Заложница. Сделка - Вера Чиркова

И пахло тут совершенно по — летнему, малиной, грибами и начинавшей преть яблочной падалицей. Хорошо пахло… мирно и заманчиво, тянуло забыть про всё на свете, ступить на хорошо утоптанную, защищённую густыми кустами тропу и брести в сторону этого щедрого на плоды леса.

— Отпусти… — дернула ладошку из руки мужа Таэльмина и, предупреждая его возражения, тихо буркнула, — я направо.

Харн нехотя отпустил лаэйру и шагнул налево, признавая тем самым убедительность и своевременность её требования. Да и не верилось герцогу в опасность, которая могла бы поджидать их в таком мирном месте. Тем более, если даже бдительная тень не заметила здесь ничего подозрительного.

Зато о желании жены не только прогуляться, но и провести разведку он догадался слишком поздно, когда, вернувшись ко входу в пещеру, напрасно прождал её несколько минут. Обозвав себя доверчивым лопухом и растяпой, Харн бросился в ту сторону, куда ушла тень и очень скоро сообразил, отчего она выбрала именно это направление.

Тропа с этой стороны с каждым шагом все заметнее шла под уклон и вскоре упёрлась в каменный мостик, перекинутый через мелковатую, но бурную горную речку. А сразу за мостиком дорожка ныряла под своды редкого леса, и не успел Хатгерн сделать в том направлении нескольких десятков шагов, как из-под раскидистой ели навстречу ему вылезла лаэйра. В руке она держала крупного зайца и, судя по всему, не считала себя ни в чём виновной.

— В следующий раз, — моментально рассвирепев, ледяным голосом процедил Хатгерн, — и направо и налево ты будешь ходить только за ручку со мной.

— Харн! — снова оскорбилась тень, — а ты ничего не путаешь? Это я тебя охраняю… и забочусь о твоем удобстве и пропитании. И вовсе не желаю… услышать через три года, будто ничего не делала, лишь сидела у тебя на шее!

— Клянусь! — в запале рыкнул герцог, — никогда не обвиню тебя ни в чём подобном! Но за это никогда не лезь одна в незнакомые места… иначе я расторгну нашу сделку.

— Боюсь… — очень тихо вздохнула Таэльмина, — что это тебе уже не под силу. Ты давно не смотрел на свой браслет?

— Я вообще на него не смотрю… — насторожился мужчина и поспешил поднять рукав куртки.

И тотчас прикусил язык, обнаружив совершенно невероятную вещь. Сказать, будто браслет на его запястье изменился — значило не сказать ничего. Он стал совершенно иным, более тонким, ажурным, замысловатым. Но, и этого мало, при более пристальном рассмотрении артефакт начинал казаться ожившим. Все камни переливались внутренним потаенным светом, словно перемигивались между собой, становились то ярче, то туманнее, да и выглядели они теперь значительно крупнее и чище.

— Проклятье…

— Не думаю, — задумчиво выдохнула тень и другим, хозяйственным тоном осведомилась, — ты быстро дичь разделываешь?

— Может мне лучше за лапником сходить? — осторожно предложил Хатгерн.

— Без меня никуда не пойдешь. — Доставая из-за пояса нож, безоговорочно запретила лаэйра и принялась свежевать свою добычу, — лучше подумай, как нам поступить. Лично я предлагаю вернуться в пещеру и переночевать там, а утром проверить, куда ведёт эта тропа. Но у тебя могут быть свои соображения.

— Ты права, — заявил через некоторое время герцог, с удовольствием наблюдавший за ловкими движеньями её рук, — нам лучше переночевать там. Никто не знает, какие звери и существа обитают по эту сторону гор.

Тень только согласно кивнула, и подавила тайный всплеск старой обиды, Зарвес непременно назло ей придумал собственный план и настаивал на нем с упорством молодого бычка.

Вернувшись в пещеру следом за несущей разделанное мясо тенью, Харн немедленно отправился в угол, где ранее нашел хворост, в тот момент один из камней показался ему похожим на перевернутый вверх дном закопченный котелок. И незнакомцы, оставившие в пещере кострище и дрова, не подвели, котелок там действительно стоял, а под ним нашлась пара мисок, и в одной было немного крупы, а в другой горсть сушеных трав и ягод для отвара.

От приготовления отвара и каши супруги решили отказаться, а котелок забрали, наполнили кусками жирной зайчатины и водрузили на огонь, а затем вместе отправились за лапником.

— Если я вернусь и обнаружу Меркелоса рядом с котлом, — мрачно пообещал герцог, выходя из расщелины в ночь, — это будет последнее мясо в его жизни.

— Я дала ему снотворное вместе с исцеляющим бальзамом, — успокоила мужа тень и вдруг очень серьезно спросила, — Харн, ты хорошо учил древнюю историю? Не помнишь, почему остальные шесть рас заперли наши земли непроходимыми барьерами? И кто именно считаются основными расами, а кто смесками?

— У меня было три учителя… а кроме того, поговорить о древней истории всегда любил отец и его советники, — невесело хмыкнул Хатгерн, — и у каждого была своя собственная версия. Понятно мне одно… такие мощные барьеры были сделаны далеко не спроста. И раз отгородили именно людей, стало быть, остальные сочли их для себя чем-то опасными.

— Вот и я про то же, — кивнула девушка и невесело добавила, — и значит, нам не стоит очень-то надеяться на гостеприимство местных жителей

— А лучше вообще ни от кого ничего не ждать, — постановил Харн, — поживем пару дней в пещере, оглядимся и попробуем уйти назад, воины не будут столько времени дежурить в горах.

Тень в ответ только молча кивнула, самое главное она сделала, заронив в душу спутника недоверие ко всем, кто может встретиться им в этих землях, и теперь важнее всего следить, чтобы никто из нелюдей не заморочил голову герцога своими чарами.

Глава тринадцатая

Едва проснувшись, герцог сообразил, как сильно они с лаэйрой заблуждались вечером, полагая, будто удастся несколько дней незаметно пожить в этой пещере. Непонятно пока, каким образом, но местные жители о них узнали и спозаранку притопали к пещере с охотничьими рожками и барабанами. И теперь соревновались между собой в мастерстве создавать на этих простых инструментах как можно более шума.

— Такое впечатление, будто их человек двадцать, — желчно прошипела тень, и из-под края плаща Хатгерна, служившего им одеялом высунулся пышный пучок кудрявых каштановых волос.

— А на самом деле? — хмуро осведомился лежащий рядом с нею мужчина, борясь в глубине души с озорным желаньем погладить эти локоны.

Он даже кулаки крепче сжал, памятуя о последнем обещании, скорее клятве, которую пришлось выдать лаэйре ночью, когда он разглядел, как она с самым невозмутимым видом устраивается спать на жалком пучке лапника, замотавшись в свою дешевую мальчишескую курточку.

И лишь эта клятва, да грозное обещание расковырять ножом проклятый браслет, если тень начнет кашлять, привели девушку под его меховое одеяло.

— На самом деле их не больше четверых… или даже трое, — прислушавшись, уверенно сообщила Таэль, — у меня был очень хороший учитель музыки.

— Мне крупно повезло, — осторожно пошутил Харн, — у меня самая образованная жена из всех женщин прибрежных герцогств.

Однако тень шутку не приняла, молча выскользнула из-под плаща, достала гребень и решительно принялась приводить в порядок растрепавшиеся локоны. Попутно пытаясь сообразить, почему шумные туземцы не решаются войти в пещеру и ради чего они подняли такой тарарам?

И как она не прикидывала, ответ получался не очень приятный. Не так уж много причин могло быть у гостей, чтобы вести себя подобным образом. А точнее — всего три. Либо им какими-то местными законами запрещено заходить в эту пещеру, либо они просто опасаются нападения. И оба предположения одинаково правдоподобны. Но самая последняя догадка, насторожила тень сильнее всех остальных — возможно, именно вот тут, в пещере, и проходит граница с этой стороны Граничных гор. И как только беглецы выйдут наружу — сразу окажутся в полной власти нарочно выманивающих их туземцев.

— Харн, стой! — бросилась Таэльмина наперерез направившемуся к выходу мужу, и торопливо поведала ему свои подозрения. А пока рассказывала, все чаще поглядывала в сторону советника, начиная понемногу выстраивать план, как попытаться с его помощью проверить собственные домыслы.

— Боюсь, зря мы не набрали вчера воды, — невесело вздохнул герцог и направился к котлу с жареной зайчатиной.

Мясо нужно было доесть как можно скорее, иначе к обеду его можно будет выбросить подальше. Если, разумеется, они смогут безбоязненно выйти из своего убежища.

Гости старательно пошумели еще с полчаса, потом притихли, и Таэль тотчас скользнула к камню, прикрывавшему выход. Прижалась к его холодной поверхности и замерла, став совершенно незаметной в густом полумраке пещеры. Сегодня Харн уже не тратил чужой хворост так же щедро, как вечером, и лишь изредка подбрасывал понемногу в огонь, не давая ему погаснуть совсем.