Анжуйцы - Серж Арденн

– Эй, деревенщина, проходи! Чего стал? Не мешай! Или одурел от счастья?!

С десяток мушкетеров разразились хохотом, глядя на молодого гасконца, нелепо торчащего посреди дороги. Д’Артаньян, даже не сразу понял к кому столь неуважительно обращается мушкетер, и пока он соображал, людской поток принес его к широкой лестнице, что вела в просторную приемную. От обиды у юноши пересохло в горле. Он всю дорогу из родной Гаскони до самого Парижа, страстно желал поединка. Выискивал даже малейший повод, завидев человека со шпагой, всё тщетно, за исключением случая в Сен-Дие, о котором он предпочитал не вспоминать. И вот первый кто нанес оскорбление, которое могло бы повлечь за собой дуэль, оказался мушкетер. «Ладно, его счастье, что я спешу. А ещё он мушкетер короля, а мушкетеры Его Величества, это единственные на всей земле люди которым я на первый раз готов простить невежество. Но в дальнейшем, никогда!» Успокоив себя, гасконец ринулся к огромной двухстворчатой двери. Ему преградил путь лысый человек в шитой золотом лакейской ливрее.

– Сударь, вы куда? Вы, что не видите, что вы здесь не один? Потрудитесь проявить терпение.

– Но у меня рекомендательное письмо к господину де Тревилю!

– Вот и хорошо, как ваше имя?

Сухо спросил лакей. Юноша приосанился, приняв гордую позу, и с пафосом произнес:

– Моё имя шевалье д’Артаньян из Гаскони.

К удивлению д’Артаньяна, на лакея, это не произвело ни малейшего впечатления, он бесстрастно, что-то записал в толстую книгу и негромко произнес, указав на длинные лавки заполненные людьми:

– Прошу вас господин.

Ещё раз, заглянув в книгу, коверкая имя гасконца, произнес.

– …д’Артаниан, ожидайте, вас вызовут, ожидайте.

В этот момент из кабинета вышел толстяк, с лицом красным как молодой редис, и, вытирая со лба крупные капли пота, заковылял к лестнице. За ним, в припрыжку показался долговязый лакей, точно в такой же ливрее как у лысого записавшего д’Артаньяна в книгу. Он, выпучив глаза, как будто ему поднесли раскаленное клеймо к ягодицы, и, что было мочи, завопил:

– Господа Атос, Портос, Арамис и д’Альбек!

Три мушкетера, скрылись за высокой дверью.

Д’Артаньян с завистью проводил взглядом дворян вошедших в кабинет капитана, искренне удивившись, что из четверых названых, в кабинет вошли только трое. Оглядев помещение заполненное народом, он с сожалением заключил, что его черед предстать перед графом де Тревилем, весьма призрачен, а то и вовсе несбыточен. Но кипучая натура гасконца, славная своим умением не отступать и не впадать в уныние перед любыми трудностями, вынудила юного шевалье на поиск решения быть может не совсем непогрешимого, но действенного. Он описал несколько кругов по залу, ловко лавируя, как маркитанская лодка, меж островков, не о чем не подозревающих, увлеченно беседующих, визитеров. После чего с видом невинного и не на, что не претендующего простака занял позицию меж несколькими грозными, вооруженными до зубов, мушкетерами, очевидно поставленными здесь для охраны, и двумя лакеями, занятыми исследованием толстой книги, в которую был записан и сам д’Артаньян.

***

В это самое время, в кабинете, Атос закончил доклад о ночных событиях, произошедших на улице Высохшего дерева и о гибели барона д’Альбека, чем привёл де Тревиля в оторопь. Капитан выпустил из рук перо и, хлопая глазами, переводил взгляд с одного на другого мушкетера, выстроившихся перед ним. Он поднялся с громосткого кресла, потупил взгляд и, заложив руки за спину, медленно зашагал по просторному кабинету. Его лицо выдавало невообразимую тревогу, вырвавшуюся из-под контроля и заставившую забыть о чьем-либо присутствии. Блуждая по просторам комнаты, де Тревиль наткнулся на шеренгу ожидавших, терпеливо переминавшихся с ноги на ногу дворян и, подняв остекленевший взгляд, обратился скорее к самому себе, чем к присутствующим.

– Как же это возможно?»

Затем обретя присущую себе уверенность, решил взыскать с подчиненных.

– Как подобное возможно!? Кто посмел напасть на мушкетеров Его Величества?!

Он со строгостью впился взглядом в Атоса, как будто возлагал на него вину за произошедшее. Но граф де Ля Фер был славен ещё и своим хладнокровием, а так же рассудительностью, он, не моргнув и глазом, ответил:

– Я хотел бы напомнить, что никто из нас не был облачен в мушкетерский плащ, из чего можно заключить, что нападавшие не ведали, с кем имеют дело

Ответ не принес, да и не мог принести должного утешения де Тревилю и Атос продолжил:

– И еще, не премину повторить, все разбойники убиты и нам вряд ли удастся узнать о истинной причине их дерзкого поступка

– Все убиты?

С недоверием переспросил капитан.

– Увы, кроме одного, хотя именно этого господина стоило бы продырявить в первую очередь. И могу вас заверить, мы непременно найдем его.

– Перестаньте говорить загадками Атос! Почему именно его, и кто вообще эти люди?!

– Тот, кто спасся бегством, убил д’Альбека, поэтому заслуживает смерти! У нас остался его кинжал, он оставил его в груди несчастного барона и это, поверьте, его роковая ошибка.

Атос протянул капитану кинжал, извлеченный из груди несчастного барона. Тревиль подошел к окну, разглядывая оружие на свету.

– Хм, приличная вещь, этот кинжал, несомненно, сделан искусным оружейником и стоит немалых денег. Это не кусок отточенной стали, что прячут под лохмотьем простолюдины. А вот и подтверждение.

Он взял со стола лупу и вернулся к окну.

– Так, вижу геральдический знак, увенчанный короной щит, разделен на две половины, на одной могучее дерево с пышной кроной, а на другой две рыбы, расположенные одна под другой. Что ж, вне всяких сомнений это герб, и, судя по короне герб баронский. А вот ещё, какая-то надпись…«renego»… По слогам прочёл капитан, после чего его взгляд взмыл в потолок, как первое, так и второе красноречиво демонстрировало сложные отношения графа с латинским языком.

– Отрекаюсь.

Тихо произнес сведущий Арамис. Де Тревиль с интересом посмотрел на мушкетера, дерзнувшего подсказать командиру перевод.

– «Renego», в переводе с латыни – отрекаюсь.

– Ну да, ну да, отрекаюсь, странная надпись. Судя по этому кинжалу, его владелец, несомненно, дворянин/

В этот миг, не упустил случая предложить свою версию Портос, как обычно подняв на смех все существующие догадки.

– Да ну, что вы, помилуйте, украл, наверное, шельмец! Ну, какие же они дворяне, чернь, уличные бродяги, пожелавшие поживиться за чужой счет. Вот мы их и накормили досыта. Вот только жаль д’Альбека.

Загрустил верзила, вспомнив об убитом друге. Капитан покачал головой.

– Да, д’Альбек, д’Альбек, теряем лучших людей. Не понимаю, зачем всякому сброду нападать на…

– Господин капитан, не сочтите за дерзость, разрешите высказать своё предположение.

Произнес Атос, утомившийся от бесплодных блужданий своего командира по замысловатым лабиринтам таинственных событий. Де Тревиль несомненно ценивший аналитические способности графа давно ждал этой инициативы, поэтом уселся в кресло, что означало для всех хорошо знавших гасконца, что можно долго и обстоятельно говорить.

– Прошу простить меня за излишнюю наблюдательность, но, по-моему, самое время поговорить начистоту. Несомненно, встреча графа де Ла Тура с испанцами имела политический окрас, поэтому разделяя ваши опасения, могу с уверенностью допустить, что нападение было не случайным.

Тревиль не спускал глаз с Атоса, стараясь не упустить не единого слова. Арамис с Портосом так же проявляли немалый интерес к рассуждениям товарища.

– Но если посмотреть на произошедшее с другой стороны и попытаться в деталях разобраться, то всё выглядит весьма нелепо. Во-первых, нападавших было слишком мало, что бы справиться с теми, кто охранял сие так называемое предприятие. Попахивает дилетантством, такой вывод напрашивается, глядя на результат, которого достигла, а точнее не достигла атаковавшая сторона. Во-вторых, среди убитых нами, я не увидел ни одного знакомого лица.

Мушкетер с иронией окинул взглядом де Тревиля, сделав многозначительную паузу.

– Если бы в деле были замешаны те кого вы опасаетесь, я думаю, нам не удалось бы этим чудесным утром разговаривать с вами. Мы бы, в худшем случае, лежали в лужах крови, на брусчатке проклятого дворика, ну, а в лучшем сидели где-нибудь в Бастилии или в застенках Фор-Левек.1

– Я всегда отмечал – вам не откажешь в логике. Да, всё выглядит весьма убедительно, с ваших слов. Но я хочу задать вам один вопрос. Постарайтесь ответить, на него, хорошо подумав.

Тревиль испытывающим взглядом впился в мушкетера, и сурово наморщив лоб, продолжил:

– Вы лично, граф, верите в подобные совпадения?

– Нет.

Незамедлительно ответил тот, кому капитан адресовал вопрос. Тревиль закивал головой.

– То-то и оно. Ищите хозяина кинжала господа. И помните, на карту, возможно, поставлены наши жизни. Более не смею задерживать.