Нежнее чем шелк - Бакли Эмеральд

– Покажи, пожалуйста.

Дик понял, что Джулия предложила ему мир, и неохотно согласился на него. Впереди его ждал поединок, который он не собирался проигрывать. Он наклонился к Джулии и показал на дерево, чтобы она могла проследить за направлением его руки, а он – невинно удовлетворить свое желание побыть рядом с ней. Ветер поднял ее волосы, и они пощекотали щеку Дика. От Джулии пахло краской и сосной, и этот аромат был гораздо приятнее тех чудовищно приторных духов, которыми она пользовалась в первые дни их знакомства.

– Вон там, видишь? Дерево с большой зеленой кроной, а справа от него стоит засохший ствол.

– Да! Я вижу его!

Орел подлетел к острову. Из густой листвы вылетела вторая птица.

– А вот и миссис Орлица. Видишь ее?

– Да, да! – Джулия, как ребенок, захлопала в ладоши и радостно засмеялась. – О, Дик, это потрясающе!

Он ухмыльнулся и покачал головой. Две птицы в десять секунд совершили то, что он безуспешно пытался сделать уже несколько дней.

– Каждый год они возвращаются на то же гнездо и достраивают его. Некоторые гнезда достигают в диаметре шести футов.

– Невероятно!

Джулия подняла на него восторженные глаза – голубые и открыто радостные. Дик сразу утонул в них, чувствуя мощный прилив сил и активизацию гормонов, чего не испытывал уже несколько лет.

– Что… еще? – Джулия вдруг перестала улыбаться, увидев, каким жадным взглядом смотрит на нее Дик. – Я имею в виду орлов…

Дик подошел к ней почти вплотную и положил руки на ее тонкую талию.

– Они спариваются. Один самец, одна самка – в течение всей своей взрослой жизни.

Он сказал это хриплым голосом, глядя ей в лицо, и его слова повисли между ними в воздухе. У Джулии расширились глаза, раскрылись губы, она начала пятиться.

– Дик…

Он притянул ее к себе и поцеловал так, будто ждал этого поцелуя всю свою жизнь. Джулия пыталась оттолкнуть его, но быстро сдалась и – Дик был потрясен – ответила на его поцелуй. Он подхватил ее на руки и, не отрываясь от ее губ, медленно закружился с ней, чувствуя себя счастливейшим человеком.

Джулия прервала поцелуй и уткнулась лицом в плечо Дика. Ее грудь вздымалась от судорожного дыхания. Дик водил ладонью по спине Джулии, будто успокаивал ребенка. Сердце его ликовало. Он добился своего. Теперь Джулия принадлежит ему.

– Все в порядке? – ласково спросил он.

Дик поднял ее голову, нежно улыбнулся и посмотрел в напряженное лицо и огромные глаза Джулии. Его радость, а вместе с ней и улыбка померкли. Черт, он напугал ее!

Джулия судорожно сглотнула, и в следующую секунду Дик, к своему ужасу, увидел в ее глазах знакомую пустоту. Джулия чуть прикрыла веки, запрокинула голову и капризно надула губки.

– О, Дик, – томно, с придыханием прошептала она, – поцелуй меня еще раз.

Он резко выпустил ее, развернулся и пошел к тропинке, ведущей к дому. На его пути оказалось дерево. Дик оперся о его ствол рукой и оглянулся. Он испытал небольшое удовлетворение, увидев на лице Джулии шок и испуг.

Играть роль галантного любовника после того, как она испортила то хорошее, что было между ними, он не намерен. «О, Дик, поцелуй меня еще раз»! Дик презрительно усмехнулся. Такая женщина ему не нужна. «Да, Дик. Нет, Дик. Как ты хочешь, Дик». Общаться с такой Джулией – все равно что жить с зеркалом, в котором отражаются все твои желания и потребности. И нельзя заглянуть внутрь, чтобы увидеть, что находится по другую сторону стекла.

Дик пошел по тропинке, раздвигая руками высокую траву и кусты дикой малины. Его тело еще помнило момент их искреннего объятия. Те несколько секунд, что он обнимал ее, Джулия целовала его по-настоящему. Это была неподдельная страсть, которая поразила их обоих.

Он поднялся на веранду, достал из пакета кисть и снова принялся за работу, как будто между ними ничего не произошло и он не испытал сильнейшее в своей жизни единение с женщиной.

Дик умел ждать. То, что ему приоткрылось в Джулии, только усилило его желание узнать все остальное. Рано или поздно зеркало должно треснуть.

Джулия перевернулась уже, наверное, в сотый раз и уткнулась лицом в подушку. Сон не приходил. В Лондоне она могла бодрствовать ночи напролет, но здесь, на побережье, спала как убитая. Теперь же ею снова овладела тревога.

На этой неделе Джулия не написала письмо матери. Та, правда, вряд ли заметит это. Она даже дочь свою уже не узнавала. Но еженедельные письма давали Джулии ощущение, что между ней и матерью сохранялась живая связь. И вот она прервала эту связь.

Джулия волновалась также за Ванессу. Все ли с ней в порядке? Получилось ли у них с Джоном? Где они встречаются – в ее квартире или у Ванессы? Там бы им было гораздо безопаснее.

Беспокоила ее и собственная безопасность. Стоит ли еще фургон напротив окон ее квартиры? Как дела у лорда Лестера? Куда делись те двое, что преследователи ее на вокзале? Продолжают ли они искать ее?

Джулия сжала кулаки. Бесполезная трата времени. Она волновалась обо всем, кроме того что действительно беспокоило ее.

Дик.

Такого сложного, непонятного мужчины у нее еще не было. Он на все реагировал не так, как Джулия ожидала, как он должен был бы реагировать, исходя из ее богатого опыта общения с мужчинами.

У Джулии иногда возникало подозрение, что Дик нарочно провоцирует ее, хочет вывести из себя. Некоторые мужчины любят изображать из себя сильных и уверенных за счет принижения достоинств тех, кто находится рядом с ними. Но Дик не подходил и к этой категории мужчин. По мнению Джулии, ему не доставляло удовольствия сводить ее с ума.

Что же он за человек, в таком случае? Дик оказался для нее непостижимой загадкой. Она подлаживалась к нему и так, и этак, а в результате начала ломаться, терять самообладание, нервничать. Джулия не позволяла себе этого с седьмого класса, когда Билл Грант назвал ее мать потаскушкой. Она поставила ему синяк под глазом, за что была наказана как в школе, так и дома. С тех пор она ни разу не теряла контроль над собой.

Джулия перевернулась на спину и уставилась в темноту. Но все это можно было вынести. Ее пугало другое. Джулия чувствовала, что в ней начинает просыпаться желание. Оно не было похоже на ее обычную игру в любовь с мужчинами, о которых Джулия забывала, как только за ними закрывалась дверь. Дика она хотела страстно, со всем жаром и нетерпением своей молодой плоти. Такую отчаянную потребность Джулия испытывала впервые в жизни. И это сильно пугало ее.

Когда человек получает то, что отчаянно хотел, он потом всю жизнь боится потерять это. А если не получает, то страдает. Джулия никогда не хотела иметь столь сильные желания.

Когда сегодня Дик поцеловал ее, она вкусила от запретного плода – почувствовала, что значит быть с ним. Она могла бы выразить это одним словом: блаженство. Затем в ней шевельнулось желание. Оно быстро росло, заполняя собой все существо Джулии, угрожая выдавить из нее жизнь. И Джулии пришлось сопротивляться. Ей надо было избавиться от невыносимого давления, вернуться к обычному состоянию душевного равновесия. Надо было сделать так, чтобы Дик получил то, что хотел: мог целовать ее, но при этом не заставлять ее страдать.

Но он в ту же секунду отверг ее! Как будто она внушала ему отвращение. Как если бы он целовал красавицу, которая под его поцелуями превратилась в чудовище.

Дик понял ее. Он настолько хорошо чувствовал ее, был настолько глубже и восприимчивее всех ее мужчин, что смог безошибочно определить, кто такая Джулия, и точно уловить момент, когда она попыталась поставить барьер между ними.

Сегодня на утесе Дик, как никто другой, подошел очень близко к ее пониманию. За последние десять лет ни один мужчина ни разу не задавался вопросом, кто она, Джулия, чем дышит, что происходит у нее внутри. Ни один не пытался заглянуть дальше сверкающего блеска, которым она окружала своих поклонников, и найти ее собственный внутренний свет.

Да, она боялась Дика.