Открытки от одиночества - Максим Мейстер

Она — молодец. С детства знала чего хочет, об этом и мечтала. Теперь вот занимается любимым делом: летает над морем да еще и деньги зарабатывает, катает туристов. И вот же как в мире все устроено, не будь у нее такого сильного желания обладать своим самолетом и летать на нем, не было бы и работы. А не будь работы, то и не летала бы, даже имея самолет. Потому что топливо дорогое — почти все доходы на него и уходят, да на ремонт, запчасти… И что?.. Не будь туристов, которым за радость один раз прокатиться между водой и небесами, то разве бы Кана могла летать каждый день? Да и хотела бы? Что там такого в небе этом? Один раз, три, десять, но каждый день да ни по одному разу — не летала бы. А так, мечта слилась с делом, и получилось нечто другое: любимая работа — такая же желанная, как мечта, но такая же прозаичная, как работа, как любая вещь в этом мире, лишенная ореола фантазии. Но, видно, проза со временем все равно берет свое, иначе бы не искала Кана вновь чего-то, не увлеклась бы травками Уины и ее рецептами. Хотя сама Уина ничего не искала кроме своей мечты, тоже слившейся с работой. Хотя, много ли я знаю о ее жизни?..

А я сам? О чем я мечтал с детства? Вот не помню. Мне нравится моя работа, но она не такая, как у Каны или Уины — я не жаждал ее с детства, я не знал с самых первых шагов, что мне суждено вырезать игрушки для туристов, как Кане — летать, а Уине — собирать травы. Просто слонялся по миру, встретил своего Старика-мастера, и он меня заразил этим увлечением. И я очень рад и благодарен ему. Наверное, он тоже занимался именно своим делом-мечтой, которая со временем стала и работой. А может и нет, потому что, насколько я сейчас помню, единственное, что Старик по-настоящему любил, так это валяться в гамаке и потягивать кокосовую бражку. Между резьбой по дереву и поваляться Старик всегда выбирал второе, а вот Уина, — тоже любительница выпить на выходные, — всегда выбирала свои травки.

Хотя, конечно, из этого не следует, что Старик был создан для того, чтобы лежать в гамаке и потягивать напитки. «Больше всего нравится делать» — это не критерий вообще, даже не знаю, что это я вспомнил, размышлял-то о том, как мечта и работа сливаются. Просто не знаю, случилось ли так у моего Старика? Или у моих родителей? Да и у меня самого?

Наверное, нет. Тут — одно из двух. Или я просто не нашел еще свою мечту, или не всем такое дано — быть созданным для чего-то и знать об этом.

Видимо, меня разморило или я так хорошо задумался, что очнулся, когда услышал шелест «входных» кустов и увидел Килана с двумя рабочими, которые тащили одну большую коробку и три маленьких.

— Стремянка есть? — спросил Килан.

— Лестница деревянная… — Я вскочил с дивана и устремился к гостям, перепрыгнув через бассейн. — Чем помочь?

— Так лестницей же!

— А, да! — Я засуетился, не сразу вспомнив, где у меня лестница, потом пошел в сарай сзади дома. На всякий случай забежал на кухню и прихватил табурет. — Пойдет такая?

— Не очень, но давай.

Двое рабочих забрались на лестницу и табурет и, переговариваясь, стали вешать «тарелку», а мы с Киланом прошли в дом.

— Ты еще отдохни полчаса, скоро все будет.

— Хорошо.

— И… — Килан замялся. — Если не сложно, сделай что-то перекусить, я весь день бегаю, не успел.

— Конечно, конечно. — Мне хотелось чем-то заняться, чтобы избавиться от этой невольной и ненужной суетливости, за которую уже сам себя ругал, но поделать ничего не мог.

Часа через полтора они управились. Подцепили тарелку и протянули оставшиеся провода действительно за полчаса, и еще час Килан чего-то колдовал с включенным экраном, который вместо привычных передач стал показывать сначала какие-то пустые квадраты, потом черные квадраты с текстом, а потом цветные картинки и рамки разного размера.

Вдруг в одной из рамок с белым фоном словно сами собой начали появляться картинки и текст, и я как-то невольно почувствовал, что именно этого Килан добивается уже битый час.

— Ну, наконец-то, — тут же подтвердил он мое озарение. — Что-то я в этот раз долго возился, никак не подключалось. Оказывается, эти дурни контракт не сразу активировали.

Килан сразу успокоился и от него перестало нести раздражительностью и осязаемым «не лезь!».

— Все, готово, можешь начинать щупать сеть. Вот тебе инструкция по управлению. Самая простая, основы сейчас покажу, а дальше — сам.

Килан усадил меня на диван перед экраном, а сам сходил за последней, самой маленькой сумкой. Достал из нее продолговатую коробку, из которой вытащил нечто, напоминающее противень с желе.

— Трясинка? — догадался я.

— Она самая, хорошая модель повышенной чувствительности, практически новая, только калибровку сделал. Короче, все просто. Погружаешь сюда правую руку, левую оставляешь свободной для жестов. Эта масса не пачкается, не бойся, просто целиком обтекает каждый палец, после чего каждое движение может стать командой для экрана. По умолчанию на пальцы повешены буквенные символы. Все десять. Движение пальцев вниз — символы нижнего ряда, вверх — верхнего. Очень просто. Если нужны цифры, то левой рукой делаешь вот такой знак, — Килан показал сведение указательного и большого пальцев, — после чего те же пальцы вводят цифры. Чтобы вернуться к буквам — разводишь пальцы обратно… Подожди, не шевели хаотично!

Я замер, удивленный десятку новых рамок, появившихся на экране.

— Попробуй что-то ввести, — сказал Килан, замысловатым жестом поубирав с экрана лишнее. — Вот тебе редактор текста, набери что-то.

— Что? — тупо спросил я. Тут, видимо, получилось, как бывает при фразе «скажи что-нибудь». После нее никогда не знаешь что сказать.

— Да что угодно. Подсказку выведу… — На экране внизу появилось схематичное изображение руки и символы над и под пальцами.

Я послушно стал шевелить в болотце пальцами, набирая незамысловатое предложение. Получалось медленно и с ошибками.

— Когда пишешь и хочешь исправить ошибку, то левой рукой делаешь вот такое движение. — Килан вытянул указательный палец и махнул им справа налево. Я попробовал. — Ничего, поначалу медленно будет, потом так наловчишься, что целое письмо за минуту сможешь нашевелить!

Верилось с трудом.

— Так, хорошо, уже меньше опечаток, а скорость придет. Тут сначала главное точность, чтобы трясинка лишних движений не считывала, а скорость — дело наживное. — Килан минут двадцать гонял меня по текстам, так что я уже нашевелил пару страниц разной абракадабры. — Теперь закрой окно редактора… Да, вот таким именно движением командной руки, молодец, что запомнил…

Запомнить было несложно, так как Килан уже раз двадцать закрывал невольно выскакивающие от моего неумения рамки-окна.

— Я тут подумал, — сказал я. — Здорово, что у нас всего десять символов. Представь, что их было бы пятьдесят, например, пришлось бы к компьютерам что-то придумывать такое неудобное.

— А как их может больше десяти-то быть? Мы ж по истории проходили, наши предки для коммуникации долгое время имели только десять пальцев и хвост. Голос намного позднее появился. А так — тысячелетия одни только жесты. Так что откуда взяться больше десяти? А вместо хвоста у нас перед экраном — левая рука.

— Ага, теперь понял, почему для правой такое странное устройство используется, а не просто пять кнопок например. Тогда бы пришлось обе руки под символы использовать.

— Не только в этом дело. Я ж говорил, что это по умолчанию «трясинка» настроена на ввод символов, но она еще много чего умеет. Профессионалы все возможности задействуют, когда каждое микродвижение что-нибудь да значит. Но тебе это пока не надо. Вот инструкции основных команд: ввод правой рукой в «трясинке», общее управление — «хвостом». Левой рукой то есть… Открой теперь окно доступа в сеть. Вот таким знаком. — Килан сделал широкий круговой жест, появилось уже привычное белое окно в рамке, которое Килан тут же закрыл уже знакомым жестом.

Я повторил.

— Видишь, тут вверху небольшой кусочек под буквы. Просто вводишь, что именно хочешь найти. Давай, что будем искать?

— «Трафик любви» Таны Водопад, — без колебаний сказал я.

— Да подожди, давай что-то учебное. Например, ты хочешь узнать погоду на завтра у себя на Вис-Име. Вводи.

— Да знаю я нашу погоду: солнце и жара. Давай лучше про погоду на родине, можно?

— Можно…

Я ввел название родного города и вопрос про погоду.

На экране появился длинный список с названиями.

— А где погода?

— Вот, теперь перед тобой список пространств, так или иначе упоминающих погоду в твоем городе. Тут просто: щелкаем по самому верхнему заголовку, которое выделено, видишь? Это специализированное погодное пространство.

На экране вместо списка появилась красочная картинка с облаками, солнцем и крупными буквами — названием родного города. Под названием — тоже большие цифры температуры ночью и днем, чуть ниже и поменьше — облачность, сила ветра, возможные осадки.