Крах Третьего рейха - Сергей Яковлевич Лавренов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полки СУ-76 двигались совместно с первой цепью пехоты с включенными фарами, сопровождая огнем стрелковые части.
С рассвета и в течение всего первого дня боев главные усилия авиации 16-й воздушной армии были направлены на направление главного удара — на участки 5-й ударной и 8-й гвардейской армий. Для этого привлекалось 603 бомбардировщика Пе-2, Ту-2, «Бостон», 631 штурмовик, 1188 истребителей.
В общей сложности на обеспечение прорыва обороны противника и развитие успеха в глубине в первый день Берлинской операции было произведено 6548 самолетовылетов, из которых 5342 совершила авиация 16-й воздушной армии, 766–18-й воздушной армии и 440–4-й воздушной армии.
Несмотря на огромные усилия, из-за неблагоприятных метеорологических условий график боевой деятельности авиации в первой половине дня не был выполнен.
С утра 16 апреля активизировала свои действия и немецкая авиация. Несмотря на полное господство в воздухе советской авиации, немецкие самолеты вели разведку и группами по 5–20 машин пытались бомбардировать боевые порядки наших войск, а также прорваться к переправам через Одер. В первый день Берлинской операции состоялось 140 воздушных боев, в результате которых, по советским документам того времени, было сбито 165 самолетов противника. Наша авиация в боях с вражескими истребителями потеряла 13 самолетов, а общие потери советской авиации к исходу первых суток боев достигли 87 самолетов, из которых 75 — боевые.
С рассветом поле битвы на западном берегу Одера было закрыто туманами и дымом от разрывов. Сотни тысяч людей, тысячи единиц техники были сосредоточены на этом решающем направлении всей Берлинской операции.
Советское командование понимало, что враг будет оказывать самое упорное и отчаянное сопротивление. За спиной немецких солдат был Берлин...
Оборонительная система противника состояла из нескольких полос по 2–4 траншеи каждая с широко развитой сетью инженерных заграждений, состоявших из минных полей, проволоки, противотанковых препятствий, заболоченных каналов. Немецкое командование заблаговременно создавало оборону на Одерском рубеже и успело всесторонне подготовиться к наступлению советских войск. Однако удар 1-го Белорусского фронта был настолько мощен и, самое главное, внезапен для немецкого командования, что оно просто растерялось.
Наша пехота, ворвавшись в первые траншеи противника, первоначально столкнулась с его незначительным сопротивлением. Однако вскоре враг оправился и повел ожесточенные оборонительные бои.
Советские бойцы и командиры проявляли массовый героизм и мужество при выполнении своего воинского долга. Красноармеец Рабычев из 4-й роты 1079-го стрелкового полка 312-й стрелковой дивизии пал смертью храбрых на поле боя. Когда рота подходила к третьей траншее противника, с фланга немцы открыли сильный пулеметный огонь. Рота залегла. Тогда Рабычев первым поднялся и с возгласом «За мной, вперед!» бросился на пулеметную точку немцев, забрасывая ее гранатами. Увлеченные подвигом героя, бойцы 4-й роты ворвались в траншею и выбили немцев оттуда.
Опираясь на сильно разветвленную систему обороны, немецкие войска упорно обороняли отдельные участки уцелевшей обороны, опорные пункты, узлы сопротивления. При отступлении они, как правило, минировали оставляемые блиндажи и огневые точки. Эффективно действовала зенитная артиллерия противника, прикрывая объекты в тылу.
Сопротивление противника с середины дня 16 апреля начало нарастать. На ряде участков противник провел контратаки силами рота — батальон при поддержке танковых подразделений. В боевых донесениях из всех армий 1-го Белорусского фронта за первый день боев сообщается об упорном огневом сопротивлении противника.
Эти факты, а также свидетельства рядовых бойцов — участников операции говорят о том, что, несмотря на огромную мощь артиллерийской подготовки, ее эффективность была ниже ожидаемой. Противник готовился заранее к такому варианту и принял соответствующие меры. В политическом донесении начальника политотдела 69-й армии в политуправление 1-го Белорусского фронта в связи с этим говорилось:
«Все раненые единодушно высказали мнение об огромной силе артиллерийского огня, хвалили артиллеристов... однако большинство раненых подчеркивают, что эта артподготовка не была столь эффективной по ее результатам, так как не расстроила огневую систему противника на всю глубину.
По мнению многих раненых, артиллерийский огонь, сосредоточенный по второй и третьей траншеям, был метким, однако больших потерь противнику не нанес ввиду того, что последний заблаговременно отвел свою пехоту в глубину обороны.
«Трупов немцев, — заявляют раненые, — во второй и третьей траншеях мы видели очень мало».
Командир пулеметного взвода... младший лейтенант Бутылкин заявил: «Артиллерийская подготовка проведена по пустому месту, так как противник накануне перенес свои огневые точки»...
Анализ ранений показывает, что подавляющее большинство красноармейцев и офицеров было ранено между второй и третьей траншеями и за линией железной дороги Шефлис и южнее ее. Большинство из них получили осколочные ранения, что также свидетельствует о том, что основная огневая система противника не оказалась расстроенной огневым воздействием нашей артиллерии.
Отдельные товарищи высказали мнение, что наша артиллерийская разведка не выявила полностью огневой системы противника и, следовательно, она не была подавлена нашей артиллерией».
О том же свидетельствовало и последующее развитие обстановки на 1-м Белорусском фронте. Противник на всем фронте оказывал организованное сопротивление.
Наступающие части войск первого эшелона армий к исходу 16 апреля — первого дня наступления — повсеместно прорвали первую полосу обороны противника, продвинулись вперед до 6–10 километров.
В полосе наступления 8-й гвардейской армии, находившейся на главном направлении наступления фронта, успех обозначился только в первой половине дня, когда наши войска вышли к второму оборонительному рубежу немцев, но были там остановлены. Со второй половины дня части продвижения не имели, ведя активные боевые действия на достигнутых рубежах. Впереди лежали сильно укрепленные немцами Зееловские высоты.
Впоследствии бывший командующий армией генерал В. Чуйков, оценивая создавшуюся тогда обстановку, говорил на научной конференции весной 1946 года:
«...Подойдя к Зееловский высотам, пройдя 6–7 километров, наступление захлебнулось. Продолжать атаку в этот же день, не организовав нового артиллерийского наступления, — это истреблять войска. Нужно было обязательно повторить артиллерийское наступление с переменой огневых позиций».
Обе танковые армии 1-го Белорусского фронта в первой половине дня 16 апреля переправлялись на западный берег р. Одер и выходили в исходные районы для наступления.
Передовые отряды танковых армий начали действовать на рассвете с плацдармов на западном берегу Одера, идя в боевых порядках пехоты и вместе с ней взламывая оборону противника.
Во второй половине дня командованию 1-го Белорусского фронта стало ясно, что ожидавшегося успеха достичь не удастся. Необходимо было принимать серьезные меры по усилению удара фронта.
Маршал Г. Жуков в этот критический момент, вопреки решению Ставки Верховного главнокомандования, вопреки утвержденному плану Берлинской операции, принял серьезное решение:
