Путь якудзы - Дмитрий Силлов

Еще немного – и дрожащую от рева машины пыль, висящую в воздухе, можно было бы разгребать руками. В серой завесе наметился темный контур огромного агрегата.

Вероятно, до модернизации это был тяжелый танк, что-то типа «королевского тигра». Потом с «тигра» снесли башню, навесили на него мощный бур, а водительское место для улучшения обзора переместили назад, заключив его в сферу из толстого прозрачного материала – то ли стекла, то ли пластика. Сейчас машина больше напоминала не танк, а осовремененный крепостной таран, в кабине которого скорчилась трясущаяся от вибрации человеческая фигурка.

Виктор приблизился к машине и сразу понял, что докричаться до водилы будет непросто – оглушительный грохот бура, вгрызающегося в породу, заглушил бы даже рев голодного тираннозавра. Более того, на голове водителя имелись большие черные наушники. То ли для защиты барабанных перепонок от рева и грохота, то ли для восприятия команд извне, то ли и для того и для другого одновременно.

Виктор вытащил из-за пояса хлыст, без особой надежды на успех направил его на кабину и нажал на кнопку.

Хлыст выстрелил, утяжеленный конец долбанул в кабину, отскочил от наклонной стенки. Рукоять ощутимо рванула пальцы – и это было единственным результатом эксперимента. Виктор в сердцах хлестнул хлыстом по кабине. Бесполезно. Зазомбированный тряской и грохотом водитель, похоже, реагировал только на привычные раздражители. Типа отрывистой команды в наушниках. Или…

Виктор с сомнением посмотрел на автомат. Потом перевел взгляд на кабину.

Понятное дело, очередь в упор по кабине водила вряд ли проигнорирует. Да только останется ли он целым-невредимым вместе с кабиной после той очереди?

Тогда что?

Параллельно буру к терзаемому машиной разлому скальной породы тянулся гофрированный шланг, подающий воду для охлаждения трущегося о камень металла. Тот шланг Виктор и избрал в качестве мишени.

МР-40 коротко тявкнул. Из пробитого шланга в кабину плеснуло струей, смывшей с лобового стекла толстый слой каменной пыли.

Машина дернулась, будто живая. Бур надрывно скрежетнул о камень – и остановился. Ошарашенный водила переводил взгляд с пульсирующей струи воды на рычаги управления и обратно, пытаясь сообразить, что произошло.

Виктор пальнул снова – на этот раз в потолок пещеры.

Теперь его услышали.

Водитель развернулся всем телом и уставился на Виктора глазами круглыми, как у лемура.

Виктор красноречиво повел стволом автомата. Мол, вылезай, друг ситный, приехали.

Водитель не заставил себя ждать. Тяжелая створка кабины, щелкнув, отвалилась в сторону.

– Что вам нужно? – белыми губами прошептал водитель, поднимая руки вверх.

– Для начала нужно, чтобы ты объяснил, как управлять твоей хреновиной.

– А?

– Наушники сними, – посоветовал Виктор. И для наглядности похлопал себя по уху.

Со второго похлопывания парень понял, что от него требуется, и стащил с головы черные блямбы. Его руки тряслись от страха.

– И чего вы все здесь такие шуганые? – удивился Виктор, залезая в кабину и усаживаясь рядом на соседнее сиденье. – Хуже смерти-то все равно ничего не будет. Ладно, хватит трястись, рассказывай, что здесь к чему.

Рассказ был недолгим. Рычаги поворота, рычаг перемены передачи, педали сцепления, тормоза и газа. В общем, ничего сложного. Почти как в легковушке, только вместо руля – набор рычагов.

Постукивая зубами, водитель начал было объяснять назначение манометров-термометров на приборной доске, но Виктор его остановил:

– Спасибо, любезный. Все, что мне надо, я узнал. А теперь разверни-ка свою бандуру – и до свидания.

– Т-то есть как «до свидания»?

– То есть иди гуляй на все четыре стороны. Только давай побыстрее, а? А то со временем, чувствую, у меня совсем плохо.

Водитель не рискнул возражать. Сосредоточенно сопя, он вновь завел машину, освободил бур и, ловко орудуя рычагами, развернул БТМ на сто восемьдесят градусов.

«Вряд ли у меня так получится, – подумал Виктор. – Хотя мне так и не надо. Тоннель прямой как стрела. Главное – набрать скорость…»

Водитель сидел на своем месте сгорбившись и положа на колени натруженные руки.

«Не иначе, пули в висок ждет, – подумал Виктор. – Эх, довели народ фашисты! Что-то с этим вопросом реально надо решать».

А вслух сказал:

– Иди, парень. Удачи.

Ни слова не говоря, водитель покинул кабину. И сел у каменной стены, как до этого Курт и остальные узники, обхватив голову руками.

– Сломали вас тут, ребята, – вздохнул Виктор, трогая машину с места. – Хотя… наверно, за полвека это уже стало нормой для тех, кто здесь родился. И ничего с этим не поделаешь.

БТМ медленно набирал скорость, грохоча по каменному полу стальными гусеницами. Десять километров в час… Пятнадцать… Двадцать пять… Тридцать…

Вроде немного, но, что называется, скорость чувствовалась. Скорее не скорость, а мощь бронированной машины, со стальным буром наперевес смахивающей уже не на осадное орудие, а на носорога, разгоняющегося для атаки.

Спидометр показал скорость сорок километров в час. Виктор пролетел мимо группы все еще вжимающихся в скалы узников. И успел заметить подошву сапога, торчащую из полуоткрытого бачка передвижной кухни.

«Гемода обратно на биомассу перерабатывают, – усмехнулся Виктор. – Хотя правильно делают. Как у нас менты говорят: нет трупа – нет преступления».

Стрелка спидометра мертво легла на крайнюю отметку «40». На большее машина была не рассчитана. Но Виктор продолжал вдавливать в пол педаль газа…

Тоннель кончился внезапно.

БТМ вылетел из него как снаряд из пушки – и с разгону врезался в бронетранспортер.

Удар был страшным.

Виктора выдернуло из водительского кресла и швырнуло вперед. Он успел прижать к груди автомат и поджать ноги, чтобы их не размозжило о приборную доску. И, уже перелетев через нее, вдруг с удивлением понял, что его тело само собой расслабилось, превратясь в некое подобие полужидкого киселя, в котором плавал ничем не стесненный скелет. Как рассказывал сихан, именно в таком состоянии человек способен упасть с крыши пагоды и остаться в живых, при этом не сломав себе ни единой кости…

Он шмякнулся плечом о прозрачную лобовую панель кабины, по которой уже расползалась сеть мелких трещин – в нее пришелся удар бронированного угла «Ханомага», борт которого сложился, словно лист бумаги. Как всегда бывало в подобные мгновения, все происходящее вокруг Виктор воспринимал словно в замедленном фильме. Еще немного – и стальной борт проломит лобовуху и вползет в кабину, превращая в кашу ее содержимое.