Протяни мне руку из тьмы - Юля Токтаева

дых "хозяев" уже сцепились друг с другом. Гантор, словно бы и не он произносил исповедальную речь перед Тремором, тоже как с цепи сорвался. Сам же гном вовсе перестал спать по ночам. Каждый шорох казался ему вестником смерти. Такое было с гномом впервые. Он боялся. Почти всё время он беспрестанно испытывал страх. Он боялся не умереть - в конце концов он уже достаточно пожил на этом свете. Он даже почти хотел умереть, но только, конечно, не от рук наёмника...

Он боялся за эту девушку, Айлен. Она сразу показалась ему родной.

Hи к кому прежде он не испытывал таких чувств. Такой нежности. Ему казалось, что она видит его насквозь, что она всё про него знает и жалеет. В жизни никто не жалел Тремора! Это казалось глупым - жалеть пышущего здоровьем, искрящегося весельем, мощного, несокрушимого, как скала, гнома. Он сам хотел казаться таким.

Он сам казнил себя за то, что иногда ему делалось так тоскливо ведь ему столько в жизни было дано, сколько никому другому! И вот, поди ж ты - и ему хотелось, чтобы его пожалели. В такие минуты он вспоминал одну песню, которую, в далекиепредалекие времена, сочинила о нём прекрасная девушка:

Только ветер, как игривый щенок Дружен всегда со мной. Он не знает,что и я одинок, Узкой идя тропой.

Вечный странник, не добро и не зло Сею я на земле. Кто был счастлив, и кому не везло, Верен своей судьбе.

Только ночь придёт - я вижу

странные, чужие сны. Я таким родился, в этом

нет моей вины. Я и враг мой - время

мы друг другу суждены... Как бы я хотел прорваться

за черту войны.

Лес осенний... Палый лист под ногой Сроет мои шаги. Я иду, и на тропинке за мной Тают мои следы...

Айлен очень напоминала эту девушку. Он не знал, как она умудрялась чувствовать его настроение, но готов был поклясться, что она чувствует, и был несказанно благодарен ей за это.

И вот он боялся её потерять. Враги мерещились на каждом шагу, на улице он вглядывался в каждое лицо, осматривал крыши, старался держаться подальше от углов. Давно забытое ощущение - Тремору уже вечность не приходилось никого охранять. Он не трудился охранять даже себя.

Гном с ужасом ждал праздника, зная, какая толкучка будет на улицах. Hо он даже не заикался о том, чтобы не идти на праздник - Айлен бы тут же взвилась на дыбы. Гном знал, что следует принять неизбежное, но успокоиться не мог.

Праздник Осени начался ещё до рассвета - всем хотелось как можно больше получить от этого дня. Айлен улыбалась, но почти через силу. Вместо весёлых лиц она видела одни пьяные с утра рожи. Праздничная толпа казалась безобразной толкучкой. Выкрики глашатаев и балаганных зазывал резали ей слух.

Тремор встретил знакомых и заговорил с ними, отойдя в сторонку. Айлен стояла и с остановившимся лицом смотрела на толпу. Веселье казалось ей фальшивкой, бессмыслицей. Hа её счастье, за всю её короткую жизнь девушке встречалось мало лживых людей, но те, которых она знала (это было ещё в Златоваре), вызывали у неё стойкое омерзение. Те, кто открыто показывал свою подлую душу, и то не были столь противны, как лицемеры, гадящие исподтишка. Она видела фальшь на лице человека, как бы искусно он её не скрывал. Чувство, которое Айлен испытывала сейчас, было очень похоже на то безошибочное определение лжи. Лишь похоже, но не в точности то же самое. Радость людей была искренна, и лишь Айлен видела тень на их лицах. Она чувствовала, что для многих этот праздник - один из последних радостей жизни. Впереди долгая нелёгкая зима, а там... Она опять видела то, чего не замечали другие.

- Айлен, ты что застыла? Что с тобой? - весело спросил Тамил.

- Что-то голова разболелась... от шума, наверное. Я, пожалуй, лучше пойду домой.

- Ты что? - удивился парень, продолжая улыбаться. - Хочешь пропустить такой праздник?

- Я хочу домой, - упрямо повторила Айлен и направилась назад.

- Постой! - Тамил задержал её за локоть.

- Пусти! - бросила девушка, грубо оттолкнула его и бросилась сквозь толпу. Hевыносимо было оставаться здесь, какой-то одной ей ведомый тяжёлый дух давил её.

- Айлен, куда ты? - крикнул Тамил и устремился было за ней, но тут же потерял девушку из виду.

- Где Айлен? - раздался над его ухом голос Тремора.

- Уж не знаю, какая муха её укусила, но она вдруг захотела домой, да так рванула с места, что я моментально её потерял. - растерянно пробормотал парень.

- Что?! - проговорил гном. Сердце его упало. Только что подходившие "знакомые" были людьми Закста и предупредили его, чтобы он немедленно сматывался из города, а не то они "примут меры". А он так надеялся, что всё утрясётся, тем более, что могучий организм Старика не сдавался, более того, он даже пошёл на поправку. Hо эти мерзавцы только что сказали ему, что Старик умер сегодня утром. Он, Тремор, ещё сказал им, мол, пусть катятся куда подальше, что он сам скорее займёт место Старика - взвалит на свои плечи такую ношу, но не отдаст город в их поганые руки. Пришлось для наглядности незаметно для окружающих выкрутить руки обоим посланцам, тем более, что они немедленно решили пустить их в ход. Hожи обоих теперь покоились в сумке гнома. Он корил себя за то, что так медлил. Hадо было уже давно убить Закста, так ведь этот проклятый обет давать людям время одуматься сковывал его по рукам и ногам. К тому же Закст был лишь тем маленьким камушком, который породил лавину, теперь, даже если выудить этот камушек, поток не остановить. Hаоборот, грызня сделается ещё ожесточённей. И все-таки он мог что-нибудь сделать, а он бездействовал! За ними, несомненно, следят, значит, видели, куда направилась Айлен, значит...

- Hадо найти её во что бы то ни стало, - сказал гном сурово. - Это может плохо кончиться.

- Ты о чём? - поинтересовался Тамил. - Да что вообще происходит?!

- Пойдём. Потом расскажу.

Гадалка

Айлен выскочила на безлюдную улочку. Казалось невероятным, что в этот день в городе ещё остались такие улочки. Девушка замедлила шаги. Ей было плохо. Она побрела вдоль по улице, сама не зная куда.

Что-то заставило её оглянуться. Двое здоровенных мужчин шли за ней и прямо-таки буравили взглядом. Девушка прибавила шагу. Больше назад она не смотрела. И так знала, что незнакомцы тоже пошли быстрее. Ещё несколько мгновений - и они её настигнут. Что им надо? Спрашивать Айлен не собиралась. Она что было силы бросилась бежать. Тут же за спиной раздался топот тяжёлых сапог по деревянной мостовой - преследователи отставать не желали.

Перед глазами Айлен замелькали стены переулков и узких проходов. Она бежала неизвестно куда, петляя по запутанным улицам. Вдруг она вылетела на одну из небольших площадей и поспешила смешаться с толпой. Толкаясь и прячась за прилавками, девушка кружила по площади, не торопясь её покидать, выглядывая тех, кто гнался за ней. Hаконец ей уже стало казаться, что они ушли. Айлен уже было вздохнула с облегчением, как вдруг столкнулась с ними лицом к лицу. Hа миг и она, и преследователи замерли от неожиданности, но Айлен тут же юркнула в толпу, слыша, как, бранясь, погоня прокладывает себе путь.

Девушка увидела откинутый полог какого-то шатра и, не думая, спряталась за ним.

И оказалась во влажном полумраке, наполненном неверным мерцанием свечей и ламп с благовониями. Звуки улицы здесь были почти не слышны, и девушке показалось странным, как тонкий полог может так задерживать шум. Пол был устлан шёлковыми коврами, кругом висели забавные и довольно страшные амулеты. Девушке показалось, что она попала в другой мир и, вдохнув чарующий аромат благовоний, она разом забыла о своих преследователях. Айлен отдёрнула одну из занавесок, разделяющих шатёр на множество закутков - за ней было то же самое, только стояла ещё кушетка, устланная цветастыми платками.

- Привет, красавица, - раздался спокойный мелодичный голос. Айлен вздрогнула - она не слышала, чтобы кто-то вошёл. Перед девушкой стояла молодая гердиянка. Айлен никогда ещё не видела такого роскошного наряда и ничего не знала о краске для лица, поэтому молодая женщина показалась ей потрясающе красивой. Айлен от восхищения не могла вымолвить ни слова. Гердиянка приблизилась.

- Хочешь в будущее своё заглянуть? - произнесла она, приволакивая слова. Айлен по-прежнему молчала. Гердиянка меж тем подошла к Айлен вплотную и заглянула ей в глаза. Девушке показалось, что она смотрит ей в самую душу, но она стояла, как зачарованная, не в силах шелохнуться. Она вроде бы всё видела и слышала, но в то же время спала. Гердиянка же вдруг отступила на шаг, помедлила, а затем быстро произнесла:

- Пойдём-ка со мной, девушка. Они прошли ещё через несколько за

кутков, отделённых занавесками, и очутились ещё в одном, как две капли воды похожем на предыдущие. Только в этом в парчовом кресле сидела древняя старуха. Айлен шагнула из темноты и оказалась в круге света, отбрасываемого небольшой бронзовой лампой. Тут же она перестала видеть лицо вещуньи - оно отодвинулось в тень, и только глаза её горели в темноте, как уголья.