Ксеноцид - Орсон Скотт Кард

– Значит, ты солгал потому, что Конгрессу благоприятствуют боги.

– И я уверился, что помочь им сохранить все в тайне – это божья воля, направленная на благополучие человечества.

Цин-чжао никогда не смотрела на Конгресс с такой точки зрения. Все книги по истории, которые она штудировала, представляли Конгресс в качестве великого связующего звена человечества, и, согласно учебникам, все его деяния были благородны. Сейчас, однако, она поняла, что не все его действия выглядят благородными. И все же это вовсе не означало, что они творят зло.

– Я должна узнать у богов, действительно ли воля Конгресса отражает их волю, – сказала она.

– Ты сделаешь это? – спросил Хань Фэй-цзы. – Будешь ли ты повиноваться воле Конгресса, даже если тебе покажется, что он не совсем прав, пока к нему будут благоволить боги?

– Ты хочешь, чтобы я поклялась?

– Хочу.

– Тогда да. Пока Конгресс не лишился расположения богов, я буду повиноваться.

– Я должен был просить тебя поклясться – таковы требования безопасности Конгресса, – кивнул он. – Без этого я не мог бы поручить тебе задание. – Он прокашлялся. – Но теперь я прошу тебя еще об одной клятве.

– Я принесу ее, если смогу.

– Эта клятва исходит… она исходит из великой любви. Хань Цин-чжао, будешь ли ты служить и повиноваться богам во всем и всю свою жизнь?

– О, отец, нам не нужна эта клятва. Разве боги уже не избрали меня и не ведут по жизни своими голосами?

– Тем не менее я прошу тебя поклясться.

– Всегда и во всем я буду преданно служить богам.

К ее удивлению, отец опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. Слезы катились по его щекам.

– Ты сняла с моей души тягчайшую ношу, что когда-либо лежала на ней.

– Но почему, отец?

– Перед смертью твоя мать просила меня дать ей слово. Она сказала, что, поскольку ее характер полностью выражен в искреннем почтении к богам и поклонении им, ты сможешь узнать ее ближе, только если я научу тебя так же преданно, как она, служить богам. Всю жизнь я боялся, что у меня ничего не получится, что ты отвернешься от богов. Что ты возненавидишь их. Или что ты можешь оказаться недостойной их речей.

Эти слова до глубины души потрясли Цин-чжао. Она всегда считала себя недостойной богов, слишком грязной, чтобы предстать перед их взором, даже когда они не требовали от нее прослеживать древесные жилки. Только сейчас она узнала, насколько велика была ставка: любовь ее матери к ней.

– Теперь мои страхи остались в прошлом. Ты – совершенная дочь, моя Цин-чжао. Ты уже достойно служишь богам. И теперь, когда ты поклялась, я могу быть уверен, что ты и дальше будешь так поступать. В небесном доме, где живет твоя мать, сегодня будет великое празднество.

«Будет ли? Там, на небесах, знают о моей слабости. Ты, отец, ты только видишь, что пока я не подвела богов, но моя мать знает, как близка я была к этому порой, насколько нечиста я, когда бы боги ни обратили на меня свой взгляд».

Однако отца переполняла радость, поэтому она не осмелилась показать ему, насколько страшится дня, когда докажет свою полную никчемность. Она просто обняла его.

– Отец, – все-таки не удержалась она от вопроса, – ты и в самом деле думаешь, что мать слышала меня, когда я приносила клятву?

– Надеюсь, – ответил Хань Фэй-цзы. – Если же нет, то боги наверняка сохранят для нее эхо твоего голоса и поместят его в морскую раковину, чтобы каждый раз, когда мать прижмет ее к уху, она слышала тебя.

Такими сказочными историями они забавлялись, когда она была еще совсем ребенком. Цин-чжао отбросила на время страхи и быстро ответила:

– Нет, боги сохранят отблеск наших объятий и соткут из него платок, чтобы она носила его, обернув вокруг плеч, когда на небеса спустится зима.

Ей стало немного легче, когда отец на ее вопрос не ответил «да». Он только надеялся, что мать услышала принесенную ею клятву. Может быть, она все-таки ничего не слышала, поэтому не слишком расстроится, когда ее дочь не справится с обязанностями.

Отец поцеловал ее и поднялся.

– Вот теперь ты готова выслушать задание, – сказал он.

Он взял ее за руку и подвел к столу. Хань Фэй-цзы опустился на стул, Цин-чжао осталась стоять. Даже когда она стояла, а он сидел, она была не намного выше его ростом. Возможно, она еще подрастет, но она надеялась, что не слишком. Ей вовсе не хотелось становиться одной из тех высоких здоровячек, которые таскали тяжелые грузы в полях. «Лучше быть мышкой, чем свиньей», – когда-то давным-давно сказала ей Му-пао.

Отец вывел на дисплей карту созвездия. Она сразу узнала его. В центре располагалась звездная система Лузитании, хотя увеличение было слишком мало, чтобы различить отдельные планеты.

– По центру – Лузитания, – заметила она.

Отец кивнул. Он набрал еще несколько команд.

– Вот, смотри, – показал он. – Не на дисплей, следи за моими пальцами. Эта комбинация плюс команда, отданная твоим голосом, предоставит тебе доступ ко всей информации, которая тебе потребуется.

Он напечатал «Банда». Она сразу поняла намек. Духовной прародительницей ее матери была Цзян Цин, вдова первого коммунистического императора Мао Цзэдуна. Когда Цзян Цин и ее соратники были сброшены с трона, общество трусов окрестило их позорной кличкой «Банда четырех». Мать Цин-чжао была достойной дочерью этой великой женщины прошлого. И теперь, каждый раз набирая код доступа, Цин-чжао будет воздавать должное духовной прародительнице своей матери. Отец ее проявил великую доброту и милосердие, когда устанавливал пароль.

На дисплее появилось множество зеленых точек. Она быстро сосчитала их, почти рефлекторно: девятнадцать, сосредоточены на некотором удалении от Лузитании, постепенно охватывают ее полукругом.

– Это флот на Лузитанию?

– Таково было их расположение пять месяцев назад. – Хань Фэй-цзы снова набрал несколько букв. Зеленые точки исчезли. – А вот их местоположение на сегодняшний день.

Она поискала взглядом. Ни одной зеленой точки не осталось. Однако отец ожидал, что она что-то увидит.

– Они уже высадились на Лузитании?

– Корабли там, где ты их видишь, – ответил отец. – Пять месяцев назад флот бесследно исчез.

– Куда он направился?

– Никто не знает.

– Мятеж?

– Никто не знает.

– Весь флот?

– Все корабли до единого.

– Ты сказал, они исчезли. Что ты имеешь в виду?

Отец с улыбкой взглянул на нее:

– Молодец, Цин-чжао. Ты задала правильный вопрос. Никто их и раньше не видел – они находились в глубоком космосе. Поэтому они исчезли не в физическом плане. Насколько мы можем предполагать, они все еще движутся к своей цели. Они исчезли только в том смысле, что мы потеряли контакт с ними.

– Ансибли?

– Молчат. Все произошло за три минуты. Никаких передач в то время не велось. Отключился один, затем другой – и все остальные.

– Все связи кораблей со всеми планетами, все до одной? Это невозможно. Даже если предположить вероятность взрыва – если вообще может случиться катастрофа подобных размеров, – все равно одновременно произойти это просто не могло, корабли слишком широко рассредоточены вокруг Лузитании.

– Такое могло случиться, Цин-чжао. Но только в случае, если солнце Лузитании превратилось в сверхновую. Пройдут десятилетия, прежде чем мы зарегистрируем вспышку на ближайших к Лузитании мирах. Вся беда в том, что это была бы самая странная сверхновая за всю историю. Не невозможно, но крайне маловероятно.

– Ведь кто-то должен был заметить хоть какие-то признаки будущего взрыва. Изменения в звезде. Неужели судовые приборы не засекли ничего необычного?

– Нет. Потому-то мы считаем, что виной всему не астрономический феномен. Во всяком случае, не из известных нам. Ученые не могут найти никакого объяснения происшедшего. Мы предположили возможность саботажа. Исследовали случаи проникновения в компьютеры-ансибли. Мы прочесали все досье команд каждого судна в поисках следов хоть какого-нибудь заговора. Был произведен криптоанализ каждой связи с каждым кораблем для обнаружения зашифрованных посланий, которыми могли обмениваться заговорщики. Военные и правительство проанализировали все возможности, какие только можно было проанализировать. Полиция на всех планетах навела подробнейшие справки: мы проверили прошлое каждого оператора, связанного с ансиблями.

– Передачи не проходят, но ансибли все еще соединены друг с другом?

– Что ты хочешь сказать?

Цин-чжао залилась краской:

– Конечно же, они соединены. Даже если флот использовал молекулярный дезинтегратор, ведь ансибли связаны расщепленными субатомными частицами. Связь останется, даже если весь корабль разлетится в пыль.

– Не стоит расстраиваться, Цин-чжао. Человек слывет мудрецом не потому, что он не совершает ошибок. Он мудр потому, что исправляет ошибку, как только ее замечает.