Португальские письма - Габриэль-Жозеф Гийераг

вы отдаете мне, то вся моя жизнь принадлежит вам. Пусть же ваше сердце будет полно одной любви. Забудьте о ненависти, которую вы питаете ко всем и вся, живите в мире и спокойствии! Не проводите больше ваши дни в тоске и томлении! Сокройте вашу любовь до моего возвращения, дабы ваша матушка, ваши почтенные родственники и монахини разуверились в вашей страсти ко мне. Если всех трогает ваша любовь, заверяю вас, что меня она волнует более, чем кого бы то ни было. Мои письма не столь холодны, как вам это представляется, и все только потому, что мысли ваши заняты одной любовью. Ежели эти письма не столь длинны, как вам этого хотелось бы, то лишь оттого, что я пытался в кратких словах сказать о многом: ведь наибольшая отрада для меня — это писать вам. Вы не должны печалиться из-за того, что любите так беззаветно. Отвлеките ваш ум и перестаньте горевать! Пусть тот балкон, по которому вы прогуливаетесь порою с доной Бритеш, доставляет вам радость, ибо там родилась ваша пламенная страсть, на которую я всегда выказывал вам мою ответную любовь. Вы не ошиблись, когда предположили, что я возымел намерение вам понравиться; в сущности, так и возникла моя страсть. Я выделил вас из всех ваших подруг и стал внимательно приглядываться к вам; и я так увлекся вашей красотою и вашими прочими совершенствами, что легко поддался желанию полюбить вас. Я подметил тогда же по какому-то незаметному, по отрадному для влюбленного признаку, что вы испытываете ко мне склонность и что вам доставляет особое удовольствие все, чем я занимаюсь, словно моя любовь внушила вашему сердцу, что все мои поступки направлены к тому, чтобы заслужить ваше расположение. Но все эти воспоминания о сладостных днях зарождения нашей любви не должны приводить вас в отчаяние и внушать вам мысль, что я перед вами виновен, ибо все, что я ни делал, было преисполнено добрых намерений, и по сей день я люблю вас столь же преданно, как вы любите меня. Вы должны во всем полагаться на меня, я отнюдь не бесчувствен ко всем проявлениям нежности, которую вы питаете ко мне. Я предан вам душой и телом, моя жизнь, моя честь и мое состояние — все принадлежит вам. Я поступил по отношению к вам лучше, нежели вы предполагаете. Не бойтесь, я вас не покину: подобная низость и неблагодарность мне столь ненавистны, что я никогда не буду движим ими. Ежели вы убеждены, что я обладаю некоторым обаянием и наделен какими-то привлекательными чертами, — все это я жертвую вам. Я не хочу нравиться никому, кроме вас. Коль скоро вы находите во мне какие-то достоинства, мне больше ничего не надо. Самые красивые женщины не выдерживают, в моих глазах, никакого сравнения с вами, ни одна из них мне не мила, я люблю только вас. Ваше доброе мнение обо мне — предел моих стремлений. Не желайте же мне успехов в любви у самых прекрасных женщин Франции; вы должны в конце концов убедиться, что я не склонен к перемене и самые очаровательные дамы не смогут заставить меня забыть о чувстве к вам. Хотя вы и полагаете меня виновником вашего несчастья, я не ищу никаких благовидных предлогов: оставаться надолго во Франции не входит в мои намерения; я не могу пожертвовать своей свободою, ежели вы при этом не станете моею. Ни утомительность долгого пути, ни самые большие опасности, ни почтение к моим родителям, ни заботы о моем благосостоянии, ни все, что связано с моей честью или какими-либо светскими приличиями, — ничто не сможет помешать мне приехать и выразить вам свое восторженное преклонение. Я откликаюсь всем сердцем на ваши страстные порывы; пылкость моей любви не уступает вашей. Дай-то бог быть вечно повсюду с вами, глядеть на вас, служить вам, любить и обожать вас! Я отнюдь нс собираюсь вам льстить; я так очарован вашей прелестью и вашей благосклонностью ко мне, что день ото дня все сильнее тоскую от отчаяния, что не смог увидеть вас так скоро, как мне бы хотелось. Я вовсе не пленен суровой строгостью другой любовницы: самое трогательное отношение, самые упоительные ласки, самые лестные знаки любви, самые заманчивые обещания самой привлекательной из женщин не заслонят от меня ни на минуту вашего чувства. Заглушите эту напрасную тревогу в своем сердце, не думайте, что я вас покинул ради другой. Есть ли в вас хоть что-то, что не было бы отрадным? Есть ли что-либо пленительнее, нежели ваша красота, сладостнее, нежели беседа с вами, приятнее, нежели ваше общество, нежнее, нежели ваша любовь, более чарующее, нежели ваши забавы, более трогательное, нежели ваша грусть, более твердое, нежели ваши обещания, более пламенное, нежели ваша пылкость? Обладая такими прелестями и совершенствами, можете ли вы возыметь малейшее подозрение, что я могу вас покинуть и, на несчастье свое, стать рабом другой любовницы? Нет, сударыня, не думайте, что я столь ветреный; я слишком люблю и уважаю вас, чтобы поступать таким образом. Правда, я сообщил вам по секрету некоторое время тому назад, что я любил во Франции одну даму; но достоинства ее не идут в сравнение с вашими; прелести ее — жалкое подобие ваших, беседа с нею бесцветна, поддерживать с нею разговор — тягостно, и, в заключение, могу вам сказать лишь одно: я с нею больше не вижусь. Дабы укрепить вас в этой истине, я пошлю вам в одном из писем ее портрет. По нему вы сможете судить о ее красоте, уме и манере себя держать. Полагаю, что вы не воспылаете к ней ревностью, признав справедливым все, что я здесь говорю; а когда мне выпадет счастье увидеть вас, я расскажу вам, о чем она со мною беседует: вас это немало позабавит и утешит. И поскольку вы принимаете такое участие во всем, что мне дорого, я привезу вам портрет моего брата и моей невестки. Вы пишете, что бывают минуты, когда вам представляется, будто вы сможете найти в себе достаточную покорность, чтобы угодить той, кого я люблю: вы очень предупредительны, высказывая эту мысль, но, коль вы так добры ко мне, молю вас обратить это доброе намерение на самое себя. Вы — та единственная, которую я хочу боготворить и которой хочу служить всю свою жизнь. Не убеждайте себя в том, что я дурно с вами поступаю и пренебрегаю вами; я так бесконечно далек от этих мыслей; я слишком