Повседневная жизнь Арзамаса-16 - Матюшкин Федорович

13 марта 1803 года в монастырских хрониках был зафиксирован пожар в братской трапезной и хлебной. Запись об этом пожаре интересна тем, что в ней упомянуты саровские пустынножители. «При погашении пожара сего были и пустынники, — отец Серафим, отец Дорофей и отец Мефодий (будущий схимонах Марк), кои, услыша в пустыни необыкновенный звон, скорейше поспешили на пожар. Отец Серафим во время пожара с молитвою осенял крестом, носимым на себе, горящее здание; о. Дорофей гасил пламя; а о. Мефодий, вышед вне пустыни на малое расстояние, стоя на коленях, молил Бога, дабы огнь погас, и обитель избавилась от беды».

Выше уже упоминалось о непростых отношениях Серафима Саровского с Нифонтом — девятым настоятелем Саровской пустыни. Нифонт, судя по всему, был сложной фигурой с сильным и независимым характером. «Порядок» — вот наиболее часто употребляемое слово при характеристике Нифонта и его методов управления монастырем, «…о. Нифонт выказывал… особую свою ревность к водворению везде и во всем должного порядка. Любовь к порядку была его главною отличительною чертою… это был живой образец порядка».

Естественно, далеко не всем в монастыре это нравилось. В начале игуменства Нифонта на него поступил донос в Тамбовскую епархию. Но епископ Феофил (Раев) поддержал настоятеля. Что бесспорно, в годы игуменства Нифонта (1807–1842) значительно укрепилось благосостояние Саровской пустыни. Годовой доход монастыря, например, возрос с 32 тысяч рублей в 1810 году до 107 тысяч в 1820-м. Быстрый рост доходов шел в основном за счет эксплуатации лесных богатств в монастырских владениях, доля дохода, полученная от лесопромышленности, составила в 182 5 году 65 процентов. В то же время удельный вес чисто церковных доходов в монастырском бюджете заметно упал, хоть они и выросли по абсолютной величине: 4600 рублей в 1787 году (82 процента всех доходов) и 16 300 рублей в 1825 году (20 процентов).

Монахи перестали сами выполнять тяжелую физическую работу, это стали делать в монастыре наемные рабочие — временные и постоянные (годовые). Если в 1785 году наемных рабочих числилось в Сарове 56 человек, то в 1820-е годы — от 200 до 400. И в дальнейшем это число росло. В связи с ширящейся экономической деятельностью монастырем были приобретены подворья в губернском центре Тамбове (в 1810 году) и Москве (в 1811 году), в придачу к уже имевшимся домам в Арзамасе и Темникове. При Нифонте Саровская пустынь приобрела богатых благотворителей. Однако именно при Нифонте дух пустынничества, дух старчества уходил из Сарова. Когда много лет спустя в Сарове предприняли попытки возродить старчество, — ничего не получилось. Это был уже совсем другой монастырь.

В 1888 году в Саров неожиданно прибыл управляющий канцелярией Синода В. К. Саблер. Вслед за ним монастырь посетили менее значительные чиновники.

Был прислан более молодой и энергичный настоятель. Приезд «варяга» не вызвал в монастыре былого неприятия. Игумену было поручено собрать и систематизировать все сведения о чудесах, исцелении и знамениях, совершенных Серафимом Саровским. Задание было выполнено, и уже в 1892 году сведения были переданы в Тамбов. Там специальная комиссия составила документ, содержащий перечень 94 чудесных знамений и исцелений. В 1895 году этот документ был отправлен в Синод. Именно в этот период были восстановлены места, связанные с памятью знаменитого старца. Над могилой преподобного Серафима была возведена чугунная часовня. Были начаты работы (в 1897 году) по строительству храма над кельей преподобного. Они завершились в непосредственном преддверии канонизации Серафима Саровского.

Глава шестая

Саровские торжества

Через 70 лет после кончины преподобного Серафима Саровского, в январе 1903 года состоялось освидетельствование мощей святого, тогда же Святейший Синод с одобрения императора Николая II причислил Серафима Саровского к лику святых.

Сложности возникли уже с момента освидетельствования мощей старца. Кстати, до сих пор нет однозначного отношения как ученых, так и церковных служителей к акту освидетельствования останков преподобного. Во время осмотра в гробу был найден медный крест. В житиях же Серафима отмечалось, что похоронен он был с финифтяным образком преподобного Сергия Радонежского на груди, полученным им в подарок из Троице-Сергиевой лавры от архимандрита Антония. Несоответствие было сразу отмечено многими. Один из заметивших это людей написал даже письмо в Синод, где говорил, что «…останки вряд ли принадлежат преподобному старцу Серафиму, а по всей вероятности, Марку-затворнику, нетленное же тело преподобного Серафима еще находится в земле».

Впрочем, все эти сомнения были уделом образованной части общества. Среди простого народа вера в святость и чудодейственность мощей Серафима Саровского, воды его источника была непоколебимой. Подготовка к Саровским торжествам шла полным ходом. Перед тем как объявить о точном сроке предстоящего праздника, Синод представил акт освидетельствования останков Серафима Саровского и доклад о начале подготовки к канонизации Николаю II. 26 января 1903 года Николай изучил доклад и написал на нем: «…прочел с чувством истинной радости и глубокого умиления». Получив монаршее благословение, Синод 29 января опубликовал в «Церковных ведомостях» «Деяние Святейшего Синода» — документ, в котором официально было заявлено, что 19 июля 1903 года в Саровской пустыни состоятся торжества по прославлению Серафима Саровского в лике святых.

За сравнительно короткий срок была проделана, даже по сегодняшним меркам, огромная работа. Было очевидно, что торжества в Сарове привлекут огромную, доселе там не виданную массу народа. Саровская пустынь никогда не жаловалась на отсутствие паломников, теперь же официальное признание Церковью благодатного дара преподобного должно было еще более увеличить поток богомольцев. В Саровских торжествах должна была участвовать императорская семья, со всеми вытекающими из этого последствиями. К тому же Саровская пустынь находилась в стороне от крупных населенных пунктов и железных дорог. Следовательно, надо было за оставшееся до торжеств время привести в порядок дороги, обеспечить паломников крышей над головой, питанием, медицинским обслуживанием и прочим. Требовала большого внимания и организация богослужений, крестных ходов и т. д. и т. п.

Для богомольцев из дальних губерний с 5 июля по 1 августа по железной дороге от Нижнего Новгорода до Пензы пускались специальные «богомольческие» поезда. Ближайшими железнодорожными станциями к монастырю были Арзамас (62 версты от Сарова по грунтовой дороге) и Шатки (60 верст). С юга, со стороны Тамбовской губернии к Саровской пустыни добирались дорогами, ведущими от станций Сасово (120 верст) и Торбеево (105 верст). По этим маршрутам шли почтовые и земские тракты, содержались станции, на которых можно было отдыхать и менять лошадей. В связи с ожидавшимся увеличением движения по дорогам на пути из Темникова были построены две дополнительные станции: на реке Пуште и на Озерках (в монастырских владениях в десяти верстах от монастыря). Новая временная почтовая станция появилась и на пути к Саровской пустыни от Арзамаса — в Глухове. На каждой станции было всего по нескольку лошадей и в такой ситуации с транспортом во время торжеств могли быть проблемы. Основная масса пассажиров (те, кто не шел пешком) перевозилась «вольными» ямщиками: и местными, и приехавшими издалека, чтобы заработать. Для вольных ямщиков при монастыре было отведено специальное помещение. Ямщики, допущенные в Саровскую пустынь, прошли тщательный отбор, начальник саровской полиции Сарынкевич (назначенный на эту должность временно на период торжеств, до этого бывший тамбовским полицмейстером) издал такое распоряжение: «В Саров будут допущены лишь те ямщики, которые будут снабжены от меня номерной бляхой для ношения на шапке… Само собой разумеется, что в ямщики могут быть допущены лишь лица вполне благонадежные».