Научи меня жить (СИ) - Ирина Маликова

Солнце противно слепило глаза — как он мог, чёрт возьми, разбить очки?! Но ничего не поделаешь, придётся терпеть до вылазки в торговый центр. Барри нахмурился: цель совсем близко. Поджав губы, он увеличил скорость, но тут, откуда ни возьмись, какой-то придурок вылетел на встречку и, под возмущённый рёв автомобильных клаксонов, пытался вклиниться в движение. Спокойствие было нарушено, на дороге поднялась сумятица! Под визг тормозов, водители маневрировали, лишь бы избежать столкновения с кем-либо, Барри и самому пришлось спешно увести мотоцикл влево, и всё из-за одного идиота! Ну, кто таким болванам права выдаёт?! Нет, всякие бывают ситуации, но сейчас виной всему была больная голова водителя, не иначе!

Поэтому он ещё с юности предпочитал мотоцикл: занимает меньше места, паркуйся, где хочешь, да и пробки не страшны. Красота! Из минусов — езда под дождём, что в их стране не редкость, да пронизывающий зимний ветер: пусть температура и не уходит в глухой минус, соседство с проливом накладывает свой отпечаток. В особо паршивую погоду всё же приходится выкатывать из гаража свой первый и, за ненадобностью обновления, единственный автомобиль. Благо, делает он это нечасто…. «Коты плакали, кололись, но продолжали грызть кактус» — как раз его случай. Он будет мокнуть, мёрзнуть, но пересядет на четыре колеса только в самом крайнем случае!

Нолан не уставал называть его упрямым придурком по этому поводу…

Сам братец обзавёлся вместительным чёрным, лакированным фургоном, и сейчас этот самый гроб на колёсах — с ума сойти! — обогнал его и первым припарковался у спортивного комплекса «На холме»! Грохочущая музыка смолкла, и из салона, сияя как натёртый медный пятак, выпрыгнул Нолан и снял очки.

— Надень их обратно и отвернись, — пробурчал Барри, слезая с мотоцикла, — не то я ослепну и забуду, зачем сюда приехал.

— Твои проблемы. Имею право! Ящик «Шериданса»… — Нолан мечтательно возвёл глаза к небу. — Эта победа будет как никогда вкусной.

— Зная, как ты пьёшь, позор всей ирландской братии, тебе его хватит лет на пять-шесть.

— И все эти годы я буду с теплотой и благодарностью вспоминать об этом споре, который, заметь, придумал ты. — Нолан хлопнул его по плечу — аналог объятий у мужчин. — Идём, потаскаем железо, и заодно ты мне расскажешь, почему портишь всем настроение своим кислым видом.

Барри пробормотал что-то нечленораздельное, но брат уже исчез в дверях фитнес центра. Сунув руки в карманы, он последовал за ним и, предъявив абонемент администратору, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Войдя в раздевалку, Барри обратил внимание на то, что кроме них с Ноланом, там никого не было. Плохо дело: если и в зале тоже никого не окажется, ему точно не отвертеться от расспросов.

С минуту поколебавшись у двери, и рассудив, что закрепит за собой статус труса, если сбежит, Барри всё же подошёл к своему шкафчику и быстро переоделся. Не дожидаясь брата, он пошёл в зал, и едва сдержал вздох отчаяния, не заметив там других желающих попотеть среди дня.

Гадство.

Но, раз пришёл — нечего отлынивать. Барри выбрал беговую дорожку напротив огромного, от пола до потолка, широченного окна. Отсюда открывался неплохой вид на пролив, а любопытные взгляды с улицы его ни грамма не волновали. Он же не девчонка! Барри начал с быстрой ходьбы, и постепенно увеличивал нагрузку. А заметив движение справа, в лице младшего брата, наряду с разбитыми очками пожалел и о забытых дома наушниках.

— Итак. Раз уж я освободил полдня для качалки, то рассчитываю как минимум на то, что мне не придётся вытягивать из тебя каждое слово. Выкладывай.

— О, конечно. Сейчас мы посплетничаем, а как вернёмся домой, съедим галлон мороженного, заплетём друг другу косички, и устроим бой подушками.

— С таким настроением его ни один из нас не переживёт, остряк, — отсмеявшись, заметил Нолан. — Ты раздражён, приятель.

— Не помню, чтобы это считалось преступлением. Я иногда раздражаюсь. С каких пор это стало сенсацией, чёрт возьми?

— Раздражение по поводу и без — прерогатива нашего младшенького, в этом Эйбу нет равных. В его отсутствие этим иногда грешу я, и мне это тоже простительно, учитывая фронт моей ежедневной, а порой и круглосуточной работы.

— А я, конечно, не имею на это никакого права.

— Ты работаешь с подростками уже почти десять лет, приятель. Ты добровольно подписался на эту пятидневную адову пытку, и сколько раз я видел тебя взбешённым из-за проблем на работе? Не припомню ничего грандиозного. Нет, тут что-то другое. — Нолан цокнул. — Чувствую женский дух, и не смей врать или отнекиваться.

— Почему ты ко мне прицепился?!

— Я волнуюсь, придурок. Хандра для тебя не типична. И уж ты-то должен понимать, что я расспрашиваю тебя не просто от безделья.

Барри заставил себя проглотить проклятия и сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Нолан прав, а он — Барри — и в самом деле придурок. Почему он так остро реагирует? В конце концов, традиция обсуждать неприятности каждого из братьев в качалке или бургер баре уходит далеко в их юность. Сколько проблем они разрешили вот так, обливаясь потом, максимально нагружая мышцы? Сначала вдвоём, как сейчас, а потом и в присутствии Эйба? Наверняка, он бы тоже сейчас насел на него, и расспросы этого парня были бы куда более резкими — всё же, он и впрямь не отличается сдержанностью.

Поэтому если Барри хочет, чтобы потом не отмахивались от его помощи, надо и самому проявить гибкость.

— Я не имел в виду ничего такого, — проворчал он, бросив мимолётный взгляд на брата. Вряд ли Нолан оскорбился в лучших чувствах, но на всякий случай градус напряжения надо бы понизить. — И ты знаешь, как я не люблю обсуждать то, чего не понимаю сам. Извини.