Самурай правой руки - Михаил Родионов

Блок смотрел на своих людей и думал о том, что ему всегда не везло в этой жизни. Даже сейчас, он – руководитель элитной группы специального назначения, и, вроде как, этим можно гордиться. Но если посмотреть на группу со стороны, то выходило совсем по-другому. Тинки – настоящая модель, и ей нужно ходить по подиуму где-нибудь в Париже на показах мод, а не лазить по горам с автоматом. РоМ – ненормальный, совершенно не знает, что такое страх, и все время находится на острие опасности. И если сейчас Судьба благоволит ему, то обязательно придет время, когда она отвернет от него свое ясное личико – тогда для него все может закончиться очень печально… Свит – чернокожий хирург, а Лау – вообще, ребенок. Группа была как на подбор: кому скажи – не поверят… И тем не менее, они все были друзьями, и он готов был, не задумываясь, пойти на любые жертвы, чтобы помочь каждому из них. А уж чтобы заменить кого-то из них другим – об этом даже не могло быть и речи…

В день отправки Отец заметно нервничал. Во время последнего инструктажа в своем кабинете он неоднократно вставал и подходил к окну, что ни для кого не осталось незамеченным. Блок чувствовал, что что-то идет не так, и поэтому решил сразу же покончить с этим:

– Наверное, нам уже пора…

– Да, пора…

Отец первым встал и направился к двери. За ним потянулись и остальные. Уже в коридоре он слегка отстал от основной группы и встретился глазами с Блоком. Тот так же замедлил шаг. Отец, еле двигая губами, чуть слышно процедил:

– Что бы ни случилось, вы должны выполнить задание и вернуться, и самое главное… ничему не удивляйся – все идет так, как должно идти. Не подведи меня…

– Все будет, как запланировали…

Отец протянул руку Блоку, и тот в первый раз за все время их знакомства пожал ладонь своему руководителю.

В комнате отправки, когда все уже было готово и команда занимала места в капсуле, неожиданно распахнулась дверь, и вошел помощник Отца. Это было грубейшим нарушением всех правил и дисциплин. Он быстро подошел к Отцу и, отвернувшись ото всех, стал что-то быстро говорить. Его не было слышно, но его губы слегка отражались от стен, покрытых блестящей кафельной плиткой, и Блок сумел прочитать обрывки нескольких фраз:

– Министр Обор… Приб… без предупреж… Сопровож… Требует руковод… Охраны около роты…

– Я понял… Буду через две минуты… На территорию базы никого не пускать… Объявить боевую тревогу…

Отец махнул рукой Блоку:

– Все… Отправляемся…

Блок сделал шаг на железный пол капсулы и закрыл за собой люк из толстой блестящей стали.

Глава 4

Холодный ветер гнал серые грозовые тучи, которые медленно кружили над огромной мрачной горой. Верхушки высоченных деревьев были окутаны плотным спускающимся вниз туманом, и воздух насквозь был пронизан ледяной влагой. Зеленая тайга выглядела серой и угнетающей. Она как бы сразу же предупреждала непрошеных гостей: здесь не до шуток, и знайте… я за вами наблюдаю…

– Вот она, моя Родина… Как же долго я мечтал увидеть тебя, моя великая Япония… – Киеши со слезами на глазах смотрел на величественные горы, верхушки которых были покрыты сверкающим снегом.

Он растворился душой в величественной природе и мыслями был уже где-то очень далеко. Но его тело по-прежнему оставалось здесь, и оно, едва сделав первый же шаг навстречу своей заветной мечте, неосторожно оступилось и тут же полетело под откос, размахивая во время отрыва от родной земли раскинутыми в разные стороны руками и ногами. Громкие крики сопровождали весь этот полет «Икара», и вся группа тут же присела на корточки, ощетинившись стволами автоматов. В конце своего полета японец громко вскрикнул, присел на землю и испуганно огляделся.

– Вывих, причем сильный… – Свит через минуту осмотрел больного и укоризненно покачал головой:

– Идти не сможет, придется нести…

– Может, здесь оставим, а на обратном пути заберем… Оставим ему немного еды и воды… – Лау негодовала.

Она стояла над больным и до побеления сжимала в своих маленьких кулачках лямки походного рюкзака.

– Я не останусь здесь… один… Вы без меня не сможете ничего сделать. Только я знаю некоторые особенности операции… Мне Отец обещал, что вы позаботитесь обо мне… – самурай был испуган и расстроен.

Он держался за свою больную ногу и тихонько стонал. Слезы восхищения исторической Родиной плавно перешли в слезы отчаяния и боли. Блок стоял немного в стороне ото всех и думал. Ему хватило минуты, чтобы принять решение:

– Значит, так… Япошку потащим с собой. Отойдем от места прибытия подальше и там сделаем первый привал. На месте уже решим, как поступить. А ты, – он обратился к Киеши, – с этой минуты начинаешь подчиняться общим правилам нашей группы. Никаких привилегий, работаешь наравне со всеми. И поблажек не жди. То, что тебе Отец наобещал, – он же и выполнит, а здесь мы все работаем единой командой. Ты меня хорошо понял? Что ты мне головой киваешь? Я тебя еще раз спрашиваю: ты меня хорошо понял?

– Понял…

– И все запомнил?

– Все запомнил…

– Ну, вот и отлично, а то не посмотрю, что уважаемый человек, – мигом спишу в расход…

Блок повернулся к команде:

– Тинки, Свит, вы остаетесь здесь и маскируете груз. Мы тащим «инвалида» и готовим привал. Все, разбежались…

Спустя сутки, команда уже снова собралась вместе. Свит и Тинки без труда догнали основную группу, и теперь разведчики отдыхали на берегу небольшой речки. Это даже была не речка, а маленький ручеек, но во время дождей и весной этот водный поток превращался в нечто страшное и гудящее. Сегодня был именно такой день. Судя по всему, здесь несколько дней уже шли дожди, и проток теперь напоминал бурлящую реку.

Небольшой костерок был тщательно укрыт от случайных глаз, а сытный ужин и горячий кофе делали эту неприветливую обстановку несколько уютнее. В лагере каждый был занят делом, и лишь «раненый» все время лежал у костра и снисходительно поглядывал на окружающих. Он уже полностью успокоился, а обработанная Свитом больная нога сейчас его не беспокоила. Самурай подкинул в костер пару веток и многозначительно произнес:

– Как говорится, гость – на кровати, а хозяин – на крыльце…

Все по привычке посмотрели на Лау, но та неожиданно наморщила лоб:

– Нет такой пословицы…

– Это не пословица, а поговорка…

– А я говорю, что нет такой поговорки…

– Нет, есть…

– Нет, нету…

– Ну, раньше, может, и не было, а теперь вот будет… Все пословицы и поговорки все равно люди придумывают…

Недовольная Лау снова продолжила свое прерванное занятие. Над лагерем на огромной высоте застыл беспилотник, а монитор планшетника показывал все передвижения в лесу на расстоянии нескольких километров, причем, все передвижения сопровождались звуковыми сигналами. Тем не менее Тинки была выставлена в качестве дозорного, а остальные сели поближе к огню. Блок с кружкой ароматного напитка в руках объяснял задачу на следующий день:

– Рано утром, как только начнет светать, мы должны перебраться на тот берег и отойти подальше от места ночевки. Переправу будем проводить в ускоренном режиме. Неожиданно его прервал Киеши:

– Здесь плохое место для переправы. Если пройти вниз по течению, то через двое суток можно будет найти хороший брод и по нему спокойно переправиться.

– Потерять двое суток из-за переправы? Будем считать, что это на тебя действует обезболивающий укол. Свит, ему больше лекарств не давай никаких, а то они на него действуют как-то подозрительно.

– Еще раз говорю, что здесь нельзя переправляться…

– Объясни, почему…

– Ну, нельзя – и все… Я пока не могу вам сказать причину, но она очень убедительная, уж поверьте мне…

– Настолько убедительная, что мы можем потерять из-за нее столько времени?

– Да, тем более, что плюс-минус двое суток для нас роли не сыграют.

– Короче, или ты прямо сейчас говоришь, почему, или, вообще, можешь молчать всю дорогу. Здесь секретов ни у кого нет.

– А вы мне можете обещать, что не будете использовать информацию, которую я вам скажу, против меня?

– Ты чего-то темнишь… Я никому и ничего не собираюсь обещать. Завтра переправляемся здесь…

– Подождите, не принимайте необдуманных решений… Одним словом… В общем… Ну, значит… это… я плавать не умею и сразу же утону… слова японца прозвучали, как гром среди ясного неба. От него можно было ожидать услышать все, что угодно, но только не это… Первой в себя пришла Лау. Она подскочила к Киеши и от негодования дала ему подзатыльник:

– Плавать не умеет и еще врет насчет пословиц… Ты что тогда столько времени на базе терял? А еще сидел там советы всем раздавал, пословицы всякие придумывал. Я же говорила вам, давайте оставим его одного в лесу, а еще лучше я его сама утоплю завтра с утра в речке.