Птицы прилетают умирать в Перу (сборник) - Ромен Гари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Осторожнее, несчастный! — вскричал он. — Вы меня разорите! Конечно, вы застрахованы, но, если будете делать глупости, платить они откажутся! Лилипут обернулся к доктору. — У этих великанов крайне слабые головы, объяснил он. — Совсем как у жирафов. Этот отличается особенно хрупким здоровьем. Я хочу, чтобы вы осмотрели его, доктор. Я боюсь пневмонии… Обладатель алой пижамы высморкался. — Кстати, он заразил меня насморком: этот горемыка, этот мартовский кот где только не шляется по вечерам, а с такой погодой, как сейчас… Эти чудовища действительно большая редкость, замена практически невозможна. Я хочу, чтобы вы и меня тоже осмотрели, доктор. Как-то неважно я себя чувствую, совсем неважно…
— Ну что же, — сказал доктор, — поскольку вы уже лежите, начнем с вас, если не возражаете…
— Позвольте, я вначале представлюсь, — сказал больной. — Игнац Малер, драматический актер, к вашим услугам. Что со мной, не имею ни малейшего представления. Уже несколько дней как весь мой организм совершенно расстроился. Я так больше не могу — нет, правда, не могу больше…
— Сейчас посмотрим, — добродушно произнес доктор.
Пока он осматривал пациента, он пришел к выводу, что в том было сантиметров восемьдесят-восемьдесят пять в длину, от макушки до пяток. За исключением сего факта, пациент обладал превосходным здоровьем и был вполне нормально сложен. Пустяковый насморк и ничего больше, нет даже легкой простуды. Доктор мерил артериальное давление — также нормальное, — когда великан, несколько раз тяжело вздохнув, жалобно, с сильным итальянским акцентом произнес:
— Если позволите, Игнац, я выйду на минутку, чтобы размять ноги…
— Категорически это запрещаю, — вскипел герр Малер. — Вы стоили мне сумасшедших денег: одна только страховка меня разоряет, не говоря уж о расходах на содержание…
— Я вам крайне признателен за все, что вы для меня сделали, — сказал великан с легким тремоло в голосе.
— Ну что ж, тогда успокойтесь, и хватит играть в Ромео с этой, этой… Да ладно, ладно, конечно, я в курсе. Весь цирк об этом говорит. Эти природные феномены, — сказал он, обращаясь к доктору, — требуют неслыханной заботы. Двух я уже потерял. Последний, между прочим, ушел с моей женой. Не спрашивайте меня, чем они могут заниматься вместе, ибо, в довершение всего, они развратны, как ужи… Сейчас они выступают со своим номером в цирке «Кнее» в Швейцарии — возмутительное соперничество, пощечина общественному мнению, впрочем, номер совершенно отвратительный…
— Я здесь ни при чем, — сокрушенно промолвил великан. — Я даже не был знаком с моим предшественником.
— Все — мошенники, — заявил герр Малер, — тронутые… Моя жена, доктор, была ровно восемьдесят пять сантиметров — ну вы представляете… Люди внушают мне отвращение, доктор, они мне отвратительны. Они глубоко порочны. Какое удовольствие могут они испытывать, видя, как лилипут и великан вместе выставляют себя напоказ, хотел бы я знать. И однако же они хотят именно этого. Ничто их так не развлекает. Но на жизнь зарабатывать надо. Результат: я вынужден повсюду таскать за собой эту жердь и дрожать при мысли, что с ним может что-нибудь случиться, и тогда это в очередной раз погубит мой номер и доведет меня до нищеты. Если бы еще у них была хоть какая-нибудь профессиональная совесть… Но нет, они считают, им все можно. Посмотрите на этого красавца, знаете, как он схватил насморк? Знаете, почему он хочет выйти на этот холод, не боясь разорить меня?
— Прошу вас, Игнац, не надо, — взмолился великан.
— Он влюблен! Да, доктор, каким бы комичным это вам ни казалось, он влюблен! Ах! Ах! Ах! Мой бедный друг, на что же вы надеетесь? Да вы хоть знаете, на кого вы похожи? Вы более чем чудовище — вы просто смешны! В вас нет абсолютно ничего человеческого.
— Я люблю ее, — произнес великан.
— Вы слышали, доктор? Вы слышали, что он сказал? Он признался. Он хочет меня бросить, вот она, правда. После всего, что я для него сделал, — заметьте, я не говорю о дружбе. Я никогда и ни у кого этого не требовал…
— Я очень уважаю вас как друга, Игнац, правда, — заверил его великан.
— Мне это вовсе не нужно. Единственное, что я хочу, это не дать вам совершить глупость. Думаете, она любит вас за ваши красивые глаза? Она хочет получить вас задаром, вот чего она хочет. Это идея ее отца: с тех пор, как умер их удав, их номер и яйца выеденного не стоит. Они рассчитывают, что вы замените им удава, и отец — человек крайне безнравственный, алкоголик — бросил вам под ноги свою дочь, чтобы вы заняли место в его зверинце рядом с дрессированным медведем и обезьяной-велосипедисткой. Вот почему она, несчастный кретин, пытается обольстить вас. Но я затаскаю их по судам, я их разорю: у меня контракт, составленный по всем правилам, я не дам обвести себя вокруг пальца. Люди внушают мне отвращение, доктор, величайшее отвращение. Они просто чудовищны. Чудовищны, именно так. Впрочем, если вы действительно хотите знать мое мнение, они еще не существуют: их следовало бы изобрести. Люди, доктор, ах! Ах! Не смешите! Хотел бы я на них посмотреть: может, когда-нибудь, благодаря прогрессу медицины, таковые и появятся, но пока что все, что я вижу, доктор, это не люди, уроды, да, доктор, именно так: моральные и интеллектуальные уроды, у меня нет другого слова. Стоит только послушать, как они смеются, когда мой партнер берет меня на руки и дает мне соску, — они вульгарны, доктор, звероподобны и жестоки, ничто не заставит меня думать иначе. Так что у меня?
— У вас превосходное здоровье, — сказал доктор.
— Послушайте, что-то все же должно быть, иначе быть не может!
— Легкий насморк, — несколько смутился доктор.
Герр Малер вздохнул:
— Мои родители уже были такими, и мои дедушка с бабушкой тоже. Все дело в наследственности. Есть ли что-нибудь новенькое в этой области, доктор, с научной точки зрения, я имею в виду? Прививка или что-нибудь в этом роде? Говорят, это связано с железами внутренней секреции.
— Железы, все дело в них! — нравоучительно изрек великан.
— Что вы можете об этом знать? — возмутился лилипут. — Вы не прочли за свою жизнь ни одной книги. Совершенно необразован. Чем они выше, тем глупее. Да отойдите же вы от печки, несчастный! Вы же знаете, что не выносите резкой смены температуры! Меня очень беспокоит его кровообращение, доктор: по-моему, его сердце бьется слишком медленно, он устает от малейшего усилия, и ему совсем
