Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман

– Я еду.

– Хорошо. Я за вами.

Он передал Мишку Ниле, та не очень ловко взяла его на руки. Но Мишка сам ей помог, обвил ручонкой Нилину шею. Виталий, поблагодарив, неуверенной походкой пошел в дом, к жене.

– Поехали, – сказала Нила фельдшерице, залезая с Мишкой в УАЗик. Потом обернулась и крикнула уже отходившему Петру Ивановичу:

– Позвони Белле, пожалуйста. У нее телефон адвокатессы. Она знает. Пусть найдет и передаст тебе.

– Хорошо, – уже ничему не удивляясь, согласился Бойко.

Фельдшерица закрыла за Нилой с ребенком дверь, сама залезла на сиденье рядом с водителем, и «буханка», завывая двигателем, потихоньку поползла по щербатой деревенской улочке.

Глава 8

Городок. Адвокаты и местные жители. Узел затягивается.

Постепенно визиты в Городок стали рутиной.

Конечно, не ежедневные.

У удачливых адвокатов потому так и много дел в одновременном ведении, что ведутся юридические процедуры, как правило, неспешно. И, понятное дело, не из‑за адвокатов.

По серьезному преступлению полтора-два года в СИЗО до суда – обычное дело. Сейчас, правда, ограничили полуторами. Если осудят – отсиженное идет в зачет. Вероятность же оправдания в российских судах крайне низка. И в таком случае оправданный столь счастлив, что, как правило, уже не протестует из‑за потерянного куска жизни. Главное, чтоб тюрьма не повторилась – власть очень не любит признавать свои ошибки.

Тем не менее, до «белых мух» Ольга, одна или с Олегом, не раз съездили в Городок.

Много чего сделали.

Например, в магазине «Хозтовары», по адресу ул. Ленина 22, купили пять метров веревки. Ровно такой, какой был удушен бывший начальник полиции Городка. И какую нашли в багажнике автомобиля Николая Клюева.

Здесь линия защиты была очевидна: эта веревка могла быть в багажнике у доброй тысячи горожан.

Так, подозреваемый в убийстве Клюев с ее помощью завязывал мешки с мусором. На клюевской даче мусорного контейнера не было, его складывали в мешок и вывозили на помойку в багажниках машин. А это значит, что еще у сотни дачевладельцев в их эконом-поселке, в багажниках была та же самая веревка – хозмаг-то в этом районе был единственный.

Олег не поленился записать показания хозяйки магазина: веревки у поставщика было закуплено много, из соображений дешевизны опта. А покупателей, конечно, если не тысячи, то уж сотни точно.

На основании этого Багров обратился с официальным ходатайством к следователю Маслакову В. А. Он просил, с учетом сложности идентификации принадлежности веревки конкретным гражданам, провести порографическую экспертизу. То есть, попытаться определить на конкретном куске веревки, найденном на месте преступления, некие элементы, а конкретно – выделения кожи рук, присущие лишь подозреваемым.

Ходатайство было официально отклонено. Неофициально было объяснено, что «ваша порНографическая экспертиза – просто трата государственных денег».

По всей видимости капитан юстиции Маслаков В. А. пока не видел судебных перспектив у данного дела. А если проще – следствие пребывало в полной уверенности, что рак скоро добьет Клюева, и суда в связи с этим просто не будет.

Такая позиция была весьма удобна для адвокатов. Следователи делали ошибку за ошибкой. Обычный суд мог и не обратить на них особого внимания.

Но здесь было убийство, и было полное отрицание вины будущим подсудимым. А стало быть, ничто не мешало суду стать судом присяжных. С присяжными же, несмотря на все проблемы данного вида судебного разбирательства, гораздо сложнее «проштемпелевать» халтурно слепленное дело.

Ольга тем временем активно встречалась с адвокатами и родителями оговоривших Клюева парней. Лишь с двумя не удалось найти общего языка. С остальными же вполне получилось. Шеметова рассуждала так: понятно, зачем брать на себя малое, чтобы не отвечать за большое. Но зачем вообще что-то брать на себя, да еще оговаривать другого, если суд скорее всего оправдает их подзащитного? Тогда уже придется отвечать и за оговор.

Ведь кем были все эти запуганные «оговорщики»? Мелкой околоуголовной сошкой. Оговорили из страха. Теперь из страха же отказывались от сказанного. В активе Ольги Викторовны были уже три отказа от ранее данных показаний против ее подзащитного.

И вот тут-то Багров с Ольгой поняли, что ее тринадцатое дело, на самом деле, мягко говоря, необычное.

Конечно, адвокаты не часто бывают закадычными друзьями прокуроров. Но, как правило, взаимное уважение присутствует. И процессуальные противники весьма редко становятся врагами по жизни.

У каждого – своя работа. Если переходить на высокий штиль – то именно совместная работа каждого делает жизнь социума справедливой и безопасной. Для точности – вставим словечко «более». Более справедливой и более безопасной.

Математику это понять очень просто, достаточно рассмотреть задачу «в лимитах», то есть – крайних значениях.

Останься в судах одни адвокаты – и мир захлебнется в безнаказанной преступности. Изгони адвокатов из зала суда – и мир захлебнется в беззаконии и самодурстве.

Короче, судья, прокурор и адвокат – не враги, а участники ОБЩЕГО во всех смыслах процесса обретения справедливости.

Здесь же все было гораздо печальнее.

Например, за осень дважды прокалывали колеса шеметовской машинке. Их латали быстро, однако подобный подход уже на данном этапе рисовал весьма мрачные перспективы в будущем.

Олег Всеволодович попытался снизить накал противостояния, зайдя еще раз на беседу к Слепневу.

Тот был вполне любезен, но его видение устройства мира не изменилось. Либо вы с нами, либо вы против нас.

Причем, судя по дыркам в шинах, представитель правопорядка никоим образом не стеснялся правопорядок нарушать.

Впрочем, испорченные колеса быстро стали мелочью.

Вчера полицейские задержали жену Николая Клюева Жанну. За попытки создать помехи следствию.

Это был уже открытый произвол.

Оформив соглашение на ее защиту, Ольга встретилась в ИВС с Жанной.

Та была в весьма боевом настроении и не нуждалась в какой-либо психологической поддержке.

– Крысами решили меня напугать, козлы! – сообщила она.

– И в самом деле были крысы? – вот Ольгу крысами напугать было бы легко.

– Откуда там крысы? – зло усмехнулась Клюева. – Они там с холоду передохнут.

Оказалось, ее посадили в одиночную камеру, где температура была близкой к уличной.

На допросы ни разу не вызывали. Да, наверное, и не вызовут. Знакомый мент шепнул Жанне, что больше двух суток держать не будут. Ясно же, что задержание производилось не в интересах установления истины, а как средство давления на мужа.

– Скажите Коле, у меня все отлично. Пусть не волнуется. Будем стоять жестко, пока наших не выпустят.

– Я тоже так думаю, – подтвердила Шеметова, стараясь выдавить из сознания мысль о саркоме. Как поведет себя злая опухоль, и как с ней бороться – этого адвокатесса уж точно не знала. – У вас еще какие-то просьбы или пожелания есть? – Ольга уже поняла, что ее профессиональная помощь Клюевой вряд ли понадобится. А в психологической новая доверительница изначально не нуждалась.

– Есть, – сказала Жанна, зло сверкнув глазами. – Маринку спрячьте. Она крыс боится.

– Марина уже уехала, – успокоила ее Шеметова. Эта же мысль – о робкой и впечатлительной жене второго брата – пришла к ней сразу, как только узнала о задержании Жанны. – В Новосибирск, к маме. До нашего звонка.

– Ну и слава Богу, – сама закончила беседу супруга Николая. – Передайте мужу, у меня все отлично. В бою не подведу.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась адвокатесса и с уважением пожала Жаннину крепкую ладонь.

После ИВС Ольга встречалась с Косицыным. Снова на «конспиративной» автозаправке.

Тот был гораздо веселее, чем при прошлой встрече.

– Разворошили вы муравейник, – уважительно сказал он девушке.

– Стараемся, – с удовольствием приняла похвалу адвокатесса.

– Коньячку будете? – спросил он.

– Нет. Мне потом за руль.

– Понятно. Лихо вы троих перевербовали. Плюс мой, в запасе, с красным перцем. На суде хорошо прозвучит, присяжные такое любят.

– Да уж, сделаем максимально драматично.

– Только все равно у вас ничего не выйдет.

– Почему это? – в момент возбудилась Шеметова.

– Потому что сила солому ломит, – уже без улыбки сообщил бывший прокурор.

– Делай, что должно. И будь, что будет, – поговоркой же ответила Ольга. – Может, еще какой подарочек нам принесете? Вклад, так сказать, в обогрев космоса.

– Да берите, у меня много, – ухмыльнулся тот. – Вот адресок, – он подтолкнул к Шеметовой сложенную бумажку. – Только никаких ссылок на меня.