Визит к Прометею - Евгений Гуляковский

— Ты, наверно, великий волшебник, если тебе удалось убедить голодный дом отпустить тебя...

— Кстати, о его голоде! Я обещал ему пищу, равноценную весу моего тела, — но это не должен быть Гонт! Он был храбрым воином. Нельзя отдавать на растерзание тело воина, который сражался рядом с тобой. Снаружи остались тела погибших в схватке серых монахов, придется вернуться за ними.

— Это невозможно! Сейчас уже слишком поздно, никто из людей не может выйти на улицу в ночное время, ночь принадлежит карам.

— Что собой представляют эти кары?

— Их никто не видел, просто сгустки тьмы, еще более темные, чем сама ночь. Они набрасываются на человека большими стаями, и от его тела после этого нападения не остается ничего.

— Похоже, в этом городе целый набор хищных тварей. Нам надо поспешить, пока эти кары не сожрали тела серых.

— Мертвых они никогда не трогают.

— И все-таки нам придется вернуться за телами монахов, причем немедленно. Я вижу, тут достаточно желающих поживиться чужими телами. Мне нужно завоевать доверие нашего дома, он должен знать, что люди выполняют свои обещания. Я понимаю, что это непростая задача, мы ушли слишком далеко от места схватки, и у тебя закончилась вода... Но ты вроде бы говорила, что водой вас снабжают дома, как насчет нашего? Тебе ведь удалось добыть плошку для Гонта.

— Дом едва жив... Но попробовать можно.

Она двинулась вдоль стены, и ее новый знакомый последовал за ней, оставив тело Гонта у самой пищевой трещины и совершенно не заботясь о том, чем эго может завершиться. Впрочем, он мог и не знать всех возможностей дома. Гонт спас ей жизнь, но до этого многие месяцы преследовал ее, и она считала, что сделала достаточно, чтобы вернуть ему долг.

Сейчас ей важнее было понять, что собой представляет этот странный человек, пришедший из чужого, незнакомого ей мира. «Король с мечом явится из иного мира» — так предсказали карты, но раньше она не знала случаев, чтобы предсказания сбывались настолько полно и быстро. Неужели он и в самом деле тот самый Иностранник, о котором говорилось в пророчестве?

Она боялась ошибиться и поэтому подумала, что ей нужно быть предельно осторожной и держаться от незнакомца на безопасном расстоянии, ведь если он способен подчинить себе разум дома, он может сделать то же самое с ее собственным!

Ее мать была знакома с одним из таких волшебников, которые могли заставить людей выполнять любые их желания. И если Карин правильно поняла сбивчивый отрывочный рассказ матери об этом давнем периоде ее жизни, какое-то время она была в рабской зависимости от того человека. Карин не хотелось повторить ее судьбу!

Но пока что незнакомец вел себя так, словно в его мыслях не скрывалось ничего опасного. Все его предложения были вполне разумны. Ей казалось, что, вступив в схватку с серыми монахами, освободив ее и Гонта из их лап, он заслужил того, чтобы она открыла ему один из главных секретов общины, тщательно оберегаемый от чужаков, шатунов и зомбитов... Секрет добывания воды в полуживом доме...

Через какое-то время, осторожно продвигаясь вперед и соблюдая безопасную дистанцию между собой и незнакомцем, она нащупала в полумраке еще одно узкое входное отверстие в стене дома.

Это отверстие всегда располагалось в сотне метров от пищевой полости — вот только вода здесь была далеко не всегда...

Внутри квадратной щели в стене находилась небольшая полость, около трех метров в поперечнике. Она светилась гораздо интенсивнее, чем остальные стены дома, и Танаев смог рассмотреть мельчайшие детали этого необычного помещения.

Прежде всего в глаза бросался странный нарост, напоминавший по форме огромное коровье вымя с одним-единственным соском посередине.

Подставив пустую флягу под этот сосок, Карин приступила к непонятному ритуалу. Она что-то едва слышно напевала, время от времени поглаживая бока этого выроста, а через какое-то время, резко приподняв соединенные руки вверх, выкрикнула незнакомое Танаеву слово, нечто вроде: «Акру-рамба!» Но ничего не произошло. Ни одной капли воды не упало на дно пустой фляги. Казалось, проделанный ритуал вытянул из девушки все силы, она побледнела, и было ясно, что вот-вот потеряет сознание.

— Дай-ка мне попробовать! — попросил Танаев, отстраняя ее.

— Но ты же не умеешь! Это опасно, дом может убить тебя!

— Не убьет. Теперь мы с ним знакомы, и он заинтересован в том, чтобы я смог выполнить данное ему обещание.

К его удивлению, каменное вымя оказалось на ощупь мягким и теплым, словно являлось частью живого существа. Впрочем, теперь Танаев уже не сомневался в том, что так именно и было.

Приложив к вымени обе руки, он сосредоточился, пытаясь войти с домом в ментальный контакт. Теперь, когда его сознание хранило в своей глубинной памяти отпечаток сознания дома, сделать это оказалось гораздо проще, чем в первый раз.

— Ты должен дать нам воды, если хочешь получить пищу! — мысленно произнес Танаев, подбирая самые простые и понятные для чужого разума слова.

— Сначала пища! — пришел решительный ответ.

— Чтобы ее добыть, нам нужна вода! Без воды при такой жаре мы не сможем добраться до твоей пищи!

— У вас есть готовая пища! Вы принесли ее с собой!

— Это не пища! Я принесу другую!

Ответа не было, и, когда Танаев совсем уже решил, что его усилия ни к чему не привели, с соска во флягу Карин упала первая капля влаги, вскоре превратившаяся в тоненькую струйку.

Когда в трехлитровой фляге набралось примерно на две трети жидкости, струя иссякла. Танаев поболтал флягу и понюхал ее, не обнаружив никакого неприятного запаха.

— Ты уверен, что ее можно пить? — спросила Карин, с некоторым сомнением наблюдавшая за его действиями. Бывали случаи, когда дом, недовольный своими жильцами, выделял вместе с влагой быстродействующий яд, не имевший ни запаха, ни цвета.

— Ты завидуешь моему успеху! — с усмешкой произнес Танаев, к которому, после того как у них появилась вода, вернулось хорошее настроение. — Без воды нам все равно не обойтись. Так что в любом случае придется ее попробовать. — Он поднес флягу к губам и, решительно преодолев естественное сопротивление организма перед жидкостью, добытой столь необычным способом, сделал первый глоток.

Вода оказалась на вкус слегка горьковатой, она, по-видимому, содержала в себе большое количество минеральных солей, но показалась Танаеву вполне приемлемой.

Карин, несмотря на его уверения в том, что в жидкости нет никаких ядов, выжидала почти полчаса, прежде чем решилась утолить жажду.

Наблюдая за тем, как женщина пьет, медленно смакуя каждый глоток, Танаев вновь оценил ее красоту. Грубая материя не могла скрыть соблазнительные изгибы ее фигуры, особенно сейчас, когда ткань натянулась из-за того, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы не пролить из фляги ни капли драгоценной влаги. А длинные разрывы на платье предательски обнажали сокровенные места ее тела, несмотря на все усилия закрепить прорехи с помощью узлов и тесемок.

Чтобы она не заметила, как предательски участилось его дыхание, ему пришлось отвернуться и какое-то время бороться с желанием прикоснуться к ее соблазнительному телу. Может быть, позже, когда она немного привыкнет к нему, он решится на это. Сейчас им предстояло важное дело, от которого зависели дальнейшие отношения с домом.

Выбраться наружу оказалось гораздо проще, чем проникнуть внутрь. Дом не стал сопротивляться их попыткам открыть невидимую дверь в стене, которую Карин почему-то находила каждый раз в другом месте.

Узкий проход между башнями, считавшийся здесь улицей, тонул в постоянном сероватом мраке. Все вокруг казалось неопределенным, расплывчатым, таящим в себе скрытую угрозу. Невольно хотелось вернуться назад, под защиту дома. Танаев почувствовал, как рука Карин осторожно нащупала его руку, словно девушка искала у своего спутника защиты от окружавших их со всех сторон опасностей. Прохладная узкая ладошка девушки почему-то добавила уверенности ему самому.

— Раньше мне никогда не встречались люди, к плечу которых хотелось бы прислониться, — прошептала она ему в самое ухо. — У нас здесь каждый сам по себе.

— Но это неправильно. В местах, подобных этому, люди могут выжить только вместе, только помогая друг другу.

— Это проклятый город... И у него свои законы.

— Так кто же все-таки его проклял? Кто установил здесь такие нечеловеческие правила выживания, кто превратил дома этого города в чудовищ?

— Они — не чудовища... Иногда мне кажется, что дома страдают так же, как люди. Но они ничего не могут поделать со своей природой, им необходимо питаться — так же, как мы, они борются за выживание.

Танаев резко остановился, пораженный неожиданной мыслью.

— А откуда дома берут воду?

— Ну... Наверно, откуда-то с большой глубины, возможно, у них имеются корни.