Крах Третьего рейха - Сергей Яковлевич Лавренов

В Берлинской операции противник изучался также силами агентурной разведки. Об этом говорил на научной конференции весной 1946 года бывший начальник разведки 1-го Белорусского фронта генерал-майор Н. М. Трусов:

«Агентурная разведка фронта освоила глубину западнее меридиана Висмар, Штендаль, Магдебург, Галле. К началу операции во фронтовой разведке имелось 29 резидентур (радиоточек). Со всеми этими агентурными резидентурами имелась радиосвязь. Наиболее плотно агентурной разведкой были охранены г. Берлин и предместья Берлина, города и узлы железных и шоссейных дорог на севере Берлина, западнее Берлина и южнее Берлина. Такие города и узлы железных дорог, как Левенберг, Шенебек, Пренцлау, Критцзальд, Шеневейде, Витшток, Форстенлерг, Ной-Рупин, Мекленбург, Страсбург, Штендаль, Цизар, Ютерборг, Пойштеглиц, контролировались агентурой с дублированием другими средствами. Кроме этого, в Берлинской операции работало много подвижных агентов, 21 подвижной агент разведывал тактическую глубину и фланги наступающих войск 1-го Белорусского фронта».

Для введения противника в заблуждение относительно сил, средств, сроков и плана операции по взятию Берлина в штабе 1-го Белорусского фронта был составлен специальный план по дезинформации противника.

В соответствии с этим планом была организована и проведена операция по дезинформации политического и военного руководства нацистской Германии через третьи — нейтральные — страны. Начальник разведки 1-го Белорусского фронта генерал Трусов в связи с этим говорил:

«...Шведское радио накануне нашего выступления передало, что наступление на Берлин будет осуществляться глубокими охватами Берлина с севера и юга, что в центре наступления на Берлин будут сковывающие действия. В подтверждение этого высказывания приводилось следующее соображение, что маршал Жуков координирует все три фронта, наступавшие на Берлин: с севера наступают  армии под командованием Рокоссовского, в центре наступают армии под командованием Соколовского и с юга наступают армии под командованием Конева. Это сообщение шведского корреспондента будет понятно, если известен план наших обманных действий против противника».

Мероприятия по скрытной подготовке к операции описывает в своих мемуарах маршал Г. Жуков:

«Через всю Польшу двигалось множество эшелонов с артиллерийскими, минометными, танковыми частями. На вид это были совсем невоенные эшелоны, на платформах перевозили лес и сено... Но как только эшелон прибывал на станцию разгрузки, маскировка быстро убиралась, с платформы сходили танки, орудия, тягачи и тут же отправлялись в укрытия...

Все леса и рощи по восточному берегу Одера были забиты войсками... Днем на плацдарме обычно было пустынно, а ночью он оживал. Тысячи людей с лопатами, кирками бесшумно рыли землю. Работа усложнялась близостью подпочвенных весенних вод и начавшейся распутицей. Свыше миллиона восьмисот тысяч кубометров земли было выброшено в эти ночи. А наутро следующего дня никаких следов этой колоссальной ночной работы нельзя было заметить. Все тщательно маскировалось.

По многочисленным дорогам и вне дорог ночью тянулись огромные колонны танков, артиллерии, машин с боеприпасами, горючим и продовольствием. Одних артиллерийских выстрелов к началу операции требовалось сосредоточить 7147000».

А вот что рассказывал об оперативной маскировке развертывания 1-й гвардейской танковой армии ее командующий генерал-полковник М. Е. Катуков:

«В порядке передачи опыта я расскажу, как мы маскировали наши рекогносцировки. Сам я, командиры корпусов, командиры бригад, полков, батальонов и прочие участники рекогносцировки переодевались в нашу пехотную форму, брали телефонные катушки, шесты и под видом самых настоящих связистов обследовали переправы и районы,  где будут сосредоточиваться танки. Красноармейцы-регулировщики дорожно-строительных частей и другие охотно подходили к какому-нибудь усатому командиру бригады и на самом, так сказать, солдатском языке просили закурить, охотно беседовали и т.д., считая, что это такие же солдаты. На самом же деле это были производившие рекогносцировку командиры корпусов, бригад, полков и т.д.».

Знали ли немцы о готовящемся наступлении советских войск?

Безусловно, да.

Вот что сказал на допросе, проведенном 3 мая 1945 года, бывший командующий войсками охраны тыла 9-й армии генерал-лейтенант Ф. Бернгард:

«Я могу категорически заявить, что наше командование располагало совершенно точными данными о предстоящем большом наступлении русских войск в направлении Берлина. В частности, 5 или 6 апреля у командующего 9-й армией генерала пехоты Буссе состоялось совещание, на котором присутствовали командиры корпусов, я, начальник штаба и начальники служб 9-й армии.

Начальник разведотдела 9-й армии подполковник (фамилию забыл) сделал доклад о положении и о противостоящем 9-й армии противнике. Начальник разведотдела армии указал, что нам противостоят войска генерала Жукова, что сюда, после завершения операции в Восточной Померании, прибыл и две танковые армии и что русские обладают превосходством в танках и в артиллерии в десятикратном размере, а в пехоте — в пятикратном».

Немецкая войсковая разведка отслеживала наращивание группировки советских войск и ее всестороннюю подготовку к решительным наступательным действиям на берлинском направлении. Об этом говорил впоследствии на допросе и бывший командир 56-го танкового корпуса Г. Вейдлинг:

«13 апреля я встретился с командующим 9-й армией — генералом пехоты Буссе. Он изложил мне положение и указал, что надо рассчитывать на наступление советских войск, которое они предпримут с очень крупными  силами в направлении Берлина. Генерал Буссе был озабочен и, характеризуя положение как очень серьезное, заявил, что 9-я армия имеет приказ при любых обстоятельствах и ценой любых жертв удержать фронт на Одере, так как здесь будет решаться судьба Берлина».

Несмотря на это, противник, введенный действиями советских разведотрядов в заблуждение относительно конкретных сроков советского наступления, противопоставить советским мероприятиям уже ничего не мог.

В результате умело спланированной и проведенной подготовительной работы к началу наступательной операции все было готово. На участке 1-го Белорусского фронта за кратчайший срок была создана группировка войск, насчитывавшая 77 стрелковых дивизий, 3155 танков и самоходных орудий, 14 628 орудий и минометов и 1531 установку реактивной артиллерии. Через Одер было переброшено 25 мостов и 40 паромных переправ, надежно прикрытых огнем зенитной артиллерии и истребительной авиацией.

Заканчивалась вторая неделя упорной крупномасштабной подготовки войск к решающему наступлению. В войсках 1-го Белорусского фронта шли последние приготовления к активным действиям.

12 апреля в 3.00 ночи командующие войсками армий получили директиву за подписью Жукова, Телегина, Малинина, где войскам ставились общие задачи на переход в наступление. На острие удара фронта находились 5-я ударная и 8-я гвардейская армии и стоявшие за ними соответственно 2-я и 1-я гвардейские танковые армии.

5-я ударная армия получила задачу:

«...Перейти в наступление с задачей прорвать оборону противника на участке отм. 9,3 (2 км севернее Цехин), Гольцов и, развивая удар в общем направлении Цехин, Ной-Харденберг, Грунов, Везенталь, Блюмберг, Бланкенбург, Тегель, овладеть рубежами:

а) В первый день операции — искл. Альт-Фридланд, Ной-Харденберг, искл. Альт-Розенталь;

б) Во второй день операции — искл. Претцель, Рульсдорф;

в) В третий