«Ближние люди» первых Романовых - Вячеслав Николаевич Козляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В чем же все-таки была сила этого человека? Племянник Федора Никитича и Ивана Никитича Романовых, он принадлежал уже к следующему поколению, будучи существенно моложе братьев Никитичей, но чуть старше царя Михаила Романова, и даже по возрасту был человеком «средины». Он умел ладить со всеми — и со старшим поколением Романовых, и с царской матерью, и с другими боярами; заслужил он и лестные отзывы о своем справедливом управлении приказами. Современный исследователь «думных и комнатных людей» царя Михаила Романова Андрей Павлович Павлов пишет, что князь Иван Борисович Черкасский «находился в близких отношениях с представителями самых различных придворных группировок и являлся лицом, объединявшим разные придворные „партии“. Черкасский пользовался авторитетом не только в боярских кругах, но и в широкой среде служилых людей и простонародья»[73]. Вероятно, это и было «секретом» влияния князя Ивана Борисовича на «великих государей» царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета.
Дела придворные и семейные
Историку заниматься изучением биографий московских царей и их «ближних людей» XVI–XVII веков сложно, у него нет права подменять вымыслом отсутствующие источники. Поэтому чаще всего приходится рассказывать о делах царства, а не о личности своих героев. Мы можем знать о состоявшихся событиях, но известия о них передаются в источниках самыми общими словами или содержат чисто этикетные формулировки. Конечно, иногда те или иные события можно сравнить между собой, выручает аналогия, но и в этом случае рассказ получается неполным. Простой перечень служб боярина князя Ивана Борисовича Черкасского, упомянутых в разрядных книгах, мало что дает для изучения его биографии без учета обстоятельств событий, в которых он участвовал. Поэтому выберем самые главные, подчеркивающие статус «ближнего человека» придворные дела, чтобы попытаться раскрыть еще и личную, биографическую информацию о князе Иване Черкасском.
Начнем с того, что князь Иван Борисович Черкасский с 1621 года назначался «снимать волоски у государя». Конечно, это совсем не было равнозначно обязанностям цирюльника… Не случайно эти церемонии «легчения» совпадали с главными праздниками Рождества и Пасхи, они символизировали еще особый почет и доверие боярину. До 1620 года эта почетная обязанность принадлежала боярину Борису Михайловичу Салтыкову. Но кроме избранных «ближних людей», постельничих и царских стряпчих никто из других придворных не должен был прикасаться не то что к самому царю, а даже к окружавшим его предметам. Царь был в глазах подданных помазанником Божьим, поэтому особое значение имели даже косвенные, полные символизма «касания». Более всего заметно это было при царских венчаниях, когда приближенные люди назначались держать на время царские регалии — корону, державу и скипетр. В царском дворце всегда следили, чтобы никто посторонний не касался царской одежды, украшений, других предметов во избежание колдовства и порчи (такие процессы время от времени возникали). «Снятие волосков» означало готовность царя после завершения Рождественского и Великого постов к новому, праздничному настрою жизни.
Свое право участия в этой церемонии боярин князь Иван Борисович сохранял почти двадцать лет, не уступая его никому практически до конца жизни. Только в 1640 году его сменит князь Борис Александрович Репнин. «Ближние люди», помогавшие царю «снимать волоски», щедро награждались за эту редкую придворную службу[74].
С 1620-х годов можно уверенно говорить об участии князя Ивана Борисовича Черкасского в важнейшей церемонии шествия «на осляти». В разрядных книгах этого времени приводятся точные сведения на сей счет. Оказывается, как и при составлении боярских книг и списков, снова стремились соблюсти «равновесие» в распределении мест при «выходе» патриарха Филарета в Вербное воскресенье. Поэтому в четные года — 132-й (1624) и 134-й (1626) в шествии участвовал боярин Иван Никитич Романов, а в нечетные — 131-й (1623), 133-й (1625) и 135-й (1627) — боярин князь Иван Борисович Черкасский[75].
Со времени своего возвращения царский отец патриарх Филарет стал наводить порядок в семейных делах. Прежде всего сына — царя Михаила Федоровича, но также, вероятно, и племянника — князя Ивана Борисовича Черкасского. Был организован новый поиск невест в Дании и Швеции для организации возможного династического союза царя Михаила Федоровича с протестантскими странами. Патриарх и бояре в близком кругу заново разобрали все подробности «дела Марии Хлоповой», вызванного ее внезапной болезнью во дворце, ставшей препятствием к браку. 15 сентября 1623 года, как описывает эту историю Иван Егорович Забелин, «в государеву комнату (кабинет)» были позваны «ближние бояре» Иван Никитич Романов, князь Иван Борисович Черкасский и Федор Иванович Шереметев. В их присутствии царь Михаил Федорович сам расспрашивал лекарей и окольничего Михаила Салтыкова. Рассмотрение дела продолжилось 19–21 сентября, после чего боярина Федора Ивановича Шереметева послали в Нижний Новгород, где на бывшем дворе Кузьмы Минина жила несостоявшаяся царица. В итоге выяснилось, что невесту оговорили, и бояре вынесли свой вердикт о вине в этом деле братьев Салтыковых, действовавших в своих интересах. Боярину Борису Михайловичу Салтыкову и его брату окольничему Михаилу Михайловичу не простили препятствий в «царской радости» (как называли свадьбу в источниках), они попали в опалу и были отправлены в ссылку из Москвы. Тем самым, как пишет Забелин, «окончилось время Салтыковых» и устранялся важный центр влияния во дворце, еще больше утверждая власть патриарха Филарета и близкого ему князя Черкасского.
В мае 1622 года боярин князь Иван Борисович Черкасский женился на Авдотье (Евдокии) Морозовой — дочери боярина Василия Петровича Морозова. Всё решилось совершенно неожиданно, учитывая прежние местнические споры жениха и его будущего тестя. Не происходило ли такое объединение боярских кланов под влиянием патриарха Филарета? Учитывались родственные связи невесты не только по отцу, но и через ее сестер Марию и Марфу. Старшая сестра Авдотьи Мария была вдовой боярина князя Андрея Васильевича Голицына (младшего брата князей Василия и Ивана Васильевичей Голицыных). Ее муж, князь Андрей Васильевич Голицын, сопротивлялся подчинению Боярской думы королю Сигизмунду III и был убит в Москве
