Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде - Диана Видра

А вот вторая характерная черта этого возраста: ребенок на этом этапе в состоянии вступать в отношения лишь с одной персоной. Сколько бабушек, теть и отцов чувствовали себя ранеными по этой причине — их милый ангел, который только что так лучезарно тебе улыбался, не хочет больше смотреть в твою сторону потому только, что мама вновь появилась в комнате. Этой же причиной объясняется и то, что ребенку так трудно бывает перейти с рук матери на другие руки.

Но постепенно он начинает замечать разницу между отцом и матерью, они разговаривают с ним по-разному, по-разному реагируют и по-разному с ним играют, и он начинает предъявлять к ним разные требования и ожидания. Постепенно отец — к концу первого года жизни — превращается в самостоятельный, отличающийся от матери объект. Таким образом он остается существовать и тогда, когда ребенок занят с матерью. Или он приветствует пришедшего с работы папу, не забывая в этот момент о существовании мамы. Так он учится одновременному общению с двумя персонами.

Тройственные отношения в психоанализе именуются триангулированием. Они означают не только отношение к отцу и отношение к матери, но также отношение к обоим родителям сразу. Это соотношение создает новое равновесие, внутрипсихическую структуру, которой в дальнейшем предстоит играть огромную роль в умении построения одновременных отношений с разными персонами. Здесь невольно напрашивается сравнение с физическим законом о точках опоры, которых, для того чтобы предмет стоял, а не падал, требуется не меньше трех.

Вспомните, мы говорили о том, как Кристиан, ссорясь с мамой, на время отходил «под защиту» отца. Если отца в это время не было дома, он просто думал о нем и этого было достаточно. Таким образом ему удавалось не очень пугаться своих ссор с матерью. Но когда третья персона — отец — отсутствует по-настоящему, то есть в результате развода его не просто нет рядом, а его нет, он не придет сегодня вечером и неизвестно, придет ли вообще когда-нибудь, то ребенок не в силах выдержать страха перед окончательной потерей еще и матери: потеря эта может оказаться расплатой за его злые слова и мысли. Роль отца в успешном прохождении «фазы нового приближения», в процессе индивидуализации и в достижении константы объекта трудно недооценить. Если ребенок живет в благодушной атмосфере, если мама с папой любят его и любят друг друга, то его психические структуры развиваются нормально и именно они защитят его в дальнейшем от психических срывов. Следует отметить, что шести- или семилетние дети, переживая развод, обычно регрессируют именно в эту фазу развития. Но теперь это «оживление» прошлого происходит без отца, который был когда-то так важен для душевного равновесия и чувства защищенности ребенка. Годовалый малыш, хотя и не чувствует себя больше симбиотически связанным с матерью, но когда он замечает, что у отца, который теперь воспринимается как отдельная персона, существуют свои собственные с нею отношения, он оказывается потрясен, поскольку видит себя из этих отношений исключенным. Но одновременно он приобретает необыкновенно важное познание: быть другим или быть исключенным вовсе не означает оказаться потерянным в этом мире. Отец подает малышу пример отношений между автономными субъектами, и ребенок начинает думать так: я такой же, как папа, который любит маму и любим ею. Путем отождествления себя с отцом он открывает возможность новых, не симбиотических отношений с матерью. С этим чувством независимости своего существования от матери вступает он в критическую «фазу нового приближения», которая переполнена конфликтами между стремлением к самостоятельности и желанием безграничной заботы матери и симбиотического воссоединения с нею. И все это к тому же сопровождается совершенно разноречивыми страхами: страхом перед новым воссоединением, поскольку в нем заключается угроза «поглощения» его матерью, и в то же время страхом перед разлукой. Короче говоря, он и боится, и в то же время желает независимости. Именно эта неопределенность и скрывает в себе огромный конфликтный потенциал по отношению к матери. Так ребенок в возрасте от полутора до двух с половиной лет создает себе два совершенно противоположных представления о матери. То она в его глазах абсолютно добрая, защищающая, дающая удовлетворение, то вдруг превращается в абсолютно «злую», отказывающую в удовольствии, преследующую и угрожающую. В этом возрасте он, хоть и знает уже, что у него одна мама и воспринимает ее целиком, но в то же время ему кажется, что существуют два противоположных существа, которые стремятся взять над нею власть. Этим и объясняется то, что дети в этой так называемой фазе сопротивления столь отчаянно борются за, казалось бы, пустяковые удовлетворения и, если им не удается одержать верх, реагируют на это как на истинную катастрофу. Вам кажется, что вашему малышу очень важно, чтобы вы купили ему эту машинку (хотя у него их уже больше десяти и эта ничем особенным не отличается от остальных), но на самом деле для него может быть в этот момент речь идет скорее о «доказательстве», что «хорошая мама» все еще здесь, или о возможности путем ожесточенной борьбы изгнать «злую мать», чтобы снова вызвать к жизни «добрую». Нет оснований сердиться на него за это или чувствовать себя беспомощной, постарайтесь просто — как взрослый человек — забрать ситуацию в собственные руки. Итак, вашему малышу нужно доказательство? Дайте ему его! Но для этого нет необходимости покупать ему требуемую игрушку или разрешить зимой идти гулять в сандалиях. Есть много других способов доказательства любви и прежде всего это готовность к компромиссу и ласковая любовь, которые обязательно подскажут вам нужное решение. И это, заметьте, совсем не исключает вашей твердости. Фигдор справедливо утверждает: хорошее воспитание это прежде всего — компромисс! Запомните эти слова, постарайтесь осмыслить их для себя и применительно к своей жизни. Компромисс — это вообще основа любых хороших отношений, а не только международных. Во всяком случае на ниве воспитания, как и в любовных и дружеских отношениях, жесткая и ограниченная принципиальность, максимализм и желание любой ценой настоять на своем могут привести лишь к разрушению. Двух- или трехлетний малыш вряд ли поймет, что это такое: «нет денег» или что у него уже есть десять машинок и одиннадцатая ему ни к чему. Но вы можете, не сердясь на него, а ласково улыбаясь, предложить заменить это удовольствие другим, например, поиграть с ним в его любимую игру или пойти с ним погулять. Главное, чтобы он видел, что мама, хоть и тверда в своем отказе, но она все равно добра к нему. И еще — что очень важно — не ленитесь говорить с ребенком. Уже один факт вашего с ним общения для него важнее всех самых дорогих игрушек. Говорить обо всем и давать ему возможность высказаться. И улыбаться. Вот видите: «добрая мама» уже здесь и любимец ваш смеется довольным смехом, ему, собственно, ничего больше и не нужно. Есть семьи, которые не нуждаются ни в чем и могут позволить себе баловать своих детей все новыми и новыми покупками и они охотно это делают. Особенно те, чье собственное детство прошло в лишениях. Мне хочется спросить: как долго ваш ребенок радуется новой покупке? Знаю, совсем недолго, часто он забывает о ней уже через полчаса. И это вовсе не от «пресыщенности», как принято считать, а от того, что новое приобретение не принесло ребенку желаемого удовлетворения. Игрушка — это совсем не то, чего он на самом деле бессознательно себе желал, она нужна была ему в качестве доказательства вашей любви. Не заменяйте себя подарками! Я понимаю, у вас нет времени, вам приходится много работать (благосостояние не падает с неба), вы устали, у вас просто не хватает сил на все. А тут еще и свои собственные неудовлетворенные потребности! И вот вы уже чувствуете себя ужасно виноватой перед своими детьми и не находите ничего лучшего, как заглаживать вину подарками. И вы даже не представляете, как это опасно для ваших отношений. В результате ребенок ваш, постоянно переживая внутренние разочарования, и в самом деле находит компенсацию в подарках. Так он потихоньку учится бездушно измерять любое доброе отношение не истинным проявлением тепла, заинтересованности и любви, а количеством полученных от человека материальных благ. Такие люди, если и добиваются в жизни известных успехов, они тем не менее остаются несчастны в личной жизни, поскольку они считают, что все, в том числе и любовь, можно купить за деньги, и не умеют строить настоящих отношений.

Именно в это, такое трудное для матери и ребенка время на отца возлагаются две необыкновенно важные задачи. Во-первых, он предлагает ребенку себя в качестве менее «заряженного», то есть менее конфликтного — в отличие от матери — объекта, который на время освобождает его от противоречивых желаний воссоединения и независимости. И второе: отец одновременно выступает не только как представитель материнских свойств, но и как представитель «внешнего мира», т. е. мира, отличного от матери. Образно говоря, отец — это тот надежный остров, к которому можно пристать в бурном океане неизвестности, бежав от материка — матери. В этом случае отдаление, освобождение от матери становится не уходом вон, в неизвестность, а уходом куда-то, то есть к отцу, который в какой-то степени тоже как мама. Согласитесь, даже для взрослого человека это далеко не одно и то же.