Времена и формы (сборник) - Степан Вартанов

Я так подробно рассказываю обо всем, что предшествовало Великим Событиям, по двум причинам. Во-первых, все, что было потом, описали – и я первый – с точностью до последней детали, а вот что было до – об этом наш брат журналист пока помалкивает. Но теперь «Спейс ньюс» заказал мне статью, и я смогу наконец высказаться, не опасаясь обвинений в непатриотичности. Сейчас, после того как «Гость», вопреки ожиданиям, заработал, и, опять же вопреки ожиданиям, не так, как мы ожидали, на смену нашему оптимизму приходит постепенно ощущение, что нас надули, вот только непонятно как.

Вторая же причина заключается в том, что, не почувствовав, каково мне было одному на пустой Луне – на целой Луне! Представьте! – шарахающемуся от каждого щелчка реле, растерянному и испуганному, читателю трудно будет понять, что впоследствии окрестили «феноменом неприятия Контакта», а меня – безо всяких на то оснований – причислили к «инопланетяноне-навистникам».

Когда я, после двух часов поиска, обнаружил наконец, где находится персонал, я просто озверел. Забравшись в луноход, игнорируя трещины и совершая двадцатиметровые прыжки на каждом ухабе, понесся в лунный ВЦ, расположенный в пяти километрах от Базы. Сказать, что я был зол – значило ничего не сказать. Да, я схватил Клера, директора Базы, за грудки, и тряс его, пока у бедняги не выпала вставная челюсть. Да, я учинил такой дебош, которого Луна не видала со дня своего возникновения. Да, я пытался связаться с ООН. Но к инопланетянам это не имеет никакого отношения. В доказательство могу привести – тот факт, что, осознав наконец, после сотого повторения, что Лунный Радио Телескоп принял сигнал от внеземного разума, а Лунный ВЦ его почти расшифровал, я немедленно успокоился, потребовал, чтобы меня отвязали от кресла, и приступил к своим репортерским обязанностям.

* * *

…Конференц-зал постепенно наполняется. Скоро, видимо, начнут. Хотя я, признаться, совершенно не представляю, что нового нам тут могут сообщить. Похоже, оправдывается афоризм академика Перкиса: «Человечество так долго готовилось к Контакту, что оказалось совершенно к нему не готово…»

После того как я принес бедняге Клеру все возможные извинения, он смягчился и даже согласился дать мне интервью. Суть дела, по его словам, сводилась к следующему. Пять часов назад ЛРТ принял сигналы от внеземной цивилизации. То есть тогда еще не было известно, что от внеземной, но, во-первых, импульсы были прямоугольными, чистая морзянка, а во-вторых, в том направлении, откуда они пришли – а пришли они из созвездия Девы, – ни бакенов, ни кораблей Космофлота не было.

Сигнал расшифровали с поразительной быстротой. По словам Клера, он был устроен так, чтобы любой дурак сразу все понял. И вот что оказалось. Сигнал нес описание некоего устройства.

– Понимаете, – горячился Клер. – С точки зрения техники здесь все ясно. Это спутник, несущий огромной мощности радиопередатчик, компьютер, который им управляет, и ядерный реактор, подающий туда энергию. Все очень просто. Но вот с точкизрения морали…

– При чем тут мораль? – не понял я.

– Как при чем? – Клер в запале хлопнул ладонью по столу и – в силу слабого притяжения – слегка оторвался от кресла. – Ведь совершенно ясно, что нам предлагают собрать эту штуку! Кот в мешке! Что будет потом?!

Дальнейшие события известны в общем-то хорошо, так что я буду краток при их описании. Хотя я мог бы рассказать много интересного – ведь меня, как «инопланетяноненавистника», приглашали на все мало-мальски важные мероприятия и сторонники и противники Контакта. Оба, так сказать, лагеря.

Ибо мир раскололся. Одни считали, что нам честно предложена рука дружбы и игнорировать ее глупо, да и невежливо. А другие столь же убежденно утверждали, что это ловушка, и по Сигналу передатчика, как по пеленгу, устремятся на Землю… Кто именно устремится – неизвестно, но в вариантах недостатка не было.

Очень скоро я осознал, что речь идет о «прокручивании» в масштабах всей планеты старой русской поговорки «и хочется, и колется». Самое обидное, что, кроме этих двух аргументов – насчет «хочется» и «колется», я за все три года так ничего и не услышал.

Дискуссия, развернувшаяся вокруг того, запускать или не запускать спутник, начавшись в тиши ученых кабинетов, мигом выплеснулась на страницы газет, проникла на кухни и в офисы, экраны кино и в армию.

Пока ученые и политики просчитывали варианты, пока военные эксперты анализировали технологию, которую нам предлагали использовать при создании спутника – его очень скоро окрестили «Гостем», страсти вокруг проблемы накалились настолько, что несколько кабинетов правительства вынуждены были уйти в отставку. Еще несколько правительств ввели в своих странах военное положение, чем достигли того же эффекта.

Хорошо помню это время, особенно тот день, когда газеты огласили особое мнение марсианской колонии. Я пытался добраться до конференц-зала в Лондоне, однако, похоже, терпел неудачу. Движение было парализовано, по улице мне навстречу двигалась колонна, состоящая из молодых людей, одетых в кожаные штаны и кожаные же майки. На груди у каждого была намалевана ярко-зеленой краской одна и та же надпись: «Вступим в Контакт». Все это было весьма забавно, но, во-первых, я опаздывал, а во-вторых, прекрасно помнил, чем закончилось подобное шествие в Амстердаме, когда лига «безконтактников» вмешалась в такую демонстрацию в лучших традициях контактного каратэ.

Кое-как выбравшись из пробки, я направил машину в объезд, но дорога и здесь оказалась перекрыта. Пользуясь удостоверением журналиста, я пробрался через полицейский кордон и подошел к самому краю огромной воронки, разрушившей шоссе практически на всю его ширину. Как объяснил мне дежурный офицер, здесь произошло столкновение грузовика компании «Сухофрукты», набитого тонной, а то и больше, аммонала, и лимузина, начиненного более традиционным динамитом. По предварительным данным, грузовик направлялся к посольству одной «проконтактной» страны, видимо, чтобы его таранить. Однако не привыкший к левостороннему движению водитель выехал на встречную полосу и столкнулся с лимузином. Последним управляла активистка лиги «Проститутки за Контакт», и направлялась она, судя по всему, к штаб-квартире организации, пославшей грузовик. Я удивился тому, как быстро следствие получило эту информацию, однако оказалось, что члены обеих организаций уже успели позвонить в полицию и взять на себя ответственность за террористические акты, которые, как они полагали, были совершены. Поспешноть их действий рбъяснялась, видимо, тем, что в течение последних лет в ряде государств появились филиалы «Лиги восемь». Деятельность ее сводилась к тому, что, прочитав в газетах об очередном взрыве, поджоге и т. п., члены Лиги немедленно звонили в полицию и брали ответственность на себя. Мотив они называли один и тот же – «из хулиганских побуждений», чем, по их мнению, обесценивался данный террористический акт. Отчасти это было справедливо, отчасти же привело к некоторой торопливости террористов, что также облегчало борьбу с ними.

На конференцию я слегка опоздал, однако, похоже, что в подобном положении оказался не я один. В сущности, они еще и не думали начинать. Пока суд да дело, третьи страны выступали с совместным докладом, в котором указывали на важность «Гостя» для человечества и просили помощи в решении проблемы долгов.

Я хорошо запомнил дату этой конференции еще и потому, что «Гость» был запущен ровно два месяца назад и сейчас наконец стали известны результаты его работы. Само по себе решение о запуске мгновенно накалило атмосферу в странах Ближнего Востока, выступавших категорически против такого выбора, однако дальнейшее развитие событий привело к тому, что конфликт утих сам собой.

Километровая чаша передающей антенны развернулась прочь от созвездия Девы и послала радиолуч к неприметной звездочке в Лебеде. Затем в Весах. Затем в Кассиопее. И вновь в Лебеде… Земля была изумлена. Даже щедрые на гипотезы журналисты не смогли предложить ни одного мало-мальски приемлемого объяснения «ухода «Гостя».

* * *

Похоже было, что конференция начнется не просто с опозданием, а с большим опозданием. Чтобы размяться, я вышел в холл и решил перекусить. Буфет здесь располагался почему-то на пятом этаже, и я встал в очередь к лифту за какой-то делегацией, судя по всему, из Центральной Африки. Открылись двери, и из лифта неторопливо вышел джентльмен в старомодных очках и с тросточкой. Я сразу узнал его – это был доктор Гиндилис, один из величайших умов нашей эпохи, автор теории биочувствительности (не спрашивайте меня, что это такое). Стоявшие передо мной делегаты дружно устремились в лифт, и оказавшегося у них на пути гения завертело, как щепку в водовороте. Двери закрылись, и лифт пошел вверх.