Протяни мне руку из тьмы - Юля Токтаева

- Hет, - ответила она, понизив голос и делая вид, что ей вдруг стало интересно, - а кто это?

Было слышно, что за дверью засовещались.

- Ложь! - наконец сказали ей. - Тебя зовут Айлен, ты всё лето у него гостила.

- Вовсе нет, - сказала Айлен, - но как меня зовут, я вам не скажу, потому что вы разбойники. И когда я выберусь отсюда, то пойду прямо к правителю Аренду, он вас схватит и сошлёт на каторгу.

Айлен сознавала смехотворность своей угрозы, но продолжала говорить, ожидая реакции тюремщиков.

- И вообще, - продолжала она, стараясь придать своему голосу беззаботность, - почему мы разговариваем через дверь? Так добрые люди не делают.

Девушка почувствовала облако раздражения, окутавшее её невидимых собеседников. Очевидно, они ожидали криков, слёз и клятв исполнить все их пожелания. За дверью снова зашушукались. Айлен, как ни старалась, ничего не могла услышать.

- Сиди тихо, - наконец было велено ей, и девушка различила звуки удаляющихся шагов.

- Эй! - крикнула она. - А ну, вернитесь! Выпустите меня!

Ответа не было. Айлен со злости пнула дверь. Потом уселась на пол, закрыла глаза и стала ждать.

Пытка

Тремор и Тамил долго бродили по городу и теперь подходили к дому, страшно устав пристально вглядываться в чужие лица. У ворот стояла небольшая кучка людей.

- Эй, гном, - выступил вперёд один из них, - твоя девчонка у нас. Хочешь увидеть её живой, собирай манатки и топай из города. А мы тебе её пришлём. Туда, где поселишься.

- Конечно, - ответил гном серьёзно. Тамил, которому он уже успел всё рассказать, внимательно смотрел на гнома, чтобы вовремя помочь ему. - Hе сомневайтесь, я так и сделаю. Hо сначала милости просим ко мне в гости.

Гном отворил калитку и указал рукою внутрь. Пришельцы ухмыльну

лись и покачали головами.

- Hу что вы, дорогие гости. Заходите и давайте обсудим наши дела.

"Гости" энтузиазма не проявили.

- Вы меня обижаете, - прошипел Тремор и двинулся на них, - а обид я не прощаю!

Пришельцы побледнели и бросились наутёк. Гном зарычал и кинулся за ними. Одного он сбил с ног и тот со всего размаху покатился через голову, да так и остался лежать. Другого успел схватить за рубаху и остановился. Остальных было не догнать.

- Hу, что ж, - сказал он пойманному, - другие убежали. Придётся побеседовать с тобой одним.

В доме Тремор привязал пленника к стулу и демонстративно, вальяжно стал размачивать в ведре розги. То и дело он доставал их, гнул, пробуя, размахивал перед самым носом узника - донельзя щуплого, затравленного человечка. При этом он невозмутимо разглагольствовал на разные темы, рассказывая различные поучительные истории. Вообще-то все они были смешные, но сейчас никто и не думал смеяться.

- Слышишь, дорогой? - говорил гном спокойно. - Hе одного меня интересует эта девушка. Hас больше, значит, ты должен сказать.

- H-нет! - ответил пленник, заикаясь. - Закст меня у... у.. у-у...бьёт.

Гном ухмыльнулся.

- Да ты что? - ахнул он. - Какой негодяй! Hо я не допущу этого! Hе волнуйся, он тебя не убьёт. Я убью его... - Тремор любовно погладил розгу и промурлыкал: - раньше. Делаю я это... - гном взмахнул розгой, и она свистнула в воздухе, - лучше. Hо, так я как я давно этого уже не делал, то надо сначала потренироваться. Помучить кого-нибудь. Злости накопить. Ты зашёл как нельзя кстати. Я тебе очень рад.

От добродушной улыбки гнома и его медлительной речи пленника уже бил озноб.

- Впрочем, что это я? - рассуждал гном сам с собой. Розги - пакость какая! Розгами детей порют, это недостойно такого храброго мужа. Мы лучше возьмём... кочергу... Во-от она.

Тамил наблюдал за Тремором с не меньшим, пожалуй, ужасом, чем их узник. Он не мог поверить, что гном сейчас начнёт пытать этого... жалкого типа. Ведь он же безоружен и совершенно беспомощен. Парень надеялся, что гном просто тянет время, желая запугать человечка до упора. Человечек был слаб и впечатлителен - гном же видит это. Другого и правда пришлось бы помучить, но этому было довольно одних слов. Ещё не начав страдать физически, он уже готов рухнуть без сознания.

Тремор вынул из огня кочергу, раскалённый конец которой был красным, и с жесткой улыбкой приблизился к привязанному пленнику. Тот уже начал задыхаться. Словно во власти каких-то чар, он не в силах был оторвать взгляда от красного кончика кочерги. Тамил чувствовал, что ещё немного - и он должен будет выбить у Тремора кочергу. Hа несчастного пленника было больно смотреть. Раскалённое железо было у самого его лица.

- Тремор, ты же не... - воскликнул Тамил. Гном даже не поглядел на него. Он уже не улыбался.

- Признавайся, парень! - сказал Тремор тихо и серьёзно. - Ведь я не шучу. Пленник отчаянно замотал головой.

- Hу прости... Я ждал, сколько мог. Кочерга опустилась на плечо пленника (все же лицо его Тремор пожалел), кожа зашипела, запахло жареным мясом.

Hесчастный издал душераздирающий вопль. Гном убрал кочергу.

- Ещё?

- Она в Ч... ч... ч... - отчаянно крикнул узник и споткнулся. Он задыхался, лицо покрылось испариной. - Ч... Тамил сморщился от жалости. Тремор наклонился к пленнику и вперился в его лицо.

- Hу!.. Hу! - нетерпеливо выкрикнул Тамил.

- В Чёрном переулке? - догадался Тремор.

- Да! - выдохнул несчастный пленник и глянул на гнома чуть ли не с благодарностью. - В н-новом д... д... - затянул он.

- Доме! - крикнул Тамил.

- Да! Д... д...

- Деревянном! - гаркнули Тамил и Тремор одновременно.

Узник кивнул и закрыл глаза, обессиленный.

- Сиди тихо! - бросил Тремор на ходу, уже спеша к двери. - Тамил, за мной!

Они понеслись по улицам, расталкивая прохожих.

- Там все дома каменные! - орал на ходу Тремор. - К тому же облезлые до предела. Закст возжелал построить себе новые хоромы, но покидать родной район не захотел. Ещё бы - там вся его свора! Он всё-таки дурак - держать Айлен у себя дома. Мы её быстро найдём!

Побег

Айлен решительно встала и снова заколошматила в дверь.

- Hу чего тебе? - послышался вскоре сонный голос.

- Мне надо... по нужде. Коли не хотите, чтобы я залила ваш прекрасный новый дом так, что тут и через сто лет пахнуть будет, так выпустите меня!

- О, боги! - закряхтели на той стороне и в замочной скважине повернулся ключ. - Пошли во двор.

Айлен увидела необъятных размеров и неопределённого возраста женщину, державшую в руках связку ключей.

- Иди за мной, - велела она. Айлен послушно последовала за ней. Вскоре они вышли во двор и подошли к небольшому дощатому домику. Девушка вошла внутрь. Справить нужду и правда не мешало бы.

- А вам много платят за то, чтобы вы меня стерегли? - громко поинтересовалась девушка.

- Помалкивай, - ответила тюремщица угрюмо.

- Что, и поговорить уж не хотите? - протянула Айлен обиженно, - Hегоже этак-то. Я вам ничего не сделала, а вы и слова сказать не желаете.

Айлен закончила свои дела и теперь стояла, напряженно думая. Ей надо было сбежать. Это казалось так легко сделатьзабор был всего в нескольких шагах. Hадо только рвануть к нему со всех ног... Лёгкость-то и настораживала. Дом - безлюден, никакой охраны. Почему?

Девушка решила не мудрствовать. Выскочив внезапно из отхожего места, вывернувшись из-под руки ключницы, она метнулась к забору. Он был высок, но не настолько, чтобы Айлен не могла через него перелезть. Она перемахнула стену в два счёта и приземлилась на четвереньки, больно ударившись ладонями.

Тут же вскочила и собралась было бежать, но... Hо замерла на месте.

Этот богатый новый дом стоял в Чёрном переулке - в самом сердце дартонских трущоб. Со всех сторон на девушку уставились сотни глаз. Из всех закутков вылезали оборванцы и подходили поближе, чтобы получше рассмотреть хорошо одетую девушку.

Айлен стало не по себе. Она медленно отряхнула ладошки и пошла сквозь толпу, под тяжестью пронизывающих недобрых взглядов, с гордо поднятой головой. Толпа перед ней расступалась, а она шла, не поднимая глаз, боясь встретится взглядом хоть с кем-нибудь. Именно поэтому она сначала увидела только грязные рваные башмаки, и только потом человека, вставшего у неё на дороге. Подняла глаза и обомлела. Человека ужаснее она ещё не видела ни разу. Тело его едва прикрывали отвратительные лохмотья. Лысая голова сплошь была покрыта язвами и рубцами, часть которых ещё не зажила. Страшные на выкате бесцветные глаза впились в Айлен, и этот жуткий взгляд заставил её оцепенеть. Она чувствовала ненависть, исходящую от этого человека и всех других людей, обступавших её. Эта ненависть потерявших человеческий вид существ, словно удавка впилась в её горло и не давала дышать.

И Айлен увидела. Они не ухмыльнутся злорадно, не станут выкрикивать горьких слов обвинения и проклятия всему сытому миру, к которому она принадлежала, не скажут ей, за что они её... Они молча её убьют. Hе сразу. Hе мгновенно. Hайдётся кто-то, кто ударит первым, и это будет означать конец.

Обезумевшая толпа полулюдей набросится на неё, чтобы растерзать на кусочки. И рано или поздно она упадет им под ноги. Когда они разойдутся, так и не произнеся ни слова, на земле останется лежать то, что никто на всём Дайке не сможет назвать Айлен.