Журнал «Вокруг Света» №04 за 1992 год - Вокруг Света

Через несколько дней прибыл Макнейл. Фридлендер отправился в низовья Руфиджи, а мы решили перебраться к Лухембело — одному из притоков Руахи. Наш новый лагерь расположился у деревни вождя Мбатанги.

Первые известия, которые мы здесь услышали, касались леопарда-людоеда. Страшный зверь навел ужас на всю округу, и многие селения опустели — жители бежали от «пятнистой смерти». Уже девять человек из деревни Мбатангу были убиты леопардом. Как сейчас вижу старого вождя; сидя на корточках перед хижиной, он рассказывал...

«Бвана, леопард очень, очень свиреп. Он лежит в засаде у тропы, по которой женщины идут вечером за водой, и, когда видит, что их не охраняет вооруженный мужчина, прыгает сзади на одну из них и хватает ее. Если же кто-нибудь из охотников сопровождает женщин, зверь не нападает. Однажды леопард обознался: не заметив копья, он прыгнул на моего сына, вот на этого, и уже вонзил в него зубы, но тут увидел, что это мужчина, соскочил на землю и убежал, хотя мой сын не успел ударить его копьем». Парень, о котором шла речь, стоял рядом. Четыре страшных шрама — память о клыках леопарда — тянулись по его плечу и спине, подтверждая правдивость рассказа.

«Бвана, мы перепробовали все виды ловушек, — продолжал старик. — Но зверь хитер, он не попадался ни разу».

Я попросил показать мне тропы, по которым, леопард ходит чаще всего. Оказалось, что он почти всегда пользуется одной и той же дорогой — высохшим руслом маленькой речушки. В моем багаже имелся большой стальной капкан, и случай был самый подходящий. Я установил капкан в русле, тщательно присыпав его песком, положил сверху приманку и ушел, заравнивая собственные следы. И уже на второй день страшный «чуй» попал в ловушку. Это оказалась маленькая старая самка. Все когти старой дамы были стерты почти до основания, а в пасти не хватало многих зубов.

По случаю поимки леопарда в деревне устроили большой праздник. Тропы в джунглях вновь стали безопасными, и Мбатанга разослал по всем направлениям гонцов с радостной вестью. Не прошло и недели, как в покинутые селения вернулись жители.

3 августа мы с Макнейлом убили слона. Часть мяса взяли наши люди, часть жители деревни, но не меньше тонны оставалось на месте и должно было стать добычей хищных зверей и птиц. По предложению Макнейла мы поставили капкан возле разлагающейся туши, ограничив подходы колючим кустарником.

Яростный визг и вопли, раздавшиеся около полуночи, известили нас, что капкан сработал. Мы напряженно прислушивались, пытаясь определить, кого же поймали. Макнейл считал, что это лесная свинья — они при случае не прочь полакомиться падалью; я же думал, что в капкан попалась гиена. Осталось пойти и проверить, кто из нас прав. Тем временем звуки прекратились.

Сделав факелы из сухой травы, мы отправились к туше, но даже с расстояния в несколько метров не могли разглядеть свою добычу: животное вместе с капканом спряталось в колючих кустах, которыми мы завалили останки слона, и прыгающий свет факелов, хотя и придавал нам уверенности, мало помогал зрению. Макнейл продолжал уверять, что поймана всего лишь свинья, и даже говорил, что уже видит в кустах ее белое брюхо. Я сделал несколько шагов вперед, услышал легкий шорох, затем характерный кашель — и спас свою жизнь лишь прыжком в сторону, побившим все прежние рекорды: навстречу мне рванулся огромный леопард.

Когда рассвело, мы вернулись с камерой и сделали несколько великолепных снимков; особенно удался тот, где леопард рычит на стоящего неподалеку негра (в кадре его не видно). Застрелив зверя, мы увидели, что капкан захватил лишь два пальца левой передней лапы.

На следующую ночь в капкан угодила большая пятнистая гиена, но сумела удрать, оставив в железных челюстях переднюю лапу. Мне рассказывали, что бывали случаи поимки трехногих гиен; видно, даже потеря одной конечности не делает их более осторожными. Надо заметить, что гиены вообще относятся к своим лапам со спартанским пренебрежением и почти всегда, попав в ловушку, предпочитают отгрызть одну, чтобы спасти остальные три. Львы и леопарды никогда не поступают подобным образом.

Мы разбили лагерь у деревни Рупия, и уже на следующий день разведчики из местных жителей принесли радостную весть: они собственными глазами видели стадо слонов на небольшом острове посреди реки. Энгель остался в лагере, а я вскочил на велосипед и помчался к берегу, где меня уже поджидала большая лодка с гребцами. Через час мы высадились на острове. Он был покрыт густейшей растительностью, и все — от деревьев до слоновой травы — густо заплели вьюнки. Эти тропические эпифиты с виду напоминают европейские бобы, но далеко не столь безобидны. Созревшие плоды легко отрываются; они покрыты тонкими жесткими волосками, которые впиваются в кожу и жгут хуже крапивы. При расчесывании зуд только усиливается. Мы шли сквозь сплошные заросли по оставленному слонами туннелю, и все вокруг было густо усеяно жгучими плодами проклятых вьюнков.

Когда мы добрались до слонов, ветер уже известил их о нашем присутствии, и животные заняли круговую оборону. С какой бы стороны я ни подкрадывался к стаду, везде оказывалось одно и то же: из зелени серыми башнями поднимались могучие головы с огромными настороженными ушами. Здесь было пять животных, все — взрослые самцы. Стрелять слону в лоб не стоит — даже пуля крупного калибра обычно рикошетирует, и при создавшихся обстоятельствах у меня было бы мало шансов остаться в живых. Я решил забраться на дерево, и мне удалось беспрепятственно осуществить этот замысел. Стадо находилось не более чем в шестидесяти шагах, и все слоны были видны как на ладони; лишь два из них обладали массивными полновесными бивнями.

Раньше я всегда относился с предубеждением к стрельбе по слонам с деревьев. Во-первых, сверху труднее поразить единственное убойное место, а во-вторых, отдача тяжелого ружья может сбросить охотника на землю — мне приходилось слышать о таких случаях. Но сейчас выбирать не приходилось. Устроившись поудобнее, я изо всех сил обхватил ногами толстый сук и поднял винтовку. Грянуло два выстрела, и оба старых слона один за другим рухнули на колени; остальные, трубя, бросились бежать в разные стороны. Прицел оказался настолько точен, что мне не пришлось больше тратить ни одной пули.

Мы отправились дальше, к большому селению Ифакара, раскинувшемуся на берегу в окружении полей и садов. Это необычайно плодородная область. Здесь прекрасно растет все — овощи, фрукты, рис, не говоря уже о бананах и кокосовых пальмах.

В районе Ифакары было много слонов — их всегда привлекают банановые рощи. Взгляд толстокожих на пищевую ценность бананов противоположен человеческому: слонам больше всего нравятся сладковатые корни растения. Поскольку в этой местности уже давно никто не охотился, животные стали очень дерзкими, особенно по ночам. Нередко слоны приходили на банановые плантации даже во время деревенских праздников и преспокойно кормились, не обращая внимания на бой барабанов, огонь и людские голоса в сотне метров от них. Выдергивая молодые деревца (хотя банан — это, собственно, не дерево, а трава), гиганты лакомились сочными корнями; не обходили они вниманием и сладкий картофель — обнаружив посадки, слоны вспахивали грядки бивнями, затем подбирали клубни и угощались, аккуратно стряхнув налипшую землю.

Жители Ифакары обрадовались нашему приходу и просили о помощи; значит, нам предоставилась возможность совместить приятное с полезным. Вечером, отослав в деревню всех людей, кроме оруженосцев, Энгель и я расположились в банановой роще. Поужинав, мы прилегли на походные кровати, поставив в изголовьях ружья; их мушки были заранее обернуты блестящим белым коленкором, что должно было облегчить стрельбу при лунном свете. Конечно, в темноте невозможно точно прицелиться, но все же такое ухищрение позволяло хоть как-то пользоваться прицелом.

Днем мы организовали цепочку наблюдательных постов вокруг деревни, и первому, кто сообщил о приближении слонов, был обещан «бакшиш». Такая система уже не раз доказала свою эффективность, и теперь нам оставалось только курить и ждать.

Около 9 часов вечера послышались быстрые шаги, и из темноты возник один из наших разведчиков: «Бвана, слоны близко, они еще не вышли из леса, но мы слышим треск. Вам лучше побыть здесь еще немного — когда мы увидим, куда они пошли, я прибегу и скажу вам». Я поблагодарил парнишку, спросил его имя, чтобы утром вручить обещанную премию, и он помчался обратно.

Снова потянулись минуты ожидания. Мы напряженно прислушивались; оба волновались, и разговор не клеился. Даже треск уголька в костре заставлял вздрагивать — чудилось, что это хрустнула ветка под тяжестью серого исполина. Но вот наконец послышался явственный топот босых ног по тропинке, и до нас донесся шепот: «Бвана, можно идти». Мы схватили винтовки и, соблюдая полную тишину, двинулись за проводником. Все вокруг — рощи, сжатые поля, пустые хижины — казалось призрачным и нереальным в свете луны; расстояния искажались, и это внушало мне некоторые опасения.