Возвышение Сталина. Оборона Царицына - Владислав Гончаров

По техническим условиям хлебный паек может быть увеличен до 1/2 фунта только с 21 января. 19-го и 20-го будет выдано по-старому, т. е. по 1/4 фунта.

Председатель Совета Народных Комиссаров

В. УЛЬЯНОВ (ЛЕНИН).

Петроградская Центральная продовольственная управа 18 января 1918 г.

На просьбы товарища Сталина в июле о дальнейшей присылке денежных знаков и товаров легкой промышленности для обмена их на продовольствие Ленин отвечал Сталину в Царицын:

«Получил третью депешу и записку Сталина. Принимаем все меры. Цюрупа говорит, что деньги будут непременно отправлены завтра, а товары сегодня же приказано грузить. Шлите маршрутные поезда с тройной охраной. Саботажников и хулиганов арестуйте и присылайте сюда»[61].

Контрреволюция напрягала все усилия, чтобы помешать титанической работе большевистской партии по организации обороны первой в мире Советской республики.

Контрреволюция собирала силы не только для борьбы на вооруженных фронтах, она формировала подпольные белогвардейские организации в Москве, Петрограде и других городах Советской страны. В первой половине 1918 года с помощью германских и англо-французских капиталистов были организованы: «Правый центр»[62] с монархической платформой; «Союз защиты родины и свободы»[63] — военная организация из молодых офицеров под руководством Бориса Савинкова; «Союз возрождения России» — кадетско-меньшевистская и эсеровская организация с задачей вооруженного свержения советской власти, установления военной диктатуры и восстановления частной собственности; «Национальный центр» — монархическая организация, главным образом из кадетов и торгово-промышленных деятелей; «Тактический центр»[64], который образовался в апреле 1919 года из слияния «Национального центра» и «Союза возрождения России». С поражением Германии в мировой войне и ноябрьской революцией «Национальный центр» (организованный в Москве еще в марте 1918 года) был связан главным образом с «Добровольческой армией» Деникина, при которой имел своих представителей.

Ленин писал:

«ЦАРИЦЫН, НАРКОМУ СТАЛИНУ[65] 1 июля (1918 г.) 1 ч. 00.

Сегодня около 3 часов дня левый эсер убил бомбой Мирбаха. Это убийство явно в интересах монархистов или англо-французских капиталистов. Левые эсеры, не желая выдать убийцу, арестовали Дзержинского и Лациса и начали восстание против нас. Мы ликвидируем сегодня же ночью беспощадно и скажем народу всю правду: мы на волосок от войны. У нас заложниками сотни левых эсеров. Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов, ставших орудием в руках контрреволюционеров. Все, кто против войны, будут за нас.

Относительно Баку самое важное, чтобы вы были непрерывно в сношениях с Шаумяном и чтобы Шаумян знал предложение германцев, сделанное послу Иоффе в Берлине, относительно того, что немцы согласились бы приостановить наступление турок на Баку, если бы мы гарантировали немцам часть нефти. Конечно, мы согласимся. Итак, будьте беспощадны против левых эсеров и извещайте чаще.

ЛЕНИН»[66].

Товарищ Сталин ответил:

«МОСКВА, ТОВАРИЩУ ЛЕНИНУ, КРЕМЛЬ (7 июля 1918 г. 3 часа ночи).

Сегодня же отправляю в Баку нарочного с письмом. Все будет сделано.

Что касается истеричных — будьте уверены, у нас рука не дрогнет. С врагами будем действовать по-вражески.

СТАЛИН».

Выполняя директиву Ленина о Баку и политике партии в Закавказье, Каспии и Туркестане, товарищ Сталин писал С. Шаумяну следующее:

«Так как времени у меня мало, начинаю прямо с дела.

1. Общая наша политика в вопросе о Закавказье состоит в том, чтобы заставить немцев официально признать грузинский, армянский и азербайджанский вопросы вопросами, внутренними для России, в разрешении которых немцы не должны участвовать. Именно поэтому мы не признаем независимости Грузии, признанной Германией.

2. Возможно, что нам придется уступить немцам в вопросе о Грузии, но уступку такую мы в конце дадим лишь при условии признания немцами невмешательства Германии в дела Армении и Азербайджана.

3. Немцы, соглашаясь оставить за нами Баку, просят уделить некоторое количество нефти за эквивалент. Мы эту „просьбу”, конечно, можем удовлетворить.

4. Ваши успехи радуют нас, но мы хотели, чтобы во избежание осложнений с немцами вы не пошли дальше Елизаветполя, т. е. не вторгались бы в пределы Грузии, независимость которой официально признана Германией.

В вопросе о национализации Каспийского флота можете действовать решительно, не обращая внимания на телеграмму. Можете быть уверены, что Совнарком будет с вами.

Очень просим всех вас всячески помочь (оружием, людьми) Туркестану, с которым англичане, действующие через Бухару и Афганистан, стараются сыграть злую шутку.

Все сказанное примите не как мое личное мнение, а как предложение Ленина, с которым я говорил вчера по всем затронутым вопросам по прямому проводу.

Сообщаю, что партия левых эсеров (по постановлению своего ЦК) убила Мирбаха и подняла петушиное восстание против нас в Москве и восстание подавлено, но неизвестно еще, чем и как ответит Германия на этот акт. Левые эсеры в Москве арестовываются, их дружины разоружаются. Примите меры для предупреждения эксцессов со стороны этих жалких провокаторов войны с Германией.

Ну, жму руку. Привет друзьям.

И. СТАЛИН.

Царицын, 8 июля 1918 года»[67].

Контрреволюция великолепно понимала роль и значение для Советской республики Царицынского района в летние и осенние дни 1918 года, а поэтому она, как кровавый спрут, обвила его со всех сторон. Двурушники, предатели, дезорганизаторы красной обороны подчас надевали «скромную» личину военспецов, военруков или хозяйственников, выполняя на деле злодейские контрреволюционные задания в тылу, войсковых частях резерва и на фронте.

Им многое сходило с рук безнаказанно — до тех пор, пока вся мощь пролетарской диктатуры под руководством И. В. Сталина не обрушила на них суровый меч беспощадной кары. Началась систематическая, организованная работа по разоблачению антисоветских партий, борьба за полный разгром их и за установление революционного порядка в Царицынском районе.

«Физиономия Царицына, — пишет тов. Ворошилов, — в короткий срок стала совершенно неузнаваема. Город, в садах которого еще недавно гремела музыка, где сбежавшаяся буржуазия вместе с белым офицерством открыто, толпами бродила по улицам, превращается в красный военный лагерь, где строжайший порядок и воинская дисциплина господствовали надо всем. Это укрепление тыла немедленно сказывается благотворно на настроении наших полков, сражающихся на фронте. Командный и политический состав и вся красноармейская масса начинают чувствовать, что ими управляет твердая революционная рука, которая ведет борьбу за интересы рабочих и крестьян, беспощадно карая всех, кто встречается на пути этой борьбы»[68].

Прорвав белоказачье кольцо окружения, группа войск под командованием тов. Ворошилова сосредоточилась на левом берегу Дона, в районе Кривомузгинская, Карповка, Воропоново. Это было для товарища Сталина, уже месяц (весь июнь) неутомимо работавшего над организацией обороны Царицына, самым радостным событием. Пришедшие от Луганска и Лихой тысячи бойцов-металлистов и шахтеров с ценнейшим оборонным имуществом помогли еще более укрепить и сцементировать оборону Царицына.

Началась огромная и напряженная работа по переформированию частей и созданию новых войсковых соединений. Военный совет по обороне Царицына не мог воспользоваться теми штатами, которые разрабатывались для войсковых частей военспецами Центра, оторванными от боевой жизни фронтов Гражданской войны. Эти «творцы», не понимавшие и не желавшие понимать характерные особенности нашей Гражданской войны, свою организационно-штатную работу строили, исходя из опыта мировой войны 1914–1918 годов. В конце концов все это «творчество» вылилось в известный штат приказа № 220, где был взят за основу штат стрелкового сибирского корпуса царской армии. Этим штатом и приказано было руководствоваться при построении и формировании девяти полков стрелковой дивизии. Не случайно это громоздкое, малоподвижное, с огромными тылами детище позиционного периода мировой империалистической войны не могло найти своего применения на наших фронтах Гражданской войны. И совершенно прав тов. Ворошилов, который в своем докладе «15 лет Красной армии», характеризуя стрелковую дивизию по штатам приказа № 220, говорил[69]:

«РВСР, например, развернул строительство регулярных дивизий и разработал для них такие штаты (знаменитые штаты по приказу № 220), что одна стрелковая дивизия состояла из 55 тыс. человек и 25 тыс. голов лошадей. Нет надобности здесь говорить о том, что ни одной такой дивизии мы не создали и не могли создать. Зато тылов, т. е. едоков, при этаком организационном „творчестве” мы наплодили буквально миллионы»[70].