Русская судьба : Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне - Павел Жадан

3. Месяц в Харькове

Из Киева нашу группу монтеров поездом отправили в Харьков. Если на пути в Киев мы видели лишь бедность и запустение, то по пути к Харькову нас все больше поражала ужасающая нищета и голод русского населения. Уже за 100 километров от города мы начали встречать «мешочников», в большинстве подростков-мальчишек и женщин, пробиравшихся на поездах в деревни, чтобы обменять у крестьян свои скромные пожитки (одежду, обувь) на продукты питания. Многие из них гибли на железной дороге от несчастных случаев, других пристреливали немецкие патрули. Но «мешочники» пренебрегали смертью, чтобы достать хоть немного еды для своих голодающих родных.

В Харьков мы приехали под вечер. Фирма «Frommer und Scheller» занимала второй этаж дома в новой части города. Осмотревшись, мы пошли знакомиться с городом. Ранним вечером он казался почти пустым, редкие прохожие избегали встреч с нами. Потом мы узнали, что для жителей установлен комендантский час, после которого они не имеют права выходить на улицу.

На следующий день инженер Шеллер нас привел к большому трехэтажному зданию. Построено оно было недавно, но ненадежно и несуразно. Тонкие внутренние перегородки, двери и окна плохо пригнаны, в них зияли щели. Неаккуратно были проведены по стенам и потолкам водопроводные трубы. Каналов внутри стен и потолков для электрической проводки не было, ее нам предстояло прокладывать снаружи. Комнаты отапливались небольшими железными печурками.

Шеллер дал нам задание провести проводку во всем здании, показал инструменты, провода и удалился. Мы собрались на совещание: как быть? Нам надо было на практике, в кратчайший срок освоить прокладку проводов. Алик Шермазанов разделил нас на группы и распределил по комнатам для работы. Дав указания одной группе, он переходил ко второй, потом к третьей, затем возвращался к первой — исправлять плохую работу, потом спешил на помощь зовущим его из третьей. До обеда мы сделали мало, но устали изрядно. К вечеру кое-что удалось сделать. Шеллер не появлялся, чему мы были несказанно рады.

Выспавшись, на следующий день, со свежими силами и приобретенным опытом, мы заработали лучше. На третий день появилась уверенность, что новое ремесло мы освоим, что даст нам возможность беспрепятственно вести наши союзные дела. Лишь на четвертый день появился Шеллер с каким-то немецким офицером. Осмотрев нашу работу, он похвалил ее, добавив: «За несколько недель до вашего приезда прислали из Дании каких-то неучей, которые вообще понятия не имели, что такое электричество. Пришлось отправить их обратно в Данию».

Эти слова нас ободрили. Мы решили совершенствоваться в нашей новой специальности, но работать поменьше, чтобы сохранить больше сил для союзных дел. В дальнейшем, всё свободное время после работы мы проводили в городе. Одни разыскивали родственников и знакомых по адресам, полученным в Германии, другие старались завязать знакомства на улице или стучались в двери какого-нибудь дома и спрашивали, как найти такую-то улицу. Начинался разговор, часто приводивший к знакомству.

Уже через неделю почти каждый из нас имел по несколько знакомых семей, где велись беседы об условиях жизни в Германии, Югославии или Франции. Нам задавали вопросы о жизни русской эмиграции, о ее политических настроениях и организациях. На такие собеседования хозяева дома часто приглашали соседей или родственников. Образовывалась группка, среди которой выявлялись люди более живые и активные с одной стороны, и более индифферентные, молчаливые и недоверчивые с другой. Более живые хотели знать больше, и приглашали нас к себе. Так расширялся круг знакомых и находились люди, с которыми разговор переходил уже на политические темы и темы НТС. За несколько недель нашего пребывания в Харькове, до начала февраля 1943 года, почти у каждого из нас был друг или друзья среди харьковчан, которых можно было считать единомышленниками.

В начале февраля советские войска перешли в наступление, сильно потеснили немцев, заняли Курск и приближались к Харькову. Немцы вывезли жителей рыть окопы в 15–20 километрах на север и северо-восток от города. Несмотря на протесты инженера Шеллера, этой участи не избежали и мы. Нашу группу привезли на грузовике в какой-то совхоз, где было несколько зданий без окон и без дверей. Указали домик, в котором мы должны были расположиться. Внутри была грязь, обломки дерева, снег, нанесенный через оконные и дверные проемы. На дворе был сильный мороз и очень ветрено. Мы пытались протестовать, но скоро выяснили, что лучшего помещения не получим, что харьковчане размещены еще в худших условиях. Кое-как очистили помещение от снега и грязи, закрыли отверстия досками, бревнами, картоном, кирпичами. Нашли даже дверь, которая подошла к дверной раме. Ветер перестал гулять, стало уютнее. Радостным криком были встречены два члена Союза, которые нашли и притащили небольшую железную печку и трубы к ней. Мы ее растопили докрасна и улеглись спать на полу.

На следующий день рано утром нас подняли, дали что-то поесть, и выдали кирки и лопаты. На дворе бушевала вьюга и был сильный мороз. Пришлось надеть все, что захватили из Харькова. Какой-то немец повел нас в открытое поле, к большой группе мужчин и женщин, уже работавших там. Нам было приказано расчищать снег и копать землю. На расчищенное место ветер наносил новый снег, а промерзшая земля не поддавалась удару кирки. Наблюдающий за работой немец подгонял всех. У харьковчан мы узнали, что они работают здесь уже несколько дней. За день с большим трудом пробивали на небольшую глубину промерзший слой земли. На следующий день нужно было опять расчищать снег и снова долбить промерзшую за ночь землю. Многие отморозили носы, щеки, уши, ноги. Вечером нам объявили, что будем работать и ночью, по сменам. Мы провели несколько дней и ночей в этом аду, промерзая до костей.

Наконец, приехал Шеллер, которому удалось выхлопотать, чтобы нас сняли с этой работы и отвезли на грузовике в Харьков, Вечером мы узнали, что советская армия подошла совсем близко к городу. Поздно ночью Шеллер снова явился и сказал, что мы должны немедленно эвакуироваться. С собой можем взять лишь самое необходимое. Остальные вещи мы оставили у местных жителей. На рассвете нас привезли на вокзал. Уже слышна была стрельба. Мы влезли в теплушку, набитую немцами, и поезд тронулся. Вскоре советские войска заняли Харьков, но через три недели немцы его снова отбили.

4. У часовщика в Бердичеве

Нас привезли в Киев и поместили в то же здание, где мы ночевали по прибытии из Германии. Первый день мы отдыхали, переутомленные рытьем окопов и поездкой. На второй день ко мне пришел Алик Шермазанов и сказал, что фирма должна немедленно послать в Бердичев несколько электромонтеров из нашей группы, и что он рекомендовал меня руководителем. Я не был уверен, что готов к такой роли. Но обсудив с Аликом все за и против, — главное, возможности расширения союзной работы — я решил взять на себя риск.