Встреча выпускников - Дороти Сэйерс

Поскольку до сих пор не удалось обнаружить никаких свидетельств, указывающих на то, что действия начались до предыдущего октября, подозрение естественно сосредоточилось на студентках первого курса. Именно в тот момент, когда доктор Бэринг подошла к этому вопросу, Харриет почувствовала себя обязанной высказаться.

— Я боюсь, доктор Бэринг, — сказала она, — что смогу исключить первокурсниц и фактически большинство нынешних студенток. — И она с некоторой неловкостью рассказала о двух экземплярах работы анонимного автора, которые она обнаружила на встрече выпускников.

— Спасибо, мисс Вейн, — сказала директриса, когда она закончила. — Я чрезвычайно сожалею, что с вами случилась такая неприятность. Но ваша информация, конечно, намного сужает область поиска. Если преступник — кто-то из тех, кто посетил встречу выпускников, это должна быть или одна из немногих теперешних студенток, которые тогда дожидались устного экзамена, или одна из скаутов, или непосредственно одна из нас.

— Да. Боюсь, что именно так.

Доны посмотрели друг на друга.

— Это, конечно же, — продолжала доктор Бэринг, — не может быть бывшая студентка, так как инциденты продолжились и в другое время, но это не может быть обитатель Оксфорда, живущий вне колледжа, поскольку мы знаем, что некоторые бумаги были подсунуты под двери в течение ночи, не говоря уже о надписях на стенах, которые, как выяснилось, появляются между, скажем, полуночью и следующим утром. Поэтому мы должны спросить себя, кто из сравнительно небольшого числа людей из этих трёх категорий, которые я упомянула, может быть ответственным за происходящее.

— Конечно, — сказала мисс Берроус, — это, скорее всего, будет одна из скаутов, чем одна из нас. Я не могу представить, что среди старших может найтись кто-нибудь, способный на такую гадость. Принимая во внимание, что люди того класса…

— Думаю, что это очень несправедливое наблюдение, — сказала мисс Бартон. — Я убеждена, что мы не должны позволять себе быть ослепленными какой-либо классовой предубеждённостью.

— Насколько я знаю, все скауты — женщины с превосходным характером, — сказала экономка, — и можете поверить, что я очень внимательно слежу за приёмом на работу. Уборщицы и другие, которые приходят подённо, естественно, исключаются из подозрений. Кроме того, вы помните, что большая часть скаутов спит в своём собственном крыле. Его внешняя дверь на ночь запирается, а у окон на первом этаже есть решётки. Кроме того, имеются железные ворота, которые отрезают чёрный ход от остальной части зданий колледжа. Единственная связь ночью возможна только через кладовую, которая также запирается. У главного скаута есть ключи, но Кэрри с нами уже пятнадцать лет и, по-видимому, заслуживает полного доверия.

— Я никогда не понимала, — едко сказала мисс Бартон, — почему несчастные слуги должны быть ночью заперты, как если бы они были опасными дикими животными, тогда как все другие могут свободно приходить и уходить. Однако похоже, что для них это вполне нормально.

— Причина, как вы прекрасно знаете, — ответила экономка, — состоит в том, что на входе для торговцев нет никакого швейцара и что для нежелательных людей не составит труда перелезть через внешние ворота. И я напомню вам, что все окна на первом этаже, которые открываются непосредственно на улицу или в кухонный дворик, имеют решётки, включая те, которые принадлежат преподавателям. Что касается запирания кладовой, я могу сказать, что это делается, чтобы воспрепятствовать студенткам совершать набеги на кладовую, что часто имело место во времена моей предшественницы, или, по крайней мере, мне так говорили. Предосторожности принимаются как против скаутов, так и против преподавательского состава.

— А что насчёт скаутов в других зданиях? — спросила казначей.

— В каждом здании есть два или три скаута, занимающих отдельные спальни, — ответила экономка. — Все они — надёжные женщины, которые работали здесь ещё до меня. У меня при себе нет списка, но я думаю, что трое живут в Тюдор-билдинг, трое или четверо — в Квин-Элизабет и по одной в каждой из четырех небольших мансард в Новом дворике. В Бёрли живут только студентки. И, конечно, есть внутренний штат в доме директрисы, не считая санитарки, которая спит в больнице.

— Я предприму шаги, — сказала доктор Бэринг, — чтобы удостовериться, что никто из моего внутреннего штата не виновен. Вы, экономка, сделайте то же самое в отношении больницы. И, в их же собственных интересах, следует проверить скаутов, ночующих в колледже.

— Конечно, директор… — с горячностью начала мисс Бартон.

— В их собственных интересах, — повторила директриса с лёгким нажимом. — Я полностью согласна с вами, мисс Бартон, что нет никаких причин подозревать их больше, чем кого бы то ни было из нас. Но именно поэтому их нужно вывести из под удара полностью и сразу.

— Во что бы то ни стало, — сказала экономка.

— Теперь, — продолжила директриса, — относительно способа проверки скаутов или кого бы то ни было, — я полагаю, что чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше. Возможно, мисс Вейн сможет высказать хорошее предложение по секрету непосредственно мне  или…

— Точно, — мрачно сказала мисс Хилльярд, — кому? Насколько я понимаю, никому из нас нельзя верить.

— К сожалению, это именно так, — сказала директриса, — и то же самое относится ко мне. Хотя мне не нужно говорить, что я полностью уверена в старших сотрудниках колледжа, как в целом, так и лично в каждом, тем не менее, мне кажется, что, точно так же, как и в случае скаутов, очень важно, чтобы мы смогли вывести каждого из-под подозрения. Что вы говорите, вице-директор?

— Конечно, — ответила мисс Лидгейт, — не должно быть никаких различий вообще. Я полностью готова подчиниться любым мерам досмотра, какие будут рекомендованы.

— Ну, по крайней мере, вы-то едва ли под подозрением, — сказала декан. — Вы у нас — самый великий страдалец.

— Мы почти все до некоторой степени пострадали, — сказала мисс Хилльярд.

— Боюсь, — сказала мисс Аллисон, — что мы должны учесть, что анонимщики часто посылают письма себе, чтобы отвести подозрения. Такое ведь бывает, мисс Вейн?

— Да, — прямо сказала Харриет. — На первый взгляд кажется маловероятным, что кто-нибудь причинит себе такой ущерб, какой претерпела мисс Лидгейт, но если мы хотя бы один раз начнём делать исключения, то трудно будет понять, где остановиться. Я не думаю, что кроме простого алиби что-либо можно рассматривать как доказательство.

— А у меня и нет никакого алиби, — сказала мисс Лидгейт. — Я покинула колледж в субботу только после того, как мисс Хилльярд пошла на обед. Более того, прежде, чем уехать, я заходила в Тюдор-билдинг в течение ленча, чтобы возвратить книгу в комнату мисс Чилперик, так что очень легко могла бы взять рукопись из библиотеки.

— Но у вас есть алиби на время, когда корректуры были принесены в профессорскую, — сказала Харриет.

— Нет, — сказала мисс Лидгейт, — нет даже этого. Я приехала ранним поездом и пришла, когда все были в часовне. Я, конечно, должна была спешить, чтобы прибежать, бросить корректуры в окно и вернуться в свою квартиру прежде, чем всё обнаружится, но полагаю, что это можно было сделать. В любом случае меня следует рассматривать на тех же основаниях, что и остальных.

— Спасибо, — сказала директриса. — Есть ли кто-либо, кто придерживается другого мнения?

— Я уверена, мы все должны чувствовать то же самое, — сказала декан. — Но есть ещё одна группа людей, которых мы пропустили.

— Нынешние студентки, которые присутствовали на встрече выпускников, — сказала директриса. — Да, что с ними?

— Я не помню точно, кто там был, — сказала декан, — но думаю, что большинство из них были дипломницами и с тех пор разъехались. Я поищу списки и посмотрю. О, и, конечно, была мисс Кэттермоул, которая готовилась к экзамену — кажется, вторично.

— Ах, — сказала экономка. — Да, Кэттермоул.

— И та женщина, которая занимается современными языками, как там её? Хадсон, не так ли? Разве она не была там?

— Да, — сказала мисс Хилльярд, — была.

— Теперь они на втором или третьем курсе, полагаю, — сказала Харриет. — Между прочим, известно ли, кто этот «молодой Фаррингдон» в письме, адресованном мисс Флексман?

— В том-то и дело, — сказала декан. — Молодой Фаррингдон — студент Нового колледжа. По-моему, он был помолвлен с Кэттермоул, когда они оба поступали, но теперь он помолвлен с Флексман.

— В самом деле?

— Как я понимаю, главным образом или частично, из-за того письма. Говорят, что мисс Флексман обвинила мисс Кэттермоул в его посылке и показала его мистеру Фаррингдону, так что в итоге джентльмен разорвал помолвку и перенёс свою привязанность на Флексман.

— Некрасиво, — сказала Харриет.

— Да. Но я не думаю, что его помолвка с Кэттермоул была чем-то большим, нежели семейной договоренностью, и поэтому новая — не более, чем признание совершившегося факта. Я полагаю, что их чувство возникло где-то на втором курсе.