желая показать, как все это несообразно, сказал ей:

– Пригласите Паоло, соседка, пусть он отпустит себе бороду и усы, тогда он будет отличным Ассуром.

– Вы думаете? – задумалась Каролина. – Ведь это мысль! Когда вы вернетесь домой, пришлите ко мне Паоло. Ну, до свидания, милый сосед. Завтра я уезжаю. Христина, простись со своими друзьями, завтра мы уедем.

Христина заплакала:

– Франсуа, мой милый Франсуа, я не хочу, я не могу уехать от тебя. Мамочка, оставь меня с Франсуа! Пожалуйста, дорогая моя, не увози меня в Париж.

– Пожалуйста, оставьте со мной Христиночку, – в свою очередь взмолился Франсуа. – Я буду так несчастен без нее! Ради Бога, не увозите ее!

И дети с рыданиями бросились друг к другу.

– Да что же это такое? – возмутилась Каролина. – Что за глупости! Ну, перестань плакать, Христина. Я не могу видеть слез. Я сама сейчас заплачу…

– А без Франсуа я все время буду плакать, – всхлипнула Христина.

– Я повезу тебя в театр, в цирк, на детский бал, – пообещала ее мать.

– Не хочу ни в цирк, ни в театр без Франсуа, – сквозь слезы произнесла девочка. – Милая мамочка, я хочу остаться с Франсуа!

– Боже мой, как же быть? – воскликнула Каролина. – Что мне делать? Мне самой не будет весело, если я буду знать, что эта маленькая дурочка все время печалится и плачет. Ах, добрый сосед, ради Бога, поезжайте с нами в Париж и участвуйте в моих живых картинах.

– Невозможно, соседка. Я так занят, что не могу участвовать в спектаклях или живых картинах.

– Что же мне тогда делать? – задумалась Каролина.

– Вот что… – начал было де Нансе и нерешительно замолчал.

– Что, что? Говорите же! – в голосе Каролины Дезорм появилась надежда. – Помогите мне, я прямо не знаю, что мне делать.

– Я вам предложу средство от неприятностей, – проговорил де Нансе. – Оставьте у меня Христину. Без забот о ней вы будете гораздо свободнее.

– Но как же я навяжу вам ее? Я знаю, что ей будет хорошо у вас, но вам-то каково?.. Такая обуза…

– Ни малейшей, соседка, – живо сказал де Нансе. Ведь это доставит радость детям. Поэтому я с восторгом окажу вам эту маленькую услугу.

– Маленькую? – воскликнула Каролина. – Огромную! Подумайте-ка, Христине у вас будет гораздо лучше, чем у меня. Мне пришлось бы постоянно выселять ее из детской во время моих вечеров и обедов. Ей было бы у меня дурно, очень дурно. А с вами и с Франсуа она отлично уживется. Значит, решено, если вы не откажетесь, я завтра же пришлю вам ее с Изабеллой. Только мне нужны и мои лошади, и мои слуги. Ее привезут на тележке с фермы вместе с ее вещами.

– Не беспокойтесь, соседка, – сказал де Нансе, – я сам приеду за Христиной и Изабеллой.

– Благодарю вас, вы оказываете мне истинно дружескую услугу, – улыбнулась Каролина Дезорм и, уходя, обернулась и крикнула на прощанье: – Пришлите же ко мне Паоло, я хочу поговорить с ним об Ассуре.

Де Нансе, переставший беспокоиться о Франсуа и Христине, откровенно рассмеялся, представив себе Паоло Перонни в роскошном восточном костюме. Тем не менее он обещал в тот же вечер попросить его приехать в Орм. Когда он совсем уходил, Каролина снова позвала его.

– Сосед, сосед, – сказала она, – вы так добры, что, вероятно, захотите довершить вашу любезность и взять к себе Христину сегодня же. У меня столько дел! Мой муж уехал утром. Я обедаю у его сестры графини Семиан, значит, мне все равно не доведется увидеться с Христиной, и она будет одна. Возьмите же ее теперь же.

– Очень охотно, дорогая соседка, – сказал де Нансе, – когда приехать за ней?

– Возьмите ее сейчас. Уведите ее с собой и пришлите тележку за ее вещами. Изабелла вернется со мной, все уложит и приготовит. До свидания, Христиночка, – сказала Каролина, наклоняясь к дочери. – До свидания, не забывай своей мамочки, будь доброй и послушной, не серди нашего соседа, который согласился взять тебя. Через несколько месяцев мы увидимся.

Она поцеловала Христину в обе щеки, крепко пожала руку де Нансе, погладила Франсуа по волосам и побежала к дому, смешно подпрыгивая и напевая какую-то веселую песенку.

Когда она ушла, радостные Христина и Франсуа опять обнялись, потом Христина кинулась на шею де Нансе и, целуя его, повторяла:

– Отец мой, отец… Как хорошо, как хорошо и как ужасно! Я люблю вас!

Растроганный де Нансе несколько раз нежно поцеловал ее.

– Мое милое дитя, – сказал он. – Да, я твой приемный отец, и ты отлично знаешь, как сильно и нежно я люблю тебя.

И он охватил руками обоих детей, своего сына и порученную ему девочку, которых он любил почти с одинаковой силой.

Все весело вернулись в Нансе. Дети радостно закричали Батильде, что Христина переезжает в усадьбу. Обед и весь вечер походили на веселый праздник. Смех звучал, не переставая. Христина легла спать в бывшей комнате Франсуа, но долго не могла заснуть от радости. Франсуа был счастлив не меньше ее. Был счастлив и де Нансе, но серьезнее и глубже, чем дети.