Родная Чужбина - Максим Бугаёв

Пётр допив чай, громко крякнул, поднялся на ноги и затем обведя нас всех взглядом своих чистых глаз предложил снять пленного гоблина, да попробовать у того с помощью Лорна прибора побольше разузнать про эту планету. Никто против не был, ясное дело, все были даже заинтересованы в словах «языка». Как не крути, какое-никакое да развлечение. Пока что, только он нам способен хоть как-то пролить свет на происходящее на этой планете, хоть инфраструктуру этой планеты попытаемся разузнать. Плюс по мелочам накопилось очень много вопросов, а как известно из мелочей состоят серьёзные вещи, которых в повседневной жизни и не замечаешь никогда. А как только этого самого станет не хватать, так сразу обращаем внимание на казалось бы очевидные вещи.

Лорн теперь был очень важным человеком в группе, чего видимо он раньше не чувствовал в этой команде. Теперь от его прибора и него самого зависело очень многое. Лорн так же признался, что чем больше аппарат будет обрабатывать словарную речь гоблина, тем быстрее пройдёт адаптация дешифратора, тем яснее и понятнее машина будет делать перевод. Сейчас же можно было довольствоваться и тем, что есть. Только одна проблема, как заставить гоблина отвечать на вопросы? Ведь никто из нас гоблинского языка не знает. Изначально из нас задавать вопросы некому на доступном ему языке, следовательно, ответы мы не получим. Тупиковая ситуация по сути дела. Мы его сможем понять только с помощью машинки Лорна, он нас понять вряд ли сможет, показать на руках, что нам от него нужно, я не представлял себе возможным. Дела… как победить непобедимое неведомо-незнамо.

Гоблина мы усадили возле костра рядом с нами, руки развязывать не стали, а вот ноги развязали. Только сейчас я обратил внимание на его сапоги, очень интересный покрой сапог получался, никогда раньше ничего подобного не видел. Штаны — шаровары, куртка из красного полотна с жёлтыми вставками, кольчужный доспех, куча ремней, на которых увешано много разного хлама, из толстой кожи рукавицы, все в стальных пластинах, да что-то наподобие плаща. Капюшон своеобразный, что ли? Больше никаких ассоциаций.

Гоблину предложили жестами разделить с нами вечернюю трапезу, откушать столь дивных разносолов, которыми в империи солдат потчуют, да не по вкусу пришлась ему наша пища. Как укусил пластинку гоблин, к которой с полминуты принюхивался, да как начал плеваться в огонь и ругаться, что полчаса не могли его успокоить. Да, это вам не в вашей гобляндии. Чай ясное дело, гоблин пить наотрез отказался. Значить с церемониями закончили. Пора приступать к делу.

Поначалу Пётр пытался объяснить нашему лопоухому зелёному другу, что мы хотим услышать от него, но как Пётр не старался, гоблин упрямо не хотел его понимать. Гоблин хмурился, пыхтел громко в свои две ноздри, рычал, ругался, но говорить абсолютно не хотел. И честно сказать я его понимал, если залезть в его шкуру, всё происходящее можно было совсем иначе трактовать. Ездил себе наш бравый вояка со своим гоблинским войско по окрестностям, мирно себе грабил, убивал, воровал где что плохо лежит, и в один прекрасный день появляются какие-то люди, и вся его размеренная жизнь летит в тартарары. Причём достаточно было только посмотреть на него, грязный, напыщенный и самодовольный болван, совершенно не обеспокоенный потерей своих бойцов так и зыркает глазами по сторонам да на нас. Ох и шальные мысли видать у него в голове крутятся и постоянно смотрит на Лану, а как насмотрится так скривится и сплюнет. Видать не по душе ему пришлась наш сержант. А вот самый алчный взгляд бросает на автоматы гоблин, он то видел их мощь в бою, себе видать такой хочет заиметь. Диковинная вещь для него, но цену свою для автомата он уже сложил, как пить дать.

Как-то начинала уже угнетать эта образовавшаяся тишина. В костре мирно трещат сучья, котелок с водой вновь начинает кипеть, лёгкий ветерок час от часу приносит сою прохладу, да мерный шелест реки. Тишь да блажь, только не к месту она. Люди сидящие у костра совсем приуныли и только Пётр всё записывает что-то в свой блокнот. Дневник что ли наш доктор ведёт, или заметки для себя делает, кто его знает. А спросить вот так на прямую как-то язык не поворачивается. Я решил нарушить тишину.

— Может проанализируем?

— Что? — ко мне повернулся отчаявшийся в попытках разговорить гоблина Пётр, спрятав в карман свой блокнот.

Вместе с доктором на меня подняли глаза остальные члены нашей команды.

Я не спеша достал из правого кармана пачку сигарет и выудил из неё табачную палочку в папиросной бумаге. Взял из костра веточку с угольком на конце и прикурил от неё сигарету. Я нарочно затягивал время, дабы обратить на себя внимание всех.

— Смотрите на гоблина, для него совсем не чужда наша раса, он совершенно не удивлён нам, — я показал на гоблина пальцем. — Видите, он относится к нам, как к должному явлению, а это о чём говорит?

В ответ тишина.

— Это говорит о том, что таких как нас он уже видел в своей жизни и для него мы что-то из ряда обычных, будничных вещей! То есть с «человеком» он знаком на этой планете. Следовательно, такие как мы существуют в этом мире.

Все продолжали молча смотреть на меня. Или они тормозят, или я недостаточно правильно объясняю.

— И? — Лана первая, кто хоть что-то сказал.

Сначала меня в ступор поверг сей многословный вопрос, а затем посмотрев на остальных, с точно таким-же выражением лица, как и у Ланы, я почувствовал себя полным дураком. Походу дела, только я один очень сомневался, что здесь есть люди. Остальных это совсем не тревожило. Они не сомневались, что в этом мире может и не быть человечества? Кошмар…

— Лана, а ты думала что здесь… Стоп. Вы все были уверенны, что здесь есть человечество?

Снова эти взгляды на меня как на умалишённого. Блин, до чего же порой поражает меня наша людская непоколебимая вера в себя. Это же надо, находясь на чужой планете, хрен знает где, мы твёрдо верим в то, что здесь есть наша раса. Даже никто не подумал о том, что случайно может и не быть? Или мы как тараканы, существуем везде и без нас мир не мир, а так пустота забвения?!

Варлох был поражён. Смерть летела из рогатин челаков, что прятались за выступами странной глыбы, стальными осами были сражены на повал все его люди. Причём это произошло так быстро, что Варлох даже не успел понять суть всего произошедшего. Стальные осы из рук мерзких челаков не пощадили никого на своём пути. Даже толстые шкуры варамов были изрешетины как сито. Повсюду кровь, тела убитых гоблинов, что так и не успели взяться за меч и пасть в бою как истинные воины, это право отняли у них. А за это заплатят челаки своей кровью. Ярость захлестнула сознание гоблина от горечи и обиды, он направил на челаков своего верного варама, вынул из ножен меч, пора расплатиться за оскорбление виновным.