Созвездие Козерога, или Красная метка - Диана Кирсанова

Лара развернулась, как комета:

– Я! Вас!! О чем-нибудь спросила?!

Продавщица попятилась.

– Платье! Или зовите свою заведующую, я буду жаловаться!

Через десять минут в зеркальной примерочной зардевшаяся Рита несмело оглаживала на себе дорогую ткань. Лара оказалась права: бирюзовое платье из какого-то особого заморского материала жгучей брюнетке-Рите с такими же, как у сестры, смоляными бровями и глазами удивительно шло. Она сама себе казалась принцессой в этом глухом у ворота и сильно открытом на спине наряде.

– Берем! – объявила довольная Лара. И, не дрогнув, оплатила разницу между заоблачной стоимостью платья и Таниными сбережениями. Потом, не слушая благодарности и возражений, она потащила девочек в другой бутик, где подобрала к Ритусиной обновке туфли и сумочку.

Прижимая к себе свертки и коробки, Рита пыталась высказать Ларе хотя бы миллионную долю переполнявшей ее признательности, но та отвергла это одним движением плеча.

– Считай, что этот подарок мне ничего не стоил. И потом… Ритка, у меня к тебе дело. Спустимся вниз, поговорим.

– Я пойду? – предложила Таня. Ей было неловко.

– Да ну! Попьем кофе в кафетерии, делов-то на полчаса. Я тоже тороплюсь, кстати.

Внизу, в заполненном лишь наполовину кафетерии, за кофе и рассыпчатым «Наполеоном», Лара изложила сестрам суть своей несколько странной просьбы.

– Понимаешь, в чем дело, Ритка… В нашем классе у меня подруг нет, а то бы я, конечно, тебя не стала б напрягать. Но тут такое дело….

В первый раз она сбилась. Поднесла чашку к губам, вздохнула, начала снова:

– Короче, Ритка, я тебе – как на духу… Выпускной у нас через месяц. Событие, конечно… Но для тебя это просто праздник окончания школы, а для меня – больше, много больше. На этом вечере моя судьба может решиться. За мной один человек ухаживает, студент. Он из Великобритании. Приехал к нам по обмену опытом, на полгода всего. И, кажется, влюбился. В меня.

– Это очень здорово, Лара!

– Ты погоди, послушай… Он немного робкий и все чего-то мямлит. И я думаю, что если за оставшийся месяц он ничем не разродится, я притащу его к нам на выпускной. Там, сама понимаешь, обстановка, музыка, свет, бал, наряды, романтика – мне кажется, Джонни должен решиться. Во всяком случае, очень надеюсь. Но есть одно препятствие.

– Препятствие? У тебя? – искренне удивилась Танина сестренка.

– Да. И ты его знаешь, это препятствие.

– Погоди-погоди… Изотов? «Лыцарь?» – выдохнула Рита.

– Да! Вот видишь, сразу поняла. В общем, мне надо, чтобы ты этого дурака купировала. Взяла его на себя на этот вечер. Делай что хочешь, хоть бегай за ним, но чтобы этот червяк и близко ко мне не подходил! Идет?

Таня не совсем понимала, о чем речь, но ей смутно казалось, что в Ларином предложении кроется нечто обидное для сестры. Однако Рита и не думала обижаться. Напротив, она прыснула в ладошку и прищурила заблестевшие глаза:

– Идет, Ларка! Ты настоящий стратег. Суворов прямо! Договорились, я постараюсь. Интересно даже…

– Ну и слава богу, – расправила Лара опущенные плечи. – Ты не представляешь, как меня обяжешь! Спасибо. Теперь можно и домой. Вас подвезти?

– Ты за рулем? – удивилась Рита.

– Нет, конечно, ты что! Я же несовершеннолетняя. Валерка за рулем, брат. Он меня внизу, на стоянке, ждет.

Лара расплатилась, и нагруженные покупками девочки вышли к стояке. Возле красного, как пожарная машина, «Гранд Чероки» стоял и нетерпеливо крутил на пальце ключи высокий, стильный, очень похожий на Лару парень в пижонски-длинном плаще. Волосы у него были искусственно высветлены и приглажены оттеночным гелем.

– Ты там полмагазина оптом закупила, что ли? – спросил он не очень, впрочем, сердито.

– Захлопнись, – добродушно посоветовала Лара. – Знакомься, Валерик, это мои подруги…

Парень оглядел сестер и присвистнул. Таня терпеть не могла, когда кто-то свистел в ее адрес, пусть даже и восхищенно, и остановилась. Но Ларин брат тут же подскочил к ней, принял один из свертков и настойчиво усадил девушку на переднее сиденье.

– Простите, если чем-то вас обидел, – сказал он искреннее, причем чувствовалось: просить прощения перед кем бы то ни было для этого молодого человека – дело непривычное.

До дома Тани и Риты все четверо доехали почти в полном молчании.

– Я не поняла: о чем она тебя таком попросила, эта Лара? – спросила Таня, когда девочки занялись дома приготовлением ужина для младших членов семьи Чечеткиных: мама была на работе, а папа, как обычно, стонал от очередной хвори в своей комнате, и помощи от него не было никакой.

– А!.. – Рита рассмеялась. – У нее, понимаешь, кавалер есть навязчивый. Изотов. Тоже из нашего класса. Невзрачный такой, взъерошенный, в очках, ростом мне по грудь, а уж Ларке-то – чуть ли не по колено! Но, ты знаешь, очень докучный. Он периодически в кого-нибудь из наших девочек влюбляется и просто проходу не дает. Потому и прозвище у него такое: Лыцарь. Провожает, караулит, гонишь его – не уходит… Хоть бы собеседник нормальный был, а то так, молчун. И бирюк. Как посмотрит своими буркалами из-под очков – аж мороз по коже.

– Что же, его мальчишки ваши не гоняют, что ли?

– Да кому с ним связываться охота! С убогим…

Рита сделала жест, который как будто вычеркивал Лыцаря Изотова из их разговора, и опять засмеялась. Она была очень счастлива.

На следующий день после этого разговора прямо с утра хлынул сильный ливень – явление для наших широт вроде бы и обычное, но все равно, каждый раз ввергающее в растерянность тех, кто принужден добираться до работы или учебы на своих двоих. Таня уже собралась в институт и смотрела на улицу сквозь серебристую пелену, совершенно не представляя себе, как ей быть дальше: у них с Ритой был один зонт на двоих, и сестра уже ушла в школу.

– Пропустишь первую пару, Таня, ничего страшного, – сказала мама, тоже мимоходом глянув в окно. Навещать своих подопечных из собеса в этот день она собиралась после обеда.

Ничего, конечно, страшного в том, чтобы пропустить первую лекцию, не было. Но грязная жижа, в которую превращались улицы, заставляла задуматься о другом: туфель у Тани была тоже одна пара, причем очень некрепкая. А все свои деньги она уже потратила вчера.

– Мама! Мама! У нас пожар! – закричал шестилетний Артемка, подпрыгивая у подоконника и тыча пальцем в стекло.

– Какой пожар, дурашка? Скорее, наводнение! – отозвалась Серафима из комнаты мужа.

Но Таня уже успела разглядеть то, что так заинтересовало братишку. К их подъезду с шиком и шелестом подкатывал рдяный «Гранд Чероки», тот самый, о котором девушка еще вчера подумала, что он похож на пожарную машину. Даже отсюда, из квартиры, было слышно, с какой силой тарабанит ливень по ярко-красной крыше роскошного авто.

– Вот дура-ак… – прошептал Артемка, прижимаясь носом к стеклу. Оскорбление относилось к Валере Полякову, который вышел из машины с непокрытой головой и остановился рядом, задрав голову к Таниному окну. Дождь хлестал его по лицу и по дорогому костюму, который наверняка был теперь безнадежно испорчен.

И все закрутилось.

Не будем слишком углубляться в подробности этого романа – он был похож на многие другие, когда состоятельный молодой человек ухаживает за девушкой из бедной семьи и почти неизбежно добивается ее расположения. К чести для Валерия Полякова надо сказать, что этот молодой человек, хоть и был избалован приязнью многочисленных поклонниц, готовых бежать за богатым красавчиком даже на четвереньках, к Татьяне относился даже очень по-человечески. Может быть, он оценил ее неискушенность; может быть, старомодно берег ее чистоту; а скорее всего – просто влюбился. Чем другим можно было объяснить, что предложение руки и сердца было сделано Татьяне ровно через месяц, в день выпускного бала Риты и Лары?

– Я жить без тебя не могу, – сказа Танюше Валера, зарываясь лицом в ее жесткие иссиня-черные волосы.

Тому, кому говорят такие слова, они никогда не кажутся банальными.

Предложение Таня приняла – глупо было бы не принять! – но спать ночами перестала. И не потому, что утопала в золотисто-розовых мечтах. Хотя Валера ей очень-очень нравился. Но она упорно, и так, и эдак, пыталась представить себя его женой – и ничего не получалось.

Когда он привез и вручил ей, вытребовав в награду поцелуй, красивое обручальное кольцо белого золота с бриллиантовой крошкой, а потом долго и с увлечением рассказывал о чудесных свойствах драгоценных камней, она почти не слушала. Только смотрела на его породистый профиль с начесанными на лоб высветленными волосами и пыталась понять: почему, ну почему она совершенно не представляет себе, как можно жить с этим человеком долго и счастливо?

– Тань! Принеси воды, пожалуйста, – вдруг сказал Валера, поморщившись. – Вчера в машине весь день стекло открыто было, меня продуло, кажется. Что-то знобит, – и парень достал из кармана упаковку шипучего аспирина. – Да ты что, Танюша? Что ты?!